А  чтобы их  можно было издали прочитать,  иероглифические знаки делали
большими, высекали четко, порой с подлинным художественным мастерством.
   Шампольон открыл  и  другой  вид  египетского письма,  которое получило
название  иератического.  Иератические  знаки  --  это  те  же  иероглифы,
утратившие четкость изображения каждого отдельного знака.
   Иератикой писали и  на  белом известняке,  но  чаще всего на  папирусе.
Здесь  уже  не  нужно  было  старательно вырезывать  каждую  черточку.  На
папирусе   писали   острыми   палочками,   чернилами   служила   жидкость,
изготовленная из  сажи.  На  папирусах писали не  только иератикой,  но  и
демотическим письмом, которое зарождается в VIII -- VII веках до н. э. Его
знаки более упрощенные,  чем  знаки иератики.  Они окончательно утрачивают
рисунчатый характер.
   Позднее,  во  II  --  III веках н.  э.,  в  Египте формируется еще одна
письменность --  коптская.  Коптский алфавит  состоял из  двадцати четырех
букв классического греческого алфавита и из семи букв,  которые происходят
от согласных знаков демотического письма.


ИЗ ГЛУБИНЫ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

   Знание  всех   трех   разновидностей  египетской  письменности  помогло
Шампольону  в  его  дальнейшей работе.  Дни,  месяцы,  годы  потратил  он,
переписывая и  сравнивая  знаки  всех  трех  графических систем,  пока  не
научился  легко  подставлять  вместо  демотического иератический  знак,  а
вместо иератического --  соответствующий иероглиф.  Со временем это умение
очень и  очень ему пригодилось,  когда Шампольон заинтересовался картушами
Розеттской надписи.
   Из  греческого  текста он знал, где именно следует искать имя Птолемея,
которое ранее нашел и прочитал Юнг. Найдя в средней надписи знаки, которые
должны  были  бы  соответствовать  имени Птолемея, Шампольон заменил их на
демотические, а потом -- на соответствующие иероглифы. И вскоре там, где в
иероглифической  части  надписи должно было стоять имя Птолемея, отыскал в
картуше  именно  те  знаки,  которые  перед  этим  подобрал.  Но Шампольон
прочитывает  это  имя  не так, как Юнг, не Птолемайос -- у Юнга было много
гласных.  Шампольон  прочитывает  правильно:  Птолмис.  "Древние египтяне,
очевидно,  игнорировали  гласные  и  частенько их не писали", -- скажет он
позднее в одном из своих исследований.
   В  январе  1822  года  в  руки Шампольона попадает еще одна билингва. В
греческой  части было имя Клеопатра. Шампольон отыскивает среди иероглифов
соответствующий картуш и прочитывает имя хорошо известной в истории царицы
Египта.
   Оба картуша,  с  именами Птолемея и Клеопатры,  вооружили исследователя
знанием  двенадцати иероглифических звуковых знаков.  Лихорадочно ищет  он
другие картуши,  выписывает помещенные в них иероглифы, и постепенно перед
ним открываются имена Александра, Тиберия, Домициана, Германика, Траяна...
Ни одного египетского имени!  И Шампольон, как и все тогдашние египтологи,
считает,  что египтяне употребляли фонетические знаки только для написания
имен иностранных правителей.  Считает,  что  эти  знаки --  не  самобытное
изобретение  египтян,   а  заимствование  принципа  письменности  эллинов.
Поэтому нет смысла искать фонетические знаки в древнеегипетских письменах.
   14  сентября 1822  года.  В  этот  день Шампольон разглядывал таблицы с
нарисованными на них иероглифами, которые он получил недавно из Египта.
   Его друг, архитектор Гюйо, прислал копии надписей, высеченных на стенах
знаменитого храма Рамсеса II в Абу-Симбеле.
   Шампольон знал: Абу-Симбел высечен в скалах за тысячелетие до того, как
в  Египет  пришел  Александр Македонский,  до  того,  как  его  полководец
Птолемей основал  в  древней  стране  на  берегах  Нила  новую,  эллинскую
династию.  За тысячелетие до рождения чужестранных правителей -- Тиберия и
Клеопатры, Германика, Траяна...
   На  списанных  Гюйо  таблицах  были и картуши. Вот первый... Из него на
Шампольона   смотрело   какое-то  новое,  незнакомое  ему  имя.  Шампольон
заинтересовался помещенными в середине картуша знаками. И хотя не допускал
мысли,  что  они  могут  быть  звуковыми,  по  привычке  стал  внимательно
вглядываться  в  каждый  знак.  Вот кружок с точкой посередине. Солнце. На
языке коптов он называется Ре.
   -- Ре... -- машинально произнес Шампольон.
   Второй  иероглиф  в  прочитанных картушах обозначал м.  За  ним  дважды
повторялся знак, передававший звучание буквы с.
   Шампольон на мгновение останавливается, от волнения не может писать...
   Проходят минуты,  а может, только секунды. Дрожащей рукой он выводит на
бумаге: "Ре-м-с-с..."
   А  если  добавить пропущенные египтянами гласные?  Получится Ремсес или
Рамсес?
   Шампольон  откладывает исписанный лист,  берет  чистый  и  переписывает
новый картуш.  Здесь на  первом месте был иероглиф ибиса,  священной птицы
древних египтян, олицетворяющей бога Тота.
   -- Возможно,  это  звук  Тот.  Конечно,  если предположить неслыханное,
предположить,  что иероглифы и в седой древности соответствовали звукам. А
почему бы и нет? Почему бы...
   После ибиса опять тот же знак,  что и в предыдущем картуше:  м.  За ним
повторяется соответствующий звуку с.
   -- Тутмос!  Рамсес и  Тутмос!  Имена двух  знаменитых фараонов Древнего
Египта...
   Значит, египетское письмо было звуковым!
   Шампольон заставил себя спокойно прочитать и другие строки,  исписанные
удивительными причудливыми знаками.
   И произошло то,  во что невозможно было поверить.  Немые, мертвые знаки
вдруг как бы ожили.
   Дрожащими руками собирает Франсуа Шампольон свои  бумаги и  торопится к
брату.
   --  Я  нашел!  В  моих  руках  открытие, -- говорит он, передавая брату
исписанные  страницы.  --  Первый  в мире перевод египетских иероглифов на
современный язык.
   Передает и теряет сознание.
   Почти неделю пролежал он,  не  имея сил  поднять голову,  взять в  руки
перо...
   22  сентября  Шампольон  пишет  свое  известное  "Письмо  к  г.  Дасье,
непременному   секретарю   королевской   Академии   надписей   и   изящной
словесности,  относительно алфавита фонетических иероглифов" и 27 сентября
докладывает о своем открытии на заседании Французской академии наук.