которых мог быть продут воздухом независимо от других. Установили также
восемь воздушных шлюзов - старых паровых котлов диаметром 1,8 м.
  Герметизация корпуса и установка подкреплений для переборок продолжались
до конца декабря 1926 г. Некоторые заплаты и закрытия превышали по
размерам установленные в свое время на "Гинденбурге", - их площадь
достигала 93 м2 и более. Кормовая часть крейсера была загерметизирована и
осушена к февралю, остальные отсеки - к июню 1927 г.
  Прежде чем приступить к подъему корабля, спасатели для проверки приподняли
сначала корму, а затем нос крейсера. Все вроде бы шло хорошо. 20 июня
наступил решающий день. "Зейдлиц" всплыл без какого-либо дифферента.
Впервые в истории человек поднял со дня моря лежавший на борту корабль, не
выровняв предварительно его положения. И этим человеком был Кокс!
  И вдруг, когда борта "Зейдлица" уже почти на 8 см поднялись над водой,
где-то в носовой части корабля раздался глухой грохот. Коко, не медля ни
секунды, приказал выпустить воздух из всех отсеков, но было слишком
поздно: тут же последовал еще один приглушенный удар. Это под давлением
сжатого воздуха рухнули переборки, и теперь носовая часть корабля уже не
разделялась на отдельные отсеки, превратившись внутри в единое целое.
Обросший водорослями, похожий на морское чудовище нос почти выскочил из
воды, затем остановился, задрожал..., "Зейдлиц" перевернулся кверху днищем
и затонул.
  Крейсер лег на грунт с креном 48ё на сравнительно большой глубине.
Окончательно перевернуться ему не позволили надстройки, орудийные башни и
мачты, застрявшие в иле. Вместе с ним под воду ушли все воздушные
компрессоры спасателей и более половины воздушных шлюзов. К концу сентября
водолазы срезали мостик, надстройки и мачты крейсера, а рабочие тем
временем герметизировали его правый борт.
  В первую неделю октября все было подготовлено к очередному подъему.
Крейсер всплыл на поверхность, причем крен неожиданно уменьшился с 48 до
20ё. Но тут корабль перевалился на другой борт, на этот раз с креном в
50ё. Одна попытка следовала за другой, но "Зейдлиц" решительно не хотел
принимать нормальное положение. К концу октября число таких попыток
достигло сорока. И все без толку.
  Кокс совершенно разъярился. Он приказал срезать торцы у целой кучи больших
стальных котлов с тем, чтобы потом заполнить их быстро затвердевающим
цементом, когда котлы будут установлены на дне рядом с тем бортом
крейсера, на который он кренился. На сей раз, когда "Зейдлиц" был опять
затоплен, его борт уперся в стальные цилиндры. В результате крейсер
оказался на ровном киле, и спасатели начали работы по его уравновешиванию.
25 октября корабль всплыл с креном 25ё, но уже приобрел достаточную
остойчивость.
  Чтобы устранить крен, Кокс с помощью 22 стальных тросов окружностью 229 мм
прикрепил к борту крейсера, противоположному направлению крена, одну из
своих драгоценных секций дока и затопил ее.
  1 ноября "Зейдлиц" снова появился на поверхности, правда, с несколько
приподнятым носом, но вполне остойчивый. И тут один за другим лопнули
десять тросов. Никто так и не смог понять, почему уцелели остальные -
обычно в таких случаях рвутся все. Но так или иначе, перевалившись с борта
на борт и оборвав при этом почти половину тросов, крейсер замер с креном
всего в 8ё.
  Пока корабль подготавливался в Лайнессе для буксировки в Росайт,
спасателям удалось значительно уменьшить его массу, сняв двигатели и
некоторые механизмы и срезав с помощью взрывчатки носовую орудийную башню.
В результате осадка крейсера уменьшилась еще на 2 м с лишним. Однако это
достижение имело и свою оборотную сторону - намного уменьшилась
остойчивость судна.
  Буксировка, которой руководил Маккензи, началась в мае 1928 г. Синоптики
предсказывали хорошую погоду, что было немаловажным обстоятельством -
высота надводного борта у подготовленного к перегону "Зейдлица" не
превышала 4 м. Но, как и следовало ожидать, стоило им выйти в открытое
море, и разразился шторм. Крейсер все время переваливался с борта на борт,
огромные волны беспрепятственно перекатывались по его днищу от носа до
кормы. Все имущество спасателей, даже запасы продуктов, насквозь
пропитались водой. В результате утечки воздуха высота надводного борта
уменьшилась до 1,5 м.
  Так прошло четверо суток. Никому не удалось хотя бы немного вздремнуть;
потом ветер несколько утих. Все воздушные компрессоры работали с
предельной нагрузкой, но это лишь позволяло компенсировать утечку воздуха.
Стоило одному из них выйти из строя, и корабль неизбежно бы затонул. И в
этой-то напряженнейшей обстановке капитан буксира наивно спросил:
  - Мак, ты не мог бы чуть приподнять судно?
  История не сохранила для нас ответа Маккензи.
  На шестой день пути они довели "Зейдлица" до сухого дока в Росайте. Над
водой виднелась лишь похожая на спину кита верхняя часть днища крейсера.
Спасатели завели судно в сухой док в перевернутом положении, как до этого
было сделано с "Фон Мольтке".


  НОВЫЕ ВЫДУМКИ КОКСА ПРИ ПОДЪЕМЕ "КАЙЗЕРА"

  В декабре 1927 г., спустя месяц после успешного подъема "Зейдлица",
началась подготовка к подъему "Кайзера", линейного корабля водоизмещением
24,5 тыс. т, лежавшего кверху днищем с креном 8ё на глубине 23,5 м. Были
использованы уже опробованные методы - цементные заплаты, деревянные
заглушки и пробки. Переборки снабдили подкреплениями и сделали
водонепроницаемыми, на корпусе установили воздушные шлюзы, ведущие в
отдельные отсеки. Чтобы удержать корабль на ровном киле, загерметизировали
продольные переборки между котельными отделениями правого и левого бортов.
Это позволяло поддерживать в отсеках обоих бортов различное давление
воздуха.
  Суда в момент подъема, когда их плавучесть как бы колеблется между
положительной и отрицательной, отличаются весьма плохой остойчивостью,
поэтому Кокс еще раз воспользовался заполненными бетоном стальными
цилиндрами, уложив их на грунт под левым килем "Кайзера". Он прекрасно
понимал, что чрезмерное смещение в ту или другую сторону массы всего в
несколько тонн вызовет наклон корабля на 1-2ё, а этого будет достаточно,
чтобы тысячи тонн воды устремились поперек диаметральной плоскости судна,
уничтожая результаты нескольких месяцев работы.
  Он также предложил новую идею, смысл которой отказывался кому-либо
объяснить. Прежде всего, пока еще шли работы по герметизации, Кокс