старили. Занятия философией повлияли и на образ жизни С.:  он  привык  к
простой жизни и ежедневно вечером, по обычаю пифагорейцев, считал  своею
обязанностью подводить итоги сказанному и сделанному за день. В  течение
одного года он даже воздерживался от принятия в пищу мяса, но  принужден
был отказаться от вегетарианства в силу вышедшего в 19-м  г.  сенатского
постановления, запрещавшего египетские и иудейские  религиозные  обряды.
Получив тщательное риторическое и философское образование,  С.  выступил
на  поприще  общественно-политической  деятельности  сперва  в  качестве
поверенного; затем, не без содействия тетки,  которая  была  замужем  за
влиятельным наместником Египта Витрасием Поллюном, он получил  квестуру,
которая дала ему сенаторское звание. Около этого времени С. женился, но,
судя по некоторым намекам в его сочинениях, этот брак,  от  которого  он
имел двух сыновей, не был  счастлив.  Первые  шаги  С.  на  общественном
поприще были весьма удачны:  он  сразу  заявил  себя  как  первоклассный
оратор. В 39 г. он произнес в сенате в присутствии  императора  Калигулы
столь блестящую речь, что император, из зависти к славе оратора, задумал
его убить и привел бы свой замысел в исполнение, если бы одна придворная
дама не заметила Калигуле что; С. страдает чахоткой  и  без  того  скоро
умрет. Вообще Калигула не одобрял красноречия С. и аттестовал  его  речи
как  merae  commissiones  (простые  речи,  составлявшиеся   для   ученых
состязаний) и arena sine caice (песок без извести - намек на краткость и
незакругленность периодов в речах С.). Более опасным врагом С. оказалась
Мессалина, которая преследовала племянницу  Клавдия,  дочь  Германика  и
Агриппины, Юлию Ливиллу и ненавидела С., как  сторонника  партии  сестер
Калигулы, боровшейся с ее собственной партией из-за влияния на  Клавдия.
В результате происков Мессалины С.  был  осужден  приговором  сената  по
обвинению в каком-то преступлении, быть  может,  в  преступной  связи  с
Юлией Ливиллой (Dio  Cass.  LX,  8),  и  лишь  благодаря  заступничеству
Клавдия смертная казнь была заменена ссылкой на  остров  Корсику.  После
Цицерона и Овидия это был третий  великий  изгнанник  из  представителей
райской литературы; в течение 8 лет он томился в  уединении  бесплодного
острова. Не смотря на поддержку, которую С. нашел в занятиях  философией
и литературой, ссылка  была  для  него  тяжела,  о  чем  свидетельствуют
некоторые из дошедших с его  именем  эпиграмм  и  льстивые  воззвания  в
Клавдию, Нодибию и другим влиятельным лицам при дворе  императора.  Лишь
после смерти Мессалины он  мог  вернуться  в  Рим,  и  то  с  решимостью
уединиться в частную жизнь. Однако, Агриппина, новая жена Клавдия,  видя
в  С.  человека  полезного  для  проведения  ее  честолюбивых  замыслов,
устроила дело иначе. Она вызвала его снова к политической  деятельности,
предоставив ему претуру, и вознесла его на высочайшую ступень  почета  и
могущества тем, что  предоставила  ему  воспитание  11  летнего  Нерона,
усыновленного  Клавдием  сына  ее  от  Домиция  Агенобарба.  При   жизни
Агриппины, С. был влиятелен как ее  пособник,  после  ее  смерти  -  как
советник Нерона, который осыпал своего учителя почестями и  богатствами.
