Англичане  хотят  снова  разжечь  огонь  войны  в  Европе..."  Но
Меттерних стоял на том, что австрийский кабинет не питает никаких
неприязненных чувств. По возвращении  Наполеона из Испании, уже в
марте  1809  года, когда  все  заставляло предвидеть  непременный
разрыв Франции с Австрией,  Меттерних не переставал уверять в том
же.  Но ему  уже  никто не  верил, и  сенат постановлением  от 14
апреля назначил новый набор сорока тысяч конскриптов.

Наконец  австрийский император  издал манифест, 9  апреля объявил
войну  и 10-го  открыл  кампанию, 12-го  Наполеон, извещенный  по
телеграфу  о переходе  неприятеля  через Инн,  выехал из  Парижа,
16-го  прибыл  он  в  Диллинген, где  застал  баварского  короля,
которому дал  обещание за две недели  возвратить его столицу, уже
занятую  эрцгерцогом Карлом,  17-го  Наполеон был  в Донаверте  и
обратился к своим воинам со следующей прокламацией:

"Воины,  неприятель  ступил  на  землю конфедерации.  Австрийский
военачальник хочет, чтобы мы  бежали перед его оружием и оставили
ему в жертву наших союзников. Я прибыл к вам с быстротой молнии.

Воины,  вы были  свидетелями, как император  австрийский навестил
меня в  моем бивуаке  в Моравии. Вам, победителям  в трех войнах,
Австрия  обязана всем:  и троекратно  не сдержала  данного слова.
Наши  прошлые  успехи   служат  верным  ручательством  в  будущих
победах.

Пойдем   же,  и   пусть,  видя   нас,  неприятель   узнает  своих
победителей".

Австрия надеялась  на отсутствие Наполеона, его  гвардии и старых
солдат.  Она  знала, что  во  всей Германии  разбросано не  более
восьмидесяти  тысяч  французских войск,  тогда  как  в ее  армии,
разделенной  на  девять  корпусов  и  состоящей  под  начальством
эрцгерцога Карла, считалось  не менее полумиллиона воинов. Первые
действия принца  Карла казались успешными.  Он, быстрым движением
через Инн  на Изер,  принудил баварского короля  оставить Мюнхен.
Французская  армия  была  в  это время  растянута  на  протяжении
шестидесяти  миль,  что  доставляло  возможность разорвать  ее  и
разбить  по частям.  Австрийский главнокомандующий заметил  это и
хотел  этим воспользоваться,  как внезапный приезд  Наполеона дал
делу другой  поворот. Рвение  эрцгерцога и его  войск поостыла, а
бодрость  французов,  напротив,  воспрянула  с новой  силой.  Все
последствия  неблагоразумно  принятых  мер  исправлены.  Наполеон
начал  маневрировать превосходно  и тотчас сдержал  слово, данное
королю баварскому: на десятый день после обещания он с торжеством
возвратил  его в  Мюнхен,  куда въехал  23 апреля,  одержав шесть
побед в течение шести дней.

Два первых сражения последовали  в один день, 19 апреля, одно под
Пфафенгофом, другое  под Танном.  В битве при  Пейсинге пятьдесят
седьмой линейный  полк под командой  храброго полковника Шарриера
последовательно  вступал  в дело  с  шестью разными  австрийскими
полками  и   каждый  раз  торжествовал   над  неприятелем.  20-го
последовало сражение под Абенсбергом,  и победа опять осталась за
французами.  Битва  эта продолжалась  всего  один час,  австрийцы
потеряли в  ней восемь  знамен, двенадцать орудий  и восемнадцать
тысяч человек, взятых в  плен французами. На следующий день новое
поражение ожидало австрийцев под Ландсхутом.

В  этой-то  битве  генерал  Мутон,  руководивший  одной  колонной
гренадеров, кинулся  на мост через Изер,  уже объятый пламенем, и
громовым голосом закричал, обращаясь  к своим солдатам: "Чего тут
думать? Вперед! Только покуда не стреляйте!" Гренадеры кинулись и
скоро ворвались в город, оставленный неприятелем после жестокой и
кровопролитной обороны. В это  самое время эрцгерцог Карл окружал
и брал  в плен отряд французов  числом в тысячу человек, которому
было поручено  охранять мост в Регенсбурге.  Наполеон, получив об
этом донесение,  поклялся, что  через двадцать четыре  часа смоет
кровью  австрийцев  стыд,  нанесенный  его оружию.  22  числа  он
действительно  двинулся на  Регенсбург и  встретил неприятельскую
стодесятитысячную армию, занявшую позицию  в Экмюле. То был новый
случай к большому сражению и победе. Австрийцы разбиты, вынуждены
ретироваться  и  оставить  в  руках победителей  почти  всю  свою
артиллерию,  пятнадцать  знамен и  двадцать  тысяч пленными.  Сам
эрцгерцог Карл обязан спасением только своему доброму коню.

Двадцать  третьего   числа  французы  подступили  к  Регенсбургу,
которого  не   могла  прикрыть  австрийская  кавалерия,  разбитая
Ланном,  но зато  шесть пехотных полков,  оставленных эрцгерцогом
Карлом  в городе,  решились  защищать его.  Наполеон прибыл  сам,
чтобы распоряжаться  приступом. Его  ранило пулей в  правую ногу.
Слух  об  этом немедленно  распространился  по рядам  французской
армии,  и множество  солдат захотели  лично удостовериться  в его
справедливости.  Но  едва  показались  они  на  месте  перевязки,
которую Наполеон велел себе  сделать на скорую руку, как он встал
и  сел на  коня  при громких  криках обрадованных  воинов. Вскоре
после  того  город был  взят  штурмом.  Восемь тысяч  неприятелей
сдались, остальные, упорно защищавшиеся, положены на месте.

Тем временем маршал  Бесьер, преследуя остатки австрийских войск,
пораженных  при Абенсберге  и Ландсхуте,  настиг их 24  числа под
Неймарком в  то самое мгновение, как  они соединились с резервным
корпусом, прибывшим на Инн, разбил их снова и взял в плен полторы
тысячи человек.

В тот  же день  Наполеон отдал в Регенсбурге  следующий приказ по
армии:

"Воины!