Наполеон  деятельно  занялся наведением  новых мостов,  сообщение
острова с  правым берегом  реки было вскоре  восстановлено. Потом
пришло известие, что на  третий день после Эслингенского сражения
итальянская  армия под  начальством вице-короля  Евгения одержала
при  Сен-Микеле   решительную  победу  над  австрийским  корпусом
генерала Елачича (Jellachich) и соединилась на высотах Симмеринга
с  германской  армией  французов.  За  этим  счастливым  событием
последовала прокламация. Наполеон говорил:

"Воины итальянской армии!

Вы достигли со славой цели, которую я назначил вам:

Симмеринг стал свидетелем вашего соединения с большой армией.

Милости  просим!  Я доволен  вами!..  Повеление двинуться  вперед
застало вас  на полях  Аркольской битвы, и вы,  над прахом падших
героев, поклялись победить или  умереть. Вы сдержали ваше слово в
сражениях под Сен-Даниелем, Тарви, Гарисе..."

За соединением вице-короля последовала, 14 июня при Раабе, новая,
им   же    одержанная   победа   над    эрцгерцогом   Иоанном   и
эрцгерцогом-палатином.  Вслед   за  тем  Мармон,  после  успешных
действий  в  Далмации, также  присоединился  к  большой армии,  и
корпус  его вошел  в  круг операционного  плана, предначертанного
Наполеоном,  который увидел,  что  настало наконец  время нанести
решительный  удар  австрийцам,  к  чему он  готовился  уже  более
месяца. Вот извлечение  из двадцать пятого бюллетеня, содержащего
в себе описание  Ваграмской битвы после предварительного описания
перехода  французских войск  через  Дунай 4  июля в  десять часов
вечера,  пожара  Енцерсдорфа и  некоторых  успехов, одержанных  в
течение дня пятого июля.

ВАГРАМСКАЯ БИТВА

Австрийцы, встревоженные успехами французов, пришли в движение, и
в шесть  часов вечера  заняли следующую позицию:  их правое крыло
расположилось от  Стаделау до Герасдорфа, центр  от Герасдорфа до
Ваграма, левый  фланг от Ваграма до  Нейзиделя. Французская армия
имела свой левый фланг  в Гросс-Асперне, центр в Рашдорфе, правое
крыло  в  Глинсендорфе. День  уже  клонился к  вечеру, обе  армии
оставались в  описанной позиции,  и на следующий  день нужно было
ожидать  большого сражения;  но если  бы французам  удалось ночью
занять Ваграм, то линия  австрийской позиции была бы разорвана, и
положение неприятелей, и так уже столь растянутое, представило бы
случай  к получению  больших выгод  без вступления  в решительный
бой. Вследствие того нападение  на Ваграм произведено, и французы
овладели было этим селением,  но в темноте ночи колонна французов
и колонна саксонцев, сойдясь  и приняв друг друга за неприятелей,
сделали то, что покушение не удалось.

Тогда  начались приготовления  к  ваграмской битве.  Кажется, что
распоряжения вождя  французской армии и главнокомандующего армией
австрийской были совершенно противоположны одни другим. Император
французов употребил  всю ночь  на стягивание своих  сил к центру,
где  присутствовал  сам,  на  расстоянии  пушечного  выстрела  от
Ваграма. Сообразно тому герцог де Риволи сделал движение на левый
фланг, к Адерклау, оставив у Асперна одну только дивизию, которой
приказано, в  случае нужды, отступить к  острову Лобау, а герцогу
Ауэрштадтскому  повелено   миновать  селение  Гроссгофен  и  тоже
приблизиться  к центру. Австрийский  главнокомандующий, напротив,
ослабил свой центр, чтобы усилить фланги, которые растянул еще на
большее против прежнего пространство.

Шестого числа на заре князь Понте-Корво стал на левом крыле, имея
сзади  себя,   во  второй   линии,  герцога  де   Риволи.  Войска
вице-короля  связывали его  с центром,  в котором  корпуса Удино,
герцога Рагузского,  императорской гвардии  и кирасирские дивизии
расположились в семь или восемь линий.

Герцог Ауэрштадтский пошел с правого фланга к центру. Австрийский
корпус  генерала  Беллегарда,  напротив,  подвинулся к  Стаделау.
Корпуса Коловрата,  Лихтенштейна и Гиллера  связывали этот правый
фланг с позицией близ Ваграма, занятой князем Гогенцоллерном, и с
оконечностью  левого крыла  в  Нейзиделе, где  дебушировал корпус
Розенберга  тоже  с  намерением  растянуться за  позицию  герцога
Ауэрштадтского.  Оттого  и случилось,  что  корпуса Розенберга  и
герцога Ауэрштадтского, делая движение  в одну сторону, сошлись и
первыми на  заре начали  сражение. Наполеон тотчас  же поскакал к
месту завязавшейся битвы, велел подкрепить герцога Ауэрштадтского
кирасирской  дивизией  герцога  Падуанского  и навел  батарею  из
двенадцати орудий во фланг  корпусу Розенберга, который менее чем
за  три четверти  часа опрокинут  и, потерпев  значительный урон,
отступил за Нейзидель.

Между  тем выстрелы  орудий начали  раздаваться по всей  линии, и
намерения австрийцев  становились час  от часу заметнее,  весь их
левый   фланг   обставлялся   артиллерией.   Такое   распоряжение
неприятельского главнокомандующего  казалось до того несообразным
с делом, что Наполеон в течение некоторого времени приостановился
отдавать приказания,  опасаясь, не  скрывается ли в  этом маневре
какой воинской хитрости. Он  приказал герцогу де Риволи атаковать
одну деревню,  занятую неприятелем,  которая несколько беспокоила
оконечность  французского  центра;  велел герцогу  Ауэрштадтскому
обойти позицию  при Нейзиделе  и оттуда направиться  на Ваграм, а
войскам   герцога  Рагузского   и  генерала   Макдональда  указал
построиться в  колонны и напасть на Ваграм  в то самое время, как
герцог Ауэрштадтский будет дебушировать.

Тем  временем Наполеону  донесли, что  австрийцы с  яростью ведут