Однако дружба с Византией обеспечила Руси союз с печенегами, важный при
войне с Хазарией. Печенеги, придя на западную окраину Степи, оказались в
очень сложном положении: между греками, болгарами и русскими. Чтобы не быть
раздавленными, печенеги заключили союзные договоры с русскими и греками,
обеспечивали безопасность торговли между Киевом и Херсонесом, снабжали
русов саблями взамен тяжелых мечей. Этот союз продолжался до 968 г.т.е. до очередного русско-византийского конфликта. Но в решающий момент
войны с Хазарией печенеги были на стороне киевского князя. Сторонниками
хазарского царя в это время были ясы (осетины) и касоги (черкесы),
занимавшие в Х в. степи Северного Кавказа. Однако преданность их иудейскому
правительству была сомнительна, а усердие приближалось к нулю. Во время
войны они вели себя очень вяло. Примерно так же держали себя вятичи -
данники хазар, а болгары вообще отказали хазарам в помощи и дружили с
гузами, врагами хазарского царя. Последний мог надеяться только на помощь
среднеазиатских мусульман.

53. ИСКРЕННОСТЬ И ВЫГОДА

Казалось бы, естественно, что на востоке союзником иудейской Хазарии было
таджикское государство Саманидов, известное благодаря активной внешней
торговле и блестящей культуре. Однако положение в этой державе было
сложным. За 150 лет господства Аббасидов в Средней Азии и Иране потомки
арабов, персов, согдийцев и части парфян сумели приспособиться к новым
условиям и к Х в. слились в монолитный таджикский этнос. Именно таджиков
возглавила местная династия Саманидов, и созданная ими культура блистала,
как алмаз, по сравнению с которой все прочие - оправа.

Здесь, в кратком очерке, нет возможности описать эту богатую эпоху, но...
кристаллы появляются при остывании магмы. За одно только столетие доблесть
дехкан, вознесших трон Исмаила Самани, растаяла в очаровании садов, веселом
шуме базаров и благолепии суннитских мечетей. Потомки воинов стали веселыми
и образованными обывателями.

Вскоре Саманиды, чтобы сохранить свою державу, стали покупать тюркских
рабов (гулямов) и составлять из них войско. Те, оставаясь де-юре рабами,
могли делать карьеру (порой головокружительную - вплоть до наместников
провинций), поскольку фактически гулямы были куда сильнее свободных дехкан
и купцов. Ведь в их руках были сабли, и все они были профессиональными
вояками. Таким любое ополчение не страшно.

И за границей были тюрки, ставшие мусульманами. В 960 г. приняли ислам
карлуки, вслед за ними - воинственные чигили и храбрые ягма. Это снискало
им симпатии могущественной суннитской церкви, опасавшейся вольномыслия
Саманидов. Шииты казались мусульманскому духовенству большими врагами, чем
иноплеменники. К 999 г. Саманиды были преданы буквально всеми: тюркскими
наемниками, духовенством, горожанами Бухары, но и до этого помочь хазарским
евреям они не могли.

В ином положении был одинокий оазис Хорезм, неподалеку от Аральского моря.
Хорезм подобен зеленому острову среди желтой пустыни, и древнее население
его - хорасмии, или хвалиссы - избежало арабского погрома, преобразившего
города Согдианы. Хоразмшах покорился арабам еще в 712 г., согласился на
уплату дани и обязался оказывать военную помощь. Этим он спас свой народ,
состарившийся и уставший
В Х в. в Хорезмском оазисе было два государства: старожилами в Кяте правил
хорезмшах; осевшими в Ургенче тюрками - эмир. Они объединились в 966 г., и
тогда Хорезм стал тюркоязычным оседлым самостоятельным этническим
образованием.

Необходимую для этого традицию сберегли потомки хорасмиев, а пассионарность
привнесли тюрки, главным образом туркмены. За Х в. благодаря исключительно
благоприятным условиям симбиоз превратился в системную целостность - этнос
в мусульманском суперэтносе.

Можно задуматься над тем, откуда взялась пассионарность у приаральских
кочевников. Эти потомки сарматов должны были растратить ее одновременно с
хорасмиями, согдийцами и парфянами. Да, так, но VI-VII вв., в эпоху
Западно-Тюркютского каганата, с берегов Орхона шел генетический дрейф,
разносящий признак на окраины ареала популяциибогатыри во время походов на запад награждали местных красавиц своей
благосклонностью, а появлявшиеся потомки наследовали пассионарность отцов.

Современники характеризовали хорезмийцев так: "Они храбро воюют с гузами и
недоступны для них" (Истахри); "они люди гостеприимные, любители поесть,
храбрые и крепкие в бою" (Макдиси); "люди его (города Кята) - борцы за веру
и воинственны", "население его (Ургенча) славится воинственностью и
искусством метать стрелы" (Худуд ал-Алям); "каждой осенью с наступлением
холодов царь Хорезма выступал в поход против гузов" (Бируни)
А так как гузы в Х в. стали врагами Хазарского царства, то у царя Иосифа
были все основания надеяться на помощь Хорезма. Ведь экономическое
благополучие Ургенча и Кята в первой половине Х в. было основано на
торговле с Хазарией, шедшей через Устюрт и Мангышлак, в обход кочевий
гузовбы хазарскую иудейскую общину, потому что это было выгодно не только ему,
но и его стране. Но в Ургенче правил тюрк, который ради веры пошел на менее
выгодный союз с освободившимся от Хазарии Булгаром. Гузы, воюя с
хорезмийцами, купцов через свои земли пропускали, взимая пошлину. Эта
торговля была менее выгодна Хорезму, зато совесть тюрка была чиста.

Понятие "выгода" у разных этносов и в разные эпохи различно. Для эмира
Ургенча деньги значили много, но не все. Он не мог на них купить
расположение мулл и улемов, энтузиазм своих конных стрелков, симпатии
соседних кочевников и даже любовь своих жен. В Азии не все продается, а
многое дается даром, ради искренней симпатии, которую эмир должен
приобрести, если не хочет сменить трон на могилу. Поскольку общественное
мнение хорезмийцев Х в. формировалось в постоянной войне за ислам, то и
правитель их должен был поступать в согласии с установленным стереотипом