индивидуальности. Семья-ячейка остается  господствующей  только  в  массовом
обществе.
   Короче говоря, вот  какой  должна  быть  просемейная  политика,  если  мы
настаиваем на определении семьи как  ячейки.  Если  мы  действительно  хотим
сохранить семью Второй волны,  нам  следует  быть  готовыми  к  тому,  чтобы
восстановить всю цивилизацию Второй волны в целом  -  заморозить  не  только
технологию, но и саму историю.
   Мы свидетели не смерти семьи как таковой, окончательного развала семейной
системы Второй волны,  которая  предполагает,  что  все  семьи  стремятся  к
идеализированной  модели  семьи-ячейки.  Мы  наблюдаем,  как  на  ее   месте
появляются разнообразные типы семьи. Так же как мы  делали  уже  немассовыми
наши средства информации  и  производство,  мы  делаем  немассовой  семейную
систему при переходе в цивилизацию Третьей волны.



   Иной образ жизни

   Наступление Третьей  волны,  разумеется,  не  означает  конца  нуклеарной
семьи, как приход Второй волны не привел к полному  распаду  большой  семьи.
Просто семья уже не может больше служить идеальной моделью для общества.
   Недостаточно оценен тот факт, что, во всяком случае в Соединенных Штатах,
где Третья волна продвинулась дальше всего, большинство людей уже живут  вне
рамок классической нуклеарной семьи.
   Если  мы  определим  нуклеарную  семью  как  работающего  мужа,   ведущую
хозяйство жену и двух  детей  и  зададим  вопрос,  много  ли  американцев  в
настоящее время еще живет  в  семье  такого  типа,  ответ  может  показаться
удивительным: 7% всего населения Соединенных Штатов. 93% населения больше не
подходят под эту идеальную модель Второй волны(3).
   Если даже мы расширим наше определение, что позволит  включить  семьи,  в
которых оба супруга работают или в которых больше или меньше двух детей,  мы
обнаружим, что огромное большинство -  от  двух  третей  до  трех  четвертей
населения  -  живет  вне   рамок   нуклеарной   семьи.   Более   того,   все
свидетельствует  о  том,  что   количество   нуклеарных   семей   продолжает
уменьшаться, а число других типов семей быстро растет.
   Начать  с  того,  что  мы  стали  свидетелями   демографического   взрыва
"одиночек" - людей, которые живут одни, вне семьи. С 1970 до 1978  г.  число
таких  людей  от  14  до  34  лет  почти  утроилось  в  Соединенных  Штатах,
увеличившись с 1,5 млн  до  4,3  млн.  Сегодня  пятая  часть  всех  людей  в
Соединенных Штатах  живет  в  одиночку.  Далеко  не  все  они  покинуты  или
вынуждены вести такую жизнь(4). Многие выбирают ее  добровольно,  во  всяком
случае, на время. Как говорит законодательный помощник члена  муниципального
совета Сиэтла: "Я буду думать о браке, если встречу подходящего человека, но
не брошу ради этого свою карьеру". Пока она живет одна. Она входит  в  класс
молодых взрослых людей, рано оставивших дом, но не сразу вступавших в  брак.
Этот  период  специалист  по  переписи  населения  Артур   Нортон   называет
"традиционной  жизненной  фазой",  которая  "становится  приемлемой   частью
жизненного цикла человека"(5).
   При взгляде на более старшую часть населения  мы  находим  большое  число
состоявших прежде в браке людей, часто тех, кто находится  "между  браками",
живущих в одиночку и во многих случаях совершенно довольных этим. Рост таких
групп создал пышно расцветшую культуру "одиночек" и весьма посещаемые  бары,
число которых все увеличивается, так же как и число клубов катания на лыжах,
туристических  агентств   и   других   служб   или   производства   товаров,
предназначенных для  самостоятельного  человека.  Одновременно  в  индустрии
недвижимости  возникли  кондоминиумы   "одиночек",   она   начала   отвечать
потребности в меньших квартирах и загородных  домах  с  меньшим  количеством
спален. Почти каждый пятый из всех покупателей домов  в  Соединенных  Штатах
живет один.
   Мы должны также отметить все растущее число людей, которые живут  вместе,
не заботясь о законах и формальностях. Эта группа  более  чем  удвоилась  за
прошедшее десятилетие, по данным  администрации  Соединенных  Штатов.  Такая
практика настолько вошла в обиход, что Департамент по обеспеченности  жильем
и городскому развитию, отвергнув привычные представления, изменил  законы  и
разрешил подобным парам селиться в общественном жилом фонде. В то  же  время
суды от Коннектикута до Калифорнии борются со  сложностями,  возникающими  в
отношении законов  или  собственности,  когда  такие  пары  "разводятся"(6).
Журналисты, ведущие разделы хороших  манер,  пишут  о  специфике  общения  с
такими парами, и наряду с  консультантами  по  браку  появились  люди  новой
профессии - "консультанты пар"(7).



   Культура бездетности

   В наши дни растет  число  тех,  кто  осознанно  выбирает  так  называемый
"бездетный"  образ  жизни.  Согласно  Джеймсу  Рами,  возглавляющему   Центр
политических исследований, мы наблюдаем массовый сдвиг  от  "сосредоточенных
на детях" к "сосредоточенным на взрослых" домам(8). На рубеже веков одиноких
в обществе было мало, и  после  того  как  младший  из  детей  покидал  дом,
относительно  небольшое  число  родителей   жило   долго.   Таким   образом,
большинство  было  сосредоточено  на  детях.  Напротив,  уже  в  1970  г.  в
Соединенных
   Штатах лишь одна треть взрослых жила вместе с детьми моложе 18 лет.
   Сейчас возникают различные организации для поддержки бездетной  жизни,  а
отказ  от  того,  чтобы  иметь  детей,  широко   распространен   во   многих
индустриальных странах. В 1960 г. только 20% когда-либо состоявших  в  браке
американских женщин в возрасте до 30 лет не имели детей. К 1975 г. их  число
составило 32% - скачок на 60% за 15 лет. Широкое  Национальное  движение  за
деторождение по желанию возникло, чтобы защитить права бездетных и сражаться
с пропагандой рождаемости(9).
   Похожая  организация,  Национальная  ассоциация  бездетных,   создана   в
Великобритании, а многие пары в Европе тоже по своей  воле  решают  остаться
бездетными. Например, в Бонне, в Западной Германии, Тео и Агнес Рол, оба  30
с небольшим лет, он - городской служащий, она - секретарь, говорят:  "Мы  не
думаем, что у нас  будут  дети..."  Семья  Рол  скромного  достатка.  У  них
маленький дом. В отпуск они ездят в  Калифорнию  или  на  юг  Франции.  Дети
коренным образом изменят их образ жизни. "Мы привыкли к своему стилю  жизни,
- продолжают они, - и нам нравится быть  независимыми".  Отказ  иметь  детей
нельзя считать признаком капиталистического  упадка.  В  настоящее  время  в