В 54 г., по смерти Клавдия, С. написал для Нерона похвальную  надгробную
речь (laudatio  fanebris),  в  память  умершего  императора,  и  позднее
сочинял для своего воспитанника  речи  на  разные  случаи.  К  этому  же
времени относится второй брак  С.  с  Помпеей  Паулиной,  которая  своим
приданым умножила богатство  С.  Первые  году  правления  Нерона  прошли
спокойно, пока император находился под  влиянием  С.  и  Секста  Афрания
Бурра и сообща с ними управлял государством. С.  останавливал  Нерона  в
проявлениях его зверства и тщеславия, но в тоже время,  опасаясь,  чтобы
влияние матери не пересилило его влияние на Нерона,  поощрял  склонность
его к удовольствиям и распутству. По смерти Бурра (62 г.) у С. оказались
сильные противники в лице Поппеи и Тигеллина, которые  указывали  Нерону
на опасность скопления в руках  одного  человека  громадных  богатств  и
нашептывали ему, что С. более чем  следует  обращает  на  себя  внимание
граждан; что он воображает себя единственным стилистом во  всем  мире  и
даже осмеливается вступать в соревнование с Нероном в поэзии;  что  пора
бы Нерону сбросить с себя опеку старого учителя.  С.  просил  позволения
удалиться в частную жизнь и предложил взять у  него  обратно  дарованные
ему богатства, но Нерон отказал учителю в том и другом. Вскоре,  однако,
С., под предлогом расстроенного здоровья и занятий, удалился от двора, а
в 65 г., в виду усилившейся тирании Нерона, просил позволения поселиться
в отдаленном поместье; когда в  этом  ему  было  отказано,  он  сказался
больным и не выходил из своей комнаты. В том же году был открыт  заговор
Пизона против жизни Нерона. Вероятно по  наущениям  Тигеллина,  доносчик
Антоний составил подложную записку с именем С., в  которой  был  изложен
план заговора, и представил ее в качестве улики против философа. Носился
слух, что некоторые  из  участвовавших  в  заговоре  имели  в  виду,  по
умерщвлении Нерона, умертвить и Пизона и  провозгласить  императором  С.
Согласно приказу Нерона, С. кончил жизнь от собственной руки,  вскрытием
жил, окруженный почитателями, друзьями и  домашними.  Жена  его  Паулина
хотела также кончить жизнь самоубийством,  но  Нерон,  в  последний  час
перед кончиной С., послал солдат, которые удержали ее от  исполнения  ее
замысла. С. был человек разносторонне образованный,  мыслитель  если  не
самостоятельный, то  блестящий  и  необыкновенно  остроумный.  Его  речь
лилась в тоне непринужденного свободного  разговора,  без  торжественной
периодизации, свойственной  стилю  Цицерона,  без  архаической  грубости
Саллюсия и нарядной манерности Мецената. Он умел, не впадая в  риторику,
пользоваться  обычным  запасом  слов,  выбирая  из  него  все   наиболее
характерное,  придавая  мысли  неожиданные  изгибы  и  эпиграмматическую
краткость и выразительность. В этом отношении С.  напоминает  Овидия,  с
его неистощимым остроумием и фантазией, с его  неподражаемым  изяществом
формы.  Литературная  слава  С.  основана   главным   образом   на   его
прозаических произведениях, в которых он является  художником-эссеистом.
Как стилист и оратор, он был  бесспорно  первой  литературной  величиной
своего века и имел многих последователей и подражателей.  Не  смотря  на
то, что на него нападали цицеронианцы при Флавиях и архаисты при Адриане
и Антонинах, его сочинения, как  образец  латинской  прозы,  читались  и
ценились до эпохи отцов церкви и средних веков. В области  философии  С.
был в сущности эклектиком, хотя сам называет себя стоиком.  Быть  чистым
стоиком ему помешала терпимость, с которой он  смотрел  на  человеческие
слабости и недостатки,  а  также  влияние  эпикуреизма  и  пифагореизма.
Стоицизм в учении С. принял форму нравственнорелигиозного убеждения, при
чем наряду с внутреннего свободой индивидуума выступают в  нем  основные
моменты любви  к  человеку,  снисхождении  к  человеческим  слабостям  и
слепого подчинения божественной воле. Теоретические умозрения  школы  С.
считал бесполезными и выдвигал на первый план практическую философию, но
физике (в античном смысле) он уделял много  места  в  своих  сочинениях,