атаку против той деревни,  которую успел занять герцог де Риволи,
что австрийцы  верст на  пять с лишним  протянулись дальше левого
фланга  французов, что  со  стороны Гросс-Асперна  слышна сильная
канонада,  и  что   интервал  между  Гросс-Асперном  и  Ваграмом,
кажется,    покрыт    неисчислимым   множеством    неприятельской
артиллерии. Тогда уже не  стало более сомнения: австрийцы сделали
величайшую ошибку, стоило только воспользоваться ею.

Наполеон  тотчас   же  приказал  генералу  Макдональду  построить
дивизии Брусье  и Ламарка  в колонны к атаке,  а дивизии генерала
Нансути,  конной   гвардии  и   шестидесяти  орудиям  гвардейской
артиллерии  да  сорока орудиям,  взятым  от  другим корпусов,  их
поддерживать. Генерал граф  Лористон, приняв начальство над этими
ста орудиями, пустился рысью на неприятеля, молча подъехал к нему
на половину  расстояния пушечного выстрела  и открыл убийственный
огонь, который вскоре заставил замолчать австрийскую артиллерию и
жестоко поразил ряды неприятелей. Тогда Макдональд ринулся быстро
в  атаку, его  поддерживал дивизионный  генерал Рейль  с бригадой
гвардейских   егерей   и   застрельщиков.  Чтобы   способствовать
совершенному  успеху этой  атаки, полки гвардии  сделали перемену
фронта.  Австрийский центр  в  самое короткое  время отступил  на
целую  милю; их  правый фланг  увидел всю гибельность  занятой им
позиции и тоже поспешно ретировался. В это время герцог де Риволи
напал на  неприятеля с фронта, а  герцог Ауэрштадтский кинулся на
его левое крыло, взял Нейзидель и пошел на Ваграм.

В  эту пору  было  еще только  десять часов  утра, а  уже победа,
несомненно, должна была склониться на сторону французов.

В  полдень Ваграм  занят.  Австрийцы с  десяти часов  утра только
оборонялись,   отступая,   с  полудня   это  отступление   начало
производиться   без  порядка,   и  далеко  до   наступления  ночи
неприятель вовсе ушел из виду. Левое крыло французов находилось в
Ительзе и Эберсдорфе, центр  близ Оберсдорфа, а кавалерия правого
фланга занимала пикеты до самого Зонкирхена.

Седьмого числа, на рассвете,  французская армия пришла в движение
и  потянулась на  Кропейбург и  Волькерсдорф, а форпосты  ее были
близ Никольсбурга.  Неприятель, отрезанный от  Венгрии и Моравии,
был приперт к границе Богемии.

Так  происходила Ваграмская  битва, битва решительная  и навсегда
знаменитая,  в  которой  дралось  от трех-  до  четырехсот  тысяч
человек и действовало от тысячи двухсот до полуторы тысяч орудий,
на  местности,   совершенно  известной  неприятелю,  на  позиции,
которую он укреплял в течение нескольких месяцев.

Десять знамен,  сорок пушек,  двадцать тысяч человек  пленными, в
том  числе  до  четырехсот  обер-офицеров  и  много  генералов  и
штаб-офицеров, суть трофеи этой победы..."

В третий  раз Наполеон явился победителем  Австрии и в руке своей
держал  судьбу  Лотарингского  дома,  и в  третий  раз  склонился
принять мирные предложения. Император австрийский, лишенный после
Ваграмского  сражения   возможности  продолжать  войну,  попросил
перемирия, и  оно подписано  10 июля в Цнаиме.  Переговоры о мире
открыты немедленно,  они тянулись  три месяца, в  течение которых
Наполеон оставался в Шенбрунне.

Здесь узнал  он о высадке  восьмидесятитысячного корпуса англичан
на остров  Вальхерен, о  капитуляции Флиссингена, о  покушении на
Антверпен и тотчас же послал Бернадота и министра Дарю для охраны
этого последнего города. Англичане были вынуждены сесть на суда и
отправиться обратно.

Генерал  Моне (Monet),  не  слишком долго  защищавший Флиссинген,
отдан под военный суд.

За   ваграмское  дело   генералы   Удино,  Макдональд   и  Мармон
произведены в маршалы.

Французская армия заняла Германию  от Дуная до Эльбы, от Рейна до
Одера, и с этих-то  пор должно считать начало ненависти германцев
к Наполеону.

Первым очевидным  проявлением этой ненависти  была попытка одного
молодого человека, прибывшего из Эрфурта в Вену, убить императора
французов. Захваченный  в то самое время,  когда хотел привести в
исполнение свое намерение, он остался спокойным и равнодушным, не
выражал  ни  малейшего  раскаяния  и  жалел  только  о  том,  что
задуманное  преступление ему  не удалось. Наполеон  пожелал лично
допросить его. Молодой человек сказал, что его фамилия Стапс, что
он родом из Эрфурта,  сын лютеранского пастора, никогда не знавал
ни  Шилля,  ни Шнейдера,  а  также  никогда не  принадлежал ни  к
обществу  масонов,  ни  к  секте иллюминатов.  Наполеон  спросил,
почему же  Стапс не  убил его еще  в то время, когда  видел его в
Эрфурте. "Вы давали отдохнуть  моему отечеству, - отвечал он, - и
я считал,  что мир будет непременно".  Из ответов Стапса Наполеон
понял,  до  какой степени  германцы  настроены  против него.  Он,
говорят, хотел даже простить этого несчастного молодого человека,
твердость  духа  и  откровенность  которого ему  понравились,  но
приказание  о   помиловании  пришло  поздно.  Стапс  хладнокровно
выслушал свой смертный приговор и умер, повторяя: "Да здравствует
мир! Да здравствует Германия!"

Наконец  желанный  мир заключен  в  Вене. 14  октября 1809  года.
Австрийский император был вынужден сделать новые уступки областей
своих в пользу Франции, Саксонии и некоторых других государств, в
том числе  и России, к которой  отошел тарнопольский край - самая
восточная часть прежней Галиции, с 400 000 жителей.