психологический анализ человеческой природы, двух сторон нашей  душевной
деятельности- благородного, но сокрушаемого действительностью идеализма,
и реалистической практичности. Обе эти  стороны  нашли  себе  гениальное
проявление в бессмертных типах героя романа и его оруженосца;  в  резкой
своей   противоположности   они-   и   в   этом   заключается   глубокая
психологическая правдасоставляют, однако,  одного  человека,  как  одним
человеком  являются  Фауст  и  Мефистофель,  тоже  при  их   радикальной
противоположности. Дон Кихот и  Фауст  односторонни  в  своем  идеализме
(характер которого  конечно  различен  у  С.  и  Гете),  Санчо  Панса  и
Мефистофель односторонни в своем  реализме;  только  слитие  этих  обеих
существенных сторон человеческого духа составляет  гармоническое  целое.
Все симпатии С. очевидно на стороне бедного рыцаря-идеалиста, каким  был
он сам (в чем заключается и автобиографическая  сторона  "Дон  Кихота").
Дон Кихот смешон, изображенные гениальной кистью похождения его  -  если
не вдумываться в их внутренний смысл - вызывают неудержимый смех; но  он
скоро сменяется у  мыслящего  и  чувствующего  читателя  другим  смехом,
"смехом сквозь слезы", который есть существенное и неотъемлемое  условие
всякого великого юмористического создания. В романе С.,  в  судьбах  его
героя сказалась в высокой этической форме именно  мировая  ирония  -  та
ирония, которую, по словам Гейне (в его предисловии к  иллюстрированному
изданию "Дон Кихота"), "Бог создал и поселил в мире  и  которой  великий
поэт подражал в своем печатном маленьком мире". В побоях и всякого  рода
других  оскорблениях,  которым  подвергается  рыцарь  -  при   некоторой
антихудожественности их в литературном отношении, - заключается одно  из
лучших  выражений  этой  иронии;  Тургенев  ("Гамлет   и   Дон   Кихот")
справедливо усмотрел "глубокий  смысл"  в  последнем  приключении  этого
рода- топтании Дон Кихота,  незадолго  до  его  смерти,  стадом  свиней:
"попирание свиными ногами встречается  всегда  в  жизни  Дон  Кихотов  -
именно перед ее концом; это последняя дань, которую они должны заплатить
грубой случайности, равнодушному и дерзкому  непониманию.  Это  пощечина
фарисея. Потом они могут умереть. Они прошли через весь  огонь  горнила,
завоевали себе бессмертие-  и  оно  открывается  перед  ними".  Тургенев
отметил еще один очень важный момент в романе- смерть его героя: "в  это
мгновение все великое значение этого лица становится доступным  каждому.
Когда бывший его оруженосец, желая его утешить,  говорит  ему,  что  они
скоро отправятся на рыцарские похождения, "нет- отвечает умирающий - все
это навсегда прошло, и я прошу у всех прощения; я уже. не Дон  Кихот,  я
снова Алонзо добрый, как меня называли - "Alonso el Вuеnо". "Это слово -
продолжает Тургенев - удивительно; упоминовение этого прозвища, в первый
и последний раз, потрясает  читателя.  Да,  одно  это  слово  имеет  еще
значение перед лицом смерти. Все пройдет, все исчезнет. высочайший  сан,
власть, всеобъемлющий гений- все рассыплется прахом, "все великое земное
разлетается  как  дым";  но  добрые  дела  не  разлетятся   дымом;   они
долговечнее самой сияющей красоты; все. минется-  сказал  апостол-  одна
любовь останется". К этой "любви", обнимающей  собой  все  человечество,
следует прибавить еще, как одну из существенных основ романа, стремление
к свободе духа, свободе совести, лежавшее  в  натуре  автора.  "Свобода,
Санчо - говорит Дон Кихот  своему  оруженосцу  -  драгоценнейшее  благо,
дарованное небом человеку. Ничто  не  сравнится  с  ней:  ни  сокровища,
сокрытые в недрах земных, ни  те,  что  скрыты  в  глубине  морской.  За
