что в конце концов и губить его.  Семья  Поланецких"  -  бытовой  роман,
производящий  свежее   и   бодрящее   впечатление.   Он   рисует   часть
интеллигентного  польского  общества  -  именитого   шляхетства   старой
формации и вновь нарождающейся буржуазии, вышедшей  главным  образом  из
среды разорившегося  дворянства.  Герой  романа,  Поланецкий  -  человек
заурядный во всех отношениях, с средним умственными" развитием и сильной
волей. Романист выводит его в различные моменты личной жизни и указывает
на следы романтизма, от которого Поланецкий и многие другие лица  романа
еще не успели отрешиться. Героиня романа, Мариня Плавицкая,  сделавшаяся
женой  Поланецкого,  принадлежит  к  разряду  простых  и   бесхитростных
существ" по инстинкту неиспорченной  природы  знающих  прямой  и  верный
жизненный  путь.  В  романе  довольно  много   разновидностей   польской
интеллигенции,  отделанных,  отчасти,  с   замечательным   совершенством
(Букацый, Завиловский, Машко). Из женских фигур, вроде Марини, с большим
чувством  и  реализмом  изображены  больная  девочка  Литка  и  ее  мать
Хвастовская; с отрицательной  стороны  обрисованы  Офновская,  Кастелли,
Креславевии, Броничева.  Роман  проникнуть  бессознательным  оптимизмом.
Общество, изображаемое С., не смотря  на  свои  слабости  и  недостатки,
обладает  достаточными  устоями,   определенными   идеалами,   жизненной
бодростью и способностью  к  возрождению.  Роман  "Семья  Поланецких"  -
наиболее  объективное  и,  после  "Quo   Vadis",   наиболее   зрелое   в
художественном отношении произведете С.  Современное  польское  общество
изображено в нем беспристрастно и с достаточной полнотой. Сфера личных и
даже эгоистичных интересов преобладает в нем над сферой общественных.  -
Путевые  очерки  С.,  особенно  его  американские  рассказы,  отличаются
высокими достоинствами. Описания природы безукоризненны; психологический
анализ достигает иногда замечательной глубины (напр., рассказ  о  смерти
Лилиан). благодаря наблюдательности и  широкой  подготовки  автора,  его
путевые очерки не только развлекают, но и  дают  ценные  этнографические
сведения. - С. не обладает талантом драматурга;  его  сценические  опыты
неудачны по композиции, хотя некоторые персонажи задуманы очень глубоко.
Как теоретик романа и  искусства  вообще,  С.  высказывается  во  многих
местах своих произведений. Особенно интересны  его  рассуждения  на  эти
темы в романе "Без догмата". С. - враг натурализма; в своих  "Письмах  о
Золя" он безусловно осуждает философию французского романиста. Некоторые
приемы  С.  напоминают   манеру   Тургенева;   вообще   по   таланту   и
миросозерцанию более сходен с русскими романистами, чем  с  французскими
(его без основания сравнивали с Бурже). Полное собрание сочинений С.  на
польском языке издается в Варшаве. - Отзывы польской критики о С. весьма
многочисленны. Лучшим выражением крайнего увлечения романами С. являются
статьи проф. краковского университета гр. Тарновского,  посвятившего  С.
