После подписания мирного договора император оставил Шенбрунн и 26
октября прибыл в Фонтенбло.



                            ГЛАВА XXIX

   [Враждебные отношения с Папой. Присоединение Римской области к
                       Французской империи.]

Сильнейшие  венценосцы  Европы   прекратили  на  время  борьбу  с
Наполеоном;  а в  ее углу,  на оконечности Италии,  самый слабый,
самый  незначительный  из монархов  осмеливался  еще идти  против
желаний  императора  французов.  Этот  слабый противник  могучего
императора был  знаменитый Папа, тот самый,  который за некоторое
время  до   этого  оставлял  свой   Квиринальский  дворец,  чтобы
собственною  рукою  помазать Наполеона  на  царство. Папа,  столь
бессильный  как светский  властитель,  мог ли  надеяться на  свое
духовное  значение? Понятия  средних веков,  везде разрушающиеся,
были  ли в Риме  еще полны  жизни и силы?  Постановления Западной
Церкви  и  ее  религиозные  верования,  на  которых  утверждалось
некогда  духовное могущество  римских первосвященников,  разве не
подверглись всесокрушающему действию времени?..

Вот вопросы, на которые может отвечать история. Еще за двести лет
до этого из Франции  писали в Ватикан, что буллы его святейшества
"мерзнут" при переходе за Альпы.

Пий  VII  не  мог  не знать,  что  бывалое  могущество пап  почти
совершенно исчезло;  однако ж  он сохранял о  нем воспоминание, и
гордился им,  и опирался на него.  Но все это было  с его стороны
одной благородной мечтою.

Еще  с   1805  года,  немного  времени   спустя  после  коронации
императора французов, Пий VII  желал исполнения своих надежд, для
которых, собственно говоря,  решился переступить Альпы и приехать
в Париж.  Он настоятельно  просил, чтобы легации  были переданы в
его  руки, и  чтобы папские  владения были увеличены.  Но уступка
земель не входила в  виды Наполеона на Италию, и он упорствовал в
отказе. Тогда-то римский первосвященник раскаялся, что согласился
собственною рукою помазать  на царство человека неблагодарного, и
его негодование  стало выражаться  в словах, в письмах  и во всех
поступках.  Он  стал  постоянно  отказываться утверждать  в  сане
епископов, назначаемых  Наполеоном в силу конкордата,  и никак не
хотел запереть свои гавани для англичан.

Такое поведение Папы возбудило  весь гнев императора французов, и
он написал его святейшеству от 13 февраля 1806 года:

"Для светских выгод оставляют погибать души...

Ваше святейшество  обладаете Римом; но я - римский император: все
мои неприятели должны быть и вашими неприятелями..."

Пий VII отвечал:

"Верховный первосвященник никогда  не признавал власти выше своей
власти...  Императора  римского не  существует... Наместник  Бога
мира должен сохранять мир  со всеми людьми - и с православными, и
с еретиками".

Такой высокомерный ответ, несмотря на заключающееся в нем чувство
истинного самодостоинства, еще более рассердил Наполеона: он стал
настаивать  и грозить;  но  все тщетно.  Пий VII  уверял,  что он
нисколько  не   нарушает  конкордата,   не  утверждая  епископов,
представляемых императором французов,  потому что в конкордате не
назначено  сроку,  в  который  они должны  быть  утверждаемы  его
святейшеством, и  говорил, что  время это должно  быть непременно
оставлено на благоизволение Папы; а что касается англичан, то Пий
VII ссылался  на необходимость торговли с  ними своих подданных и
на общую  обязанность христиан, насколько  возможно, стремиться к
сохранению взаимного между собою мира.

Посланник Наполеона  постарался было дать понять первосвященнику,
что такие  отговорки теперь  неуместны и только  могут навлечь на
Рим грозу; но папа  остался непреклонным. "Если меня лишат жизни,
- говорил он французскому  министру, - то моя смерть будет честна
перед людьми  и перед  Господом... Если ваш  император приведет в
действие  свои  угрозы  и  перестанет признавать  меня  Папою,  я
перестану признавать  его императором: если мне  будет худо, то и
ему  не будет  хорошо".  Пий VII  был  убежден в  том, что  ежели
произнесет анафему на Наполеона, то этим навлечет на него гибель,
и что, во всяком случае, ватиканский престол останется в выигрыше
от явного  разрыва с Наполеоном. "Преследование,  - говорил он, -
будет  причиной раскола,  а в теперешних  обстоятельствах, раскол
есть единственное средство спасти Западную Церковь".

Все  эти слова,  переданные  Наполеону его  посланником, более  и
более возбуждали гнев императора французов. Первого мая 1807 года
он с  берегов Вислы писал вице-королю  Евгению: "Так, стало быть,
Папа не хочет, чтобы в Италии были епископы..."

Результаты кампаний  прусской и польской  не поколебали решимости
Пия VII,  и он не переставал настаивать на  том, что нет на земле
власти  выше власти  папской. Тогда  Наполеон на обратном  пути в
Париж  послал  из   Дрездена  своему  полномочному  министру  при
ватиканском дворе пространное письмо,  в котором, в свою очередь,
выразил свое мнение  насчет притязаний римского первосвященника и
сказал,  что в  случае  нужды придет  к воротам  Рима  для личных