свободу и честь человек должен жертвовать  жизнью,  потому  что  рабство
составляет величайшее земное  бедствие  Ты  видел  изобилие  и  роскошь,
окружавшие нас в замке герцога. И что же? Вкушая эти изысканные яства  и
замороженные  напитки,  я  чувствовал  себя  голодным,  потому  что   не
пользовался  ими  с  той  свободой,  с  какой  я  пользовался  бы  своей
собственностью: чувствовать себя обязанным за милости,  значит  налагать
оковы на свою душу". Независимо от высокого  психологического  значения,
роман С. очень важен в чисто национальном отношении: он выразил все, что
есть своеобразного в характере испанского народа, лучше всяких  описаний
познакомил нас с его особенностями,  нравами,  типами,  явившись  своего
рода судом над тогдашней Испанию.  Историко-литературное  значение  "Дон
Кихота" в том,  что  он  нанес  буквально  смертельный  удар  рыцарскому
роману, получившему в то время в  Испании  и  всей  Европе  громадное  и
пагубное распространение. - Менее известны, но тем не менее  принадлежат
к истинным сокровищам повествовательной литературы "новеллы"  С.,  часть
которых  вошла   в   состав   "Дон   Кихота".   Независимо   от   своего
художественного  достоинства,  они  имеют,  по  отношению  к   испанской
литературе, важное историко-литературное значение: они  проложили  новый
путь, устранив господствовавшие до тех  пор  в  испанской  беллетристике
иноземные  влияния.  Некоторые  из   них   ("Неосторожный   Любопытный",
"Ревнивый Эстрамадурец" и др.) имеют  характер  общий,  психологический;
другие, далеко  превосходящие  первую  категорию  своим  достоинством  и
значением, представляют, по собственному определению автора, "социальные
метаморфозы", стоящие  гораздо  выше  "Метаморфоз"  Овидия",  изображают
разные  бытовые  стороны  и  явления  тогдашней  Испании   и   в   своей
совокупности могут быть названы "Социальной комедией"  в  полном  смысле
этого слова, выводя на сцену преимущественно низший класс,  и  притом  в
темных  сторонах  его  быта,  как  последствиях   неудовлетворительности
социального  порядка.  каковы  новеллы  "Ринконето  и  Кортадильо",  где
изображен организованный мир  севильских  воров,  мошенников,  нищих,  в
связи с тогдашним положением испанской юстиции; "Гитанилла", где  описан
быт цыган, тоже  отщепенцев  общества,  с  симпатическими  сторонами  их
натуры; "Разговор двух собак",  которые  представляются  автору  людьми,
служащими обществу, но для себя не находящими себе в нем места. Везде С.
остается  верным  действительности,   которую   он,   благодаря   тонкой
наблюдательности и гениальному дарованию, воспроизводить с  недосягаемой
часто художественностью.В области драматической  поэзии  (до  нас  дошли
только три трагедии  С.;  остальные,  как  и  все  восемь  его  комедий,
потеряны) С. стоит менее высоко, как художник; он держится  здесь  чисто
тенденциозной почвы и  театр  избирает  как  трибуну,  с  которой  может
проповедывать правительству и народу то, что ему  близко,  как  горячему
патриоту. Так, пьеса "Жизнь в Алжире" написана под  свежим  впечатлением
всего пережитого им и его соотечественниками в турецком  плену;  тут  мы
встречаем насильственное обращение христианских детей  в  мусульманство,
пытки и казни, постоянные энергические воззвания  к  публике,  призыв  к
общему братству, обращение к  севильской  аристократии,  даже  к  королю
Филиппу. справедливо было замечено, что это "не  создание  искусства,  а
подвиг честного человека". То же должно сказать и о трагедии  "Алжирские
Галеры",  отчасти  и  о  пьесе  "Нуманция",  сюжет  которой   составляет
трагическая судьба исп. города  Нуманции,  14  лет  выдерживавшей  осаду