объединявшим около себя государство, как в Пергаме и  Сиракузах,  иногда
наряду с монархией,  иногда  помимо  ее  (Родос).  Были  попытки  совсем
устранить монархический  элемент  и  построить  сильное  государство  на
городе (греческие союзы, союз ликийских городов), но эти  попытки  плохо
выдерживали борьбу с победоносным шествием монархизма  (ср.  Царь).  Все
это  вело  к  появлению  новых  по  комбинации  частей   государственных
образований. Здесь сделалась возможной такая культурная  экспансивность,
какой не могли дать греческие города-государства. Формы эллинского быта,
вместе с городами, возникавшими повсюду от Кирены до Инда и от Аравии до
Галлии, проникали в страны другой культуры или лишь с зачатками культуры
- а с этими формами шли и греческая литература, и греческое искусство, и
греческая наука. Все эти части греческого культурного бытия теряли  свой
национальный характер, приспособляясь к новой жизни  и  новым  условиям;
вырастала культура вненациональная, мировая, космополитическая. Сирийцы,
евреи, египтяне и др. начинают писать на греческом  языке,  пользоваться
греческими  методами  исследования,   развивать   возникшие   в   Греции
литературные формы; элементы греческой архитектуры, скульптуры, живописи
сливаются  с  местными,  причем,  не  смотря   на   всю   оригинальность
новообразований, в основе лежит все-таки греческий шаблон. В  Бактрии  и
Египте, Босфоре и Сиракузах культурный человек того времени находил  тот
или  иной,  более  или  менее  знакомый  ему  ответ  на  свои   запросы.
Эллинистическая наука, искусство и литература - понятия хотя  и  делимые
до бесконечности, но все же в достаточной мере  определенные  не  только
хронологическими рамками. Пышно расцвела наука  во  всех  почти  центрах
эллинистической жизни. Число ученых было чрезвычайно велико,  количество
книг  и  научных  работ  необозримо.  Грудами  накопляется   научный   и
quasiнаучный материал, и в этом главная работа ученых. К услугам  ученых
имеется  богатый  материал,   накопленный   поколениями   египетских   и
ассиро-вавилонских наблюдателей и регистраторов. Вместе с тем становится
возможной в ряде наук  (напр.  в  истории  и  географии)  мировая  точка
зрения; сравнительный метод входит в общий  обиход,  (напр.  в  начатках
этнографии),  эмпиризму  открывается  широчайшее  поле  деятельности.  В
точных науках  рядом  с  гениальными  интуициями  все  прочнее  ставится
кропотливое  научное  исследование  в  области   астрономии,   механики,
математики, медицины. Особое  развитие  приобретает  применение  научных
открытий  и  научного  метода  к  обыденной  жизни  в  области  техники.
Остроумнейшие приборы и машины в значительной степени  меняют  жизненный
уклад горожанина. Широкая фабрикация  бумаги  и  пергамента  дает  книге
такое распространение, какого она не могла  иметь  до  того  времени,  а
мировая торговля рассылает научные продукты по всем  культурным  центрам
не одного только  Средиземноморского  бассейна.  Наука,  таким  образом,
становится  ближе  к  жизни  и  вместе  с  тем   все   более   и   более
дифференцируется и специализируется.  Литература  все  больше  и  больше
сближается с жизнью. Вся интеллигенция воспитывается на одних и  тех  же
литературных образцах. Гомер лежит в основе, рядом с  ним  -  трагики  и
лирики, приблизительно в том выборе, в каком они дошли до нас,  философы
- главным образом Платон и  Аристотель,  историки  -  Геродот,  Фукидид,
Ксенофонт.  Сотни  обрывков  рукописей  всех  этих  авторов,   рядом   с
единичными экземплярами фрагментов  других  писателей,  показывают,  что
совершенно определенно установился круг  литературных  произведений,  на
которых вырабатывался кругозор тогдашнего культурного горожанина. Не мал
был и круг подражателей этих классических авторов, но они не  возбуждали
и сотой доли  того  интереса,  который  представляла  литература  нового
направления. Основной чертой этой новой литературы была большая и  более
интимная близость с  окружающей  средой,  прежде  всего  -  с  природой,
правда, с сильно сентиментальным оттенком. Буколика и идиллия - создания
этого времени, создания чисто городского человека, для которого  деревня
и природа покрыты розовой дымкой редко достигаемого развлечения.  Лирика
и религиозная, и политическая, и любовная теряет  свои  основные  черты:
крепче всех стоит лирика любви; с религией теперь играют и в лирике, и в
эпосе,  ища  эффектов,  странности,  пикантности  и   сентиментальности.
Политика сводится к меткой иногда эпиграмме,  но  чаще  -  к  придворной
лести. Обыденная жизнь проникает в литературу, врываясь туда  не  только
через комедию, но и через полу лирические мимиямбы, и через прозаическую
новеллу. Роман сближается с историей, история сближается  с  романом.  В
искусстве мы наблюдаем те же явления. Оно проникает всю жизнь  человека.
Как древние авторы в литературе, так копии знаменитых статуй,  картин  и
даже  зданий  находятся  постоянно  перед  глазами  городских   жителей.
Создаваемое вновь составляет  продолжение  эволюции  разных  направлений
греческого искусства. Наибольший успех имеет  направление  Праксителя  в
области идеальных фигур, с  превращением  его  нежности  и  изящества  в
сентиментальность и расплывчатость.  Рядом  с  этим  шаблоном  вырастает
другой -  шаблон  реалистически  сентиментальный,  и  в  живописи,  и  в
скульптуре: сцены  из  обыденной  жизни,  иллюзионистические  пейзажи  и
стенные декорации дают намеки на действительность. Как рядом  с  учением
эпикурейцевиндивидуалистов        покоя         уживаются         киники
индивидуалисты-искатели, аскеты и борцы, так рядом с  сентиментальностью
царит эффект, рядом  с  идиллией  -  грубая  реалистичность.  Пергамский
алтарь и пьяная старуха рядом с головой Сераписа или Изиды  и  рельефом,
изображающим корову и теленка таковы  основные  мотивы  эллинистического
творчества в области скульптуры  и  живописи.  Область  архитектуры  нам
менее известна, но и здесь  можно  уловить  с  одной  стороны  шаблон  и
синкретизм форм, с другой - страсть к эффекту, грандиозности и необычной
комбинации  обыденных  мотивов.   Продукты   творчества   очень   быстро
ассимилируются всем Э. Рядом с Пергамским алтарем  изготовляются  тысячи
бронзовых статуэток; живопись переходит на стены даже  беднейших  домов;
расписные от руки вазы заменяются фабричной штампованной посудой; статуи
и статуэтки все более и более делаются декоративным  средством,  начиная
от царских садов и дворцов и кончая перистилем обыкновенного дома. Такое
движение культурной  жизни  тесно  связано  с  изменением  экономических
устоев  существования.  Слияние  Востока  с  эллинством  в  одной  общей
государственности открыло эллинской промышленности  новые  рынки  внутри
комплекса эллинистических  государств,  в  местном  населении,  с  одной
стороны, и вне этого комплекса - в соседних  странах  Центральной  Азии,
Индии и даже Китая на востоке и  Центральной  Африки  на  юге.  Усиление
спроса вызвало усиленную торговую и промышленную деятельность, увеличило
количество фабричных центров, способствовало  росту  городов.  Усиленный
обмен все более и более вытеснял домашние устои хозяйства, все  более  и
более вводил взамен натурального хозяйства чисто денежное. Рядом с  этим
требование интенсивности в труде производителя и интеллигентности  этого