Таким образом, выходит, что  научные выводы  опровергают дуалистическую
концепцию "свет -- тьма" и скорее согласуются с  библейской концепцией  бога
("света") как неограниченного  властелина  Вселенной.  По крайней мере, если
воспринимать это как метафору...
     5. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день
один.
     18.  В  этом стихе бог  дает двум феноменам -- свету и тьме  --  особые
имена: День и Ночь ("йом" и "лейла" по-еврейски).
     Большинство людей справедливо считают,  что слова в общем-то существуют
сами по  себе  и каждое несет вполне объективный  смысл. Тех, кто никогда не
слышал  никакого  языка,  кроме своего, обычно крайне поражает (даже  в наши
дни) непонимание "инакоговорящих". Они еще больше удивляются, когда узнают о
существовании  другого языка,  в  котором  каждый  объект, каждое  действие,
качество  и   так  далее  характеризуется  явно  бессмысленными  и  нелепыми
сочетаниями звуков, но тем не менее вполне понятными "инакоговорящим".
     Авторы  Библии жили во времена,  когда существовало уже много языков, и
они  знали  об  этом.  Подобно  большинству  людей,  они  воспринимали  свой
собственный язык, еврейский, как совершенно  особый -- первородный.  Конечно
же если мы считаем, что все в Библии  -- чистая правда, тогда бог говорит на
том  самом  языке,  на  котором  Библия  и  была  написана.  Еврейский  язык
становится как  бы языком бога.  Более того, бог сотворил отдельные слова и,
следовательно, еврейский  язык  сразу же, как только  он создал свет. И даже
раньше, ибо  команда  "Да  будет свет" выражена  еврейскими  словами. Отсюда
можно было извлечь одну мысль -- и авторы Библии извлекли ее (а после них --
множество  людей, которые воспринимали Библию буквально),  --  что еврейский
язык всегда занимал исключительное место среди всех человеческих наречий.
     В  действительности,  разумеется,   языки  развивались  очень  сложными
путями,  и,  если  даже  и был первородный  язык, он  давно потерян в тумане
времен.
     Филологи могут  судить  о прошлом человечества только по  взаимосвязям,
существующим  между современными языками,  а  связи  эти можно проследить во
времени только  до момента  создания первых письменных, расшифрованных  ныне
источников. Это дает нам  возможность заглянуть в прошлое  не далее  чем  на
пять  тысячелетий, а  к  тому времени существовало  уже  большое  количество
сложных и сильно отличающихся друг от друга языков.
     Так что в лингвистическом смысле ни с точки зрения возраста, ни с точки
зрения качества в еврейском языке, равно как и в любом из содержащихся в нем
слов, - не заключено ничего уникального.
     19. Тот факт, что мы называем 24-часовой отрезок времени днем, содержит
в  себе возможность путаницы, поскольку светлое  время  суток тоже именуется
днем  (в  отличие  от ночи) и  как  раз о светлом времени суток  говорится в
данном стихе.
     Именно  по  причине возможной путаницы  этот стих не  просто  описывает
сотворение  света  и  отделение света от тьмы,  которое было  произведено  в
первый день  творения,  но  со  всей ясностью  дает понять, что  речь идет о
"вечере и утре", и, таким образом, подразумевается полный 24-часовой период.
     У нас  -- современных людей  -- день (24-часовой  период)  начинается и
заканчивается в полночь. Это  удобная схема, хотя и несколько искусственная;
она имеет практическую ценность по  той единственной  причине,  что на свете
давно уже существуют часы -- они  достаточно  дешевы, чтобы иметься в каждом
хозяйстве, и достаточно надежны,  чтобы показывать время с точностью хотя бы
до минуты.
     Но  прежде  чем  появились дешевые  и точные измерители  времени,  люди
считали куда более естественным  (и, в сущности,  неизбежным)  начинать день
либо  с восхода, либо с  заката. То  есть опираться  на  те  моменты  суток,
которые могут быть маркированы независимо от часов.
     Может показаться, что из двух моментов  --  восхода  и заката -- именно
восход знаменует истинное начало дня. Безусловно, это и есть начало рабочего
дня. Похоже, в тех разделах Библии, которые обрели свой нынешний  облик  еще
до  вавилонского  плена,  можно найти отдельные указания на  то,  что именно
восход начинает  новый  день. Например:  "Мясо  мирной жертвы  благодарности
должно  съесть в день приношения ее, не должно  оставлять от него  до  утра"
(Лев.  7:15).  "Утро"--  это  явно не тот же самый день; оно  начинает  день
следующий.
     Однако  в вавилонской системе  летосчисления  день рождался  на закате:
день  начинался  вечером,  а утро представляло  собой финальную  часть  дня.
Авторы  "Жреческого кодекса" испытали  настолько сильное влияние вавилонской
системы, что, описывая полный 24-часовой период, говорили:
     "вечер и утро", а не наоборот.
     Обычай начинать  день с вечера дошел до эпохи создания Нового завета, а
оттуда  пробрался  в кое-какие  традиционные праздники. "Канун  рождества" и
"канун Нового года" --  это никоим  образом не вечера  перед  рождеством или
Новым  годом.  Это  начало  рождества и Нового года.  Мы можем  считать  это
библейской   традицией,  а  можем   объяснить  особенностями  календаря  или
общепринятым обычаем. И конечно же евреи до сих пор  празднуют  свои  святые
дни, начиная их на закате "предыдущего дня".
     20.  Акты  творения,  перечисленные  в   первой   главе  книги   Бытие,
распределены между несколькими "днями".
     До XIX  столетия вопросов по этому поводу не возникало. Считалось  само
собой  разумеющимся,  что это буквально  дни,  то  есть  24-часовые  отрезки
времени, и  что  бог сотворил небо и землю, а затем  завершил  всю работу  в
очень короткий  срок.  Впрочем, не столь уж  короткий, если вспомнить, что в
этой истории замешан все-таки сам господь бог.
     Никто не сомневался, что если бы он только захотел,  то закончил бы всю
работу в течение нескольких часов. Если не в мгновение ока.
     Однако  в  прошлом  веке  ученые  начали все  четче  представлять  себе
истинный возраст Земли -- миллионы лет.  И вот произошло событие, которое мы
можем  считать едва ли  не  первым  отступлением  от  буквального  прочтения
Библии,-- пошло брожение умов по поводу понятия "дни творения".
     Богословы  задумались:  а  не может  ли понятие  "день"  в  этой  главе
относиться к какому-то неопределенному периоду? Почему  бы не допустить, что
явление света  и  его отделение  от тьмы представляли  собой "первую стадию"
сотворения  мира,  длившуюся миллион лет или даже триллион --  если так было
угодно богу? Что богу время?!
     И все  же  Библия,  судя по  всему, вполне  конкретно отвечает на  этот
вопрос.  Будто  бы  предвидя,  что  слово  "день",  возможно,  будет  понято
неправильно,  авторы  "Жреческого  кодекса" четко сформулировали:  "вечер  и
утро", как  бы подчеркивая, что  имеется в виду всего  лишь один  24-часовой
отрезок времени. Не более  того...  Разбирая понятие "день"  в  этом  стихе,
современные  иудейские и  христианские фундаменталисты  видят  в нем  только