целую книгу ("Studja"). Ее слабые стороны  -  отсутствие  сравнительного
элемента при анализе  сочинений  С.  и  слишком  панегирический  тон.  В
противоположную крайность впадает  отчасти  образцовый  польский  критик
Хмелевский ("Nasi powiesciopisarze" и статьи в "Ateneum"), анализирующий
весьма тонко и научно  романы  С.  В  оценке  исторических  его  романов
Хмелевский почти  примыкает  к  мнениям  Антоновича  и  Пыпина.  В  "Без
догмата" Хмелевский видит особый  вид  болезни  воли.  О  художественном
даровании  С.  Хмелевский  очень  высокого  мнения.  Критические   опыты
Богуславского и др.  освещают  с  различных  сторон  произведения  С.  и
заключают интересные параллели и  сопоставлении.  В  этюде  Спасовича  о
"Семье  Поланецких"  автор  с  обычной  глубиной  анализа   подчеркивает
выдающиеся достоинства этого  недостаточно  оцененного  критикой  романа
(статья Спасовича имеется и на русском языке, в "Собр.  Сочинений").  Из
русских  критиков  В.  Б.  Антонович  ("Киевская  Старина",  1885,   5),
анализируя причины успеха романа "Огнем и мечем", приходит к заключению,
что С. стоит  на  уровне  польско-шляхетских  представлений  о  причинах
казацких войн XVII ст.  и  что  польское  историческое  самосознание  не
сделало с того времени особенных успехов. Проф. Антонович  указывает  на
идеализацию  Иеремии  Вишневецкого,  как   на   пример   односторонности
понимания С. исторических событий. Взгляды В. Б. Антоновича разделяет  и
А.  Н.  Пыпин  ("Вестник  Европы",  февраль,  1888  г.).  Гораздо  мягче
отнеслась русская критика  к  психологическим  романам  С.  С  особенной
похвалой отзывается о "Без догмата" Влад. Каренин ("Вестник Европы" 1891
г., июль), признающий за Плошовским универсальность типа, а за романом -
высокую художественность. Столь же  положительную  оценку  этого  романа
дает  А.  Волынский  в  "Северном  Вестнике"  (1891,  12).  Ив.   Иванов
сопоставляет Плошовского с Печориным  и  не  находить  новых  мотивов  в
романе С. ("Мир Божий", 1895, II). М. А. Протопопов, в статье "Вина  или
несчастье?", видит  в  Плошовском  бесплодно  рефлектирующего  человека,
обреченного на гибель и  глубоко  несчастного  ("Русская  Мысль",  1893,
март). "Семья Поланецких" в статье  Л.  Е.  Оболенского  (кн.  "Недели",
1895, III) разбирается  с  общественной  точки  зрения;  автор  отмечает
оторванность от почвы изображенной С. интеллигенции. Со стороны  замысла
"Семья Поланецких" не удовлетворяет и  И.  Гофзиеттера  ("Сенкевич,  как
психолог  современности",  СПб.,  1896),  отрицательно  относящегося   к
Поланецкому. Замечательную статью о "Quo Vadis"  написал  проф.  Мищенко
("Античные мотивы в произведениях Сенкевича", "Рус. Мысль", 1897, 8); он
очень высоко ставит роман С. и признает за автором основательное  знание
источников. Г. Шепелевич напечатал в 1894 г. отдельной брошюрой  отрывок
из своей публ. лекции о без догмата, две статьи его  же  о  С.  вошли  в
сборник:  "Наши  современники"  (СПб.,  1899:  "Сенкевич  как   романист
психолог"   и    "Исторические    романы    Г.    Сенкевича").    Отзывы
западноевропейской критики, особенно французской (в  "Revue  de  d.  eux
Mondes"  и  др.),  вообще  благоприятны  для  С.,  но  ничего  нового  в
литературу сюжета они  не  вносят.  Тоже  можно  сказать  и  об  отзывах
итальянской критики (в "Согriere di Napoli", в  "llustrazione"  и  др.),
восторженно отзывающейся о  "Qao  vadis"  и  "Семье  Поланецких".  Более
библиографическим, чем критическим характером отличаются отзывы о  С.  в
немецкой и английской журналистике; впрочем, в предисловиях  к  немецким
переводам встречаются интересные замечания (напр. Левенфельда). Переводы
на русский язык произведений  С.  весьма  многочисленны,  но  далеко  не
одинакового достоинства. Образцовыми можно признать пер. В.  М.  Лаврова
(изд.   "Русской   Мысли").   Сочинения   С.   изданы    в    Киеве    в
неудовлетворительном  переводе  г.  Домбровского.  Многие  сочинения  С.
переведены на английский, немецкий, итальянский,  французский,  финский,
шведский, норвежский, испанский и даже на volapuk. В Италии в  последнее
время отдельные  сцены  из  "Qao  vadis"  ставятся  в  народном  театре.
Произведения С. вдохновили некоторых польских и иностранных  живописцев.
Лучшие иллюстрации отдельных романов С. после польских - американские  и