одинаково плохо. Конечно, порядок, установленный Годуновым, был лишен тех
крайностей и злодеяний, которые происходили при Иване Грозном. Но режим во
время его царствования, которое официально началось в 1598 г., после смерти
Федора, вполне можно назвать полицейским.

Этот режим оказался довольно тяжел для всего населения страны. Никто не
чувствовал себя ни на одну минуту в безопасности: знакомые, слуги,
родственники всегда могли донести, и последствия этого могли быть самые
печальные. Правда, казни применялись мало, "воров" в основном отправляли в
ссылку, но ссылку тоже счастливой долей не назовешь. Интересно, что первым
(еще при Федоре) был отправлен в ссылку за Уральский хребет, в Тобольск, не
человек, а колокол угличского собора. Вся "вина" колокола состояла в том,
что он зазвонил по поводу смерти царевича Дмитрия. Вслед за колоколом пошли
и люди.

Таким образом, правительство Бориса Годунова, несмотря на очень разумную
внешнюю политику, несмотря на то, что была налажена хозяйственная жизнь
страны, сделаны большие государственные запасы, упорядочена налоговая
система, было мало популярно в народе. Недовольство политикой Бориса зрело
во всех сословиях и было вызвано прежде всего "пережитками прошлого", то
есть сохранением при Борисе наследия царствования Ивана Грозного в виде
застенков и системы тотального доносительства. Всеобщее недовольство должно
было найти выход, и оно нашло его в поддержке Самозванца.

2. Смутное время

САМОЗВАНЕЦ

Правительство Бориса Годунова с самого начала проводило политику довольно
серьезной изоляции России от сопредельных западных государств: Речи
Посполитой и Швеции. Тем не менее события в Западной Европе весьма
чувствительно отражались на истории народов нашей страны. В конце XVI -
начале XVII в. набрала силу католическая реакция, называемая
Контрреформацией. Католики, несмотря на то разложение, в котором погряз
Святой престол, организовались для отпора протестантам и обрели храбрых
вождей и искренних сторонников. Императоры и испанские короли из династии
Габсбургов, баварские герцоги, лотарингские Гизы, возглавившие католическую
партию во Франции, создали довольно сильную коалицию. Однако не теряли
времени даром и деятели Реформации, восторжествовавшей в Нидерландах,
Северной Германии, Скандинавии и Англии. Все готовились к борьбе, и первой
жертвой этой борьбы, как ни странно, оказалась не имевшая ничего общего не
только с Реформацией, но и с Западной Европой Россия.

Польско-литовские магнаты, составлявшие правительство Речи Посполитой,
очень внимательно наблюдали за развитием ситуации в России. Они прекрасно
понимали всю меру непопулярности царя Бориса, к несчастью для себя и для
своих родственников пытавшегося совместить нравы опричнины с традиционным
устройством Русской земли. Невозможно было соединить несоединимое, и
последствия такой попытки, как всегда, оказались плачевными.

В связи с этим, видимо, у поляков и зародился план использовать слабость
позиций Годунова в своих интересах. Однако, по условиям того времени, для
политической и военной борьбы требовался символ. Речи Посполитой нужен был
претендент на царский престол - личность, которая в одном своем имени
совместила бы как в фокусе весь комплекс политических, экономических,
идеологических и прочих чаяний народа. Понятно, что таковой персоной мог
быть только человек, предъявлявший законные права на престол, которые
давались исключительно рождением.

С точки зрения наших современников, династические права никакой роли не
играют, но люди XVII в. этому обстоятельству придавали решающее значение.
За незаконным претендентом его сторонники идти не могли. А законное право
на русский престол, естественно, имели потомки Ивана Грозного. К тому
времени один его сын - царь Федор - умер тихой и спокойной смертью, а
другой - малолетний Дмитрий - был зарезан в Угличе неизвестно кем и при
каких обстоятельствах (1591). (Загадка смерти царевича волнует историков до
сих пор, но для нашей темы обстоятельства его смерти не важны.)

И тут объявился претендент на престол, который назвал себя спасшимся
царевичем Дмитрием. Он-то и стал знаменем освобождения России от власти
продолжателя опричнины - Годунова. А.С.Пушкин в своей знаменитой трагедии
очень хорошо сформулировал эту роль Самозванца. Лжедмитрий (будем называть
его общепринятым именем) сам говорит Марине Мнишек - даме своего сердца:

          Но знай,
          Что ни король, ни папа, ни вельможи -
          Не думают о правде слов моих.
          Димитрий я иль нет - что им за дело?
          Но я предлог раздоров и войны.
          Им это лишь и нужно...

И действительно, всем была абсолютно безразлична степень правдивости его
слов. Когда Лжедмитрий - боярский сын Григорий Отрепьев, принявший
иноческий постриг, - появился в 1601 г. в Польше, первая реакция на его
появление была очень сдержанной. Папа римский, получивший известие о
Самозванце, наложил на письме ироническую резолюцию об объявившемся
"законном русском царе". Но, поскольку Лжедмитрий в случае занятия им
русского престола обещал обратить Россию в католичество, папа после
некоторых раздумий решился все же поддержать сомнительное предприятие и дал
свое благословение всем желавшим принять участие в походе Лжедмитрия.

Карта. Поход Лжедмитрия I (1604-1605 гг.) Восстание И.И. Болотникова
(1606-1607 гг.)

Возле Самозванца начала группироваться самая разнообразная публика,
решившая освободить Россию от власти Бориса Годунова. Это были и московские
политические эмигранты, стремившиеся вернуться на родину, и малороссийские,
северские, донские казаки, недовольные властолюбием царя, и просто польские
авантюристы, жаждавшие легкой наживы и видевшие в планах Лжедмитрия хороший
для этого случай. Но в целом сил у Лжедмитрия было крайне мало, численность