творчеству писателя, также высказывают самые разнообразные суждения  о  том,
как следует классифицировать  повести  о  приключениях  Алисы.  Ян  Б.Гордон
называет "Алису в Стране  Чудес"  "романом  воспитания"  (Bildungsroman),  а
"Алису  в  Зазеркалье"  рассматривает  как  роман  о  жизни  и  формировании
художника,   "в   котором   воспитание    ребенка    неотличимо    от    его
существования-в-искусстве" (Kunstlerroman) {Gordon J.B.  The  "Alice"  books
and the inctaphors of Victorian childhood //  Lewis  Carroll.  Р.ЗО.}.  Джон
Холлендер, напротив, видит в "Алисе в Зазеркалье" поиск приключений  в  духе
рыцарского  романа  {Hollander  J.  Carroll's  guest  romance  //  Ibid.   -
P.141-151.}.
     Всю  прозу  Кэрролла  обычно  либо  относят  к  литературе  английского
романтизма, либо  находят  в  ней  параллели  с  произведениями  критических
реалистов, особенно с романами Чарлза Диккенса или  с  "Грозовым  перевалом"
Эмили Бронте {Miller Ed. The "Sylvie and Bruno" books as Victorian novel  //
Ibid. - P.61.}.
     В середине XX в. тексты Кэрролла стали анализировать не только философы
и психологи, но и астрономы, физики и математики. Английский астроном  Артур
Стенли   Эддингтон,   например,   сравнил   формальную   структуру   баллады
"Джаббервокки" из "Алисы в Зазеркалье" с  областью  современной  математики,
известной  как  "теория  групп",   а   отечественный   биолог   и   психолог
С.Г.Геллерштейн полагал, что во  всей  кэрролловской  "бессмыслице"  кроется
какая-то тайна, разгадка которой небезразлична для науки  {Геллерштейн  С.Г.
Можно ли помнить будущее?//Кэрролл Л. Указ. соч. С.259.}.
     На  одном  из  недавних  Всемирных  философских  конгрессов  проводился
специальный симпозиум, посвященный кэрролловским сказкам. Философы  считают,
что,  наряду  с  Ницше  и  Витгенштейном,  Льюис  Кэрролл   был   одним   из
провозвестников постмодернизма  и  постструктурализма.  В  качестве  примера
обычно приводится знаменитая парадоксальная фраза Алисы о том, что  если  бы
она любила спаржу, пришлось бы есть ее, а ей это совсем не нравится.


Глава II. В ЧЕМ СМЫСЛ "СНАРКА"?

     Помимо  славы   мастера   пародии,   Кэрролл   стяжал   славу   мастера
"бессмыслицы", "нонсенса". Причем слава  Кэрролла  как  автора  стихотворных
нонсенсов {В словаре Д.Н.Ушакова сказано, что слово "нонсенс"  несклоняемое,
однако русский язык  развивается,  и  в  новейших  словарях  мы  уже  видим:
"нонсенс, -а", что дает нам право употреблять его, как и в английском языке,
во множественном числе.} столь прочно  установилась  к  настоящему  времени,
полагает американский философ Питер Хит, что, возможно, уже  слишком  поздно
убеждать кого бы то ни было в том, что кроме нескольких  отдельных  случаев,
каковым является, по мнению П.Хита, стихотворение "Джаббервокки", писатель к
нонсенсу, строго говоря, никакого отношения не имеет {Heath Р.  Ор.  cit.  -
Р.47.}.
     К балладе "Джаббервокки"  как  к  нонсенсу  подходят  едва  ли  не  все
комментаторы творчества Кэрролла, ставя ее в  один  ряд  со  знаменитой  его
поэмой "Охота на Снарка", которая была  написана  в  1874-1875  гг.  Кэрролл
хотел выпустить поэму к 1 апреля 1876 г., Т.е. "к самому подходящему дню для
ее появления", но она вышла в свет несколькими днями ранее этой даты  {Падни
Дж. Указ. соч. - С.101.}.
     "Охота на Снарка"  вызвала  массу  недоуменных  вопросов  у  читателей.
Спустя двадцать лет после ее  опубликования  Кэрролл  писал:  "В  чем  смысл
"Снарка"? Боюсь, мне нужен был не  смысл,  а  бессмыслица!  Однако,  как  вы
знаете, слова означают больше, нежели мы полагаем, пользуясь ими, и  поэтому
книга должна означать нечто большее, чем рассчитывал сказать автор. Поэтому,
какой бы смысл ни находили в книге, я его приветствую, в этом ее назначение"
{Цит. по: Падни Дж. Указ. соч. - С.28.}.
     Поэма  "Охота   на   Снарка"   непосредственно   связана   с   балладой
"Джаббервокки" (хотя  ее  персонаж  Джаббервокк  в  поэме  не  упоминается),
поскольку сам Кэрролл указал, что место  действия  поэмы  и  место  действия
баллады  совпадают.  Это  "остров,  который  часто   посещали   Джубджуб   и
Бандерснэтч, - несомненно тот самый, где был убит Джаббервокк", -  читаем  в
письме Кэрролла от 7 ноября 1875 г.  к  матери  Гертруды  Чатауэй,  девочки,
которой эта поэма посвящена {Carrol L. The selected letters ... - P.65.}.
     Должно быть, ни одну поэму не анализировали столь часто и разнообразно,
как "Охоту на Снарка" {См., например: Пролог переводчика // Кэрролл Л. Охота
на Снарка: Агония в восьми воплях / Пер. г англ.  Кружкова  Г.  -  Смоленск.
1991. - С.7-9.}, но ее достоинства столь  велики,  замечает  Дж.Падни,  "что
никакой  анализ  не  в  силах  ей  повредить  -   она   не   утрачивает   ни
увлекательности, ни очарования цельности и толкует решительно  обо  всем  на
свете" {Падни Дж. Указ. соч. - С.96.}.  Как  и  история  создания  "Алисы  в
Стране Чудес", история создания "Охоты на  Снарка"  также  хорошо  известна.
Если сказку о приключениях Алисы под землей Кэрролл рассказал 4 июня 1862 г.
во время лодочной прогулки, то замысел "Охоты на Снарка" датируется 18  июля
1874  г.  Кэрролл  сообщает:  "Как-то  летним  солнечным  днем  я  бродил  в
одиночестве по холмам, и  вдруг  мне  в  голову  залетела  одна-единственная
строка: "Потому что Буджумом был Снарк". Я не  понимал  ее  смысла  -  да  и
теперь не понимаю, - но я записал ее.  А  спустя  некоторое  время  возникла
строфа, в которой та строчка оказалась  последней.  И  постепенно,  в  самые
неожиданные  моменты,  в  течение  года  или  двух,  по  отдельным  строчкам
сложилась вся поэма, в которой та строфа стала последней"  {Цит.  по:  Падни
Дж. Указ. соч. - С.96.}.
     Полное название (в моем переводе. - И.Г.) поэмы  -  "Охота  на  Снарка:
Агония в восьми пароксизмах" {Саггоll L. The hunting of the Snark: An  agony
in eight fits. - N.Y., 1937. - 53 p.}. В ней рассказывается о  том,  как  на
берег острова высаживается экипаж корабля во главе  со  своим  предводителем
Беллменом, чтобы завершить  длительный  поиск  чего-то  замечательного,  что
зовется Снарком. И хотя Беллмену и  его  спутникам  известны  пять  "примет"
Снарка, в ходе охоты на него они  узнают  из  рассказа  Бейкера,  что  Снарк
неотличим от чего-то ужасного, что зовется Буджумом, и  что  встреча  с  ним
грозит встретившему исчезновением: "Но я знаю, что если я вдруг  набреду  //
Вместо Снарка на Буджума - худо! // Я без слуху и духу тогда пропаду  //И  в
природе  встречаться  не  буду"  (перевод   Г.Кружкова).   Поиск   кончается
трагически, Бейкер исчезает, потому что Буджумом был Снарк {Кэрролл Л. Охота
на Снарка... - С.41, 87. В переводе Г.Кружкова последняя строфа поэмы звучит
так: "Недопев до конца лебединый финал , // Недовыпекши миру подарка, //  Он
без слуху и духу внезапно пропал  -  //  Видно,  Буджум  ошибистей  Снарка".
Словом, в переводе исчезла ключевая строка, с которой у Кэрролла  начиналась
работа над поэмой: "For the Snark was a Boojum, you see".}.
     "Когда  ты  прочтешь  "Снарка",  -  писал  Кэрролл   одной   из   своих