Гибель от эпидемии, по непроверенным сведениям, достигала 30 % населения; в
Париже в 1349 г. каждый день умирало до 800 человек. Но на одном месте
эпидемия продолжалась от четырех до шести месяцев, после чего уцелевшие
могли считать себя в безопасности и оплакивать погибших родственников.
Впрочем, они предпочитали другие занятия: восстанавливали нормальную жизнь.

Как ни странно, эпидемия чумы обошла стороной Чехию и Польшу, а также,
по-видимому, Литву. Население этих стран не сократилось, и потому они
оказались самыми сильными государствами Европы на то время, пока
демографический подъем не вернул военно-политическую мощь Франции, Англии,
Кастилии и Германии.

Но за это время бывшие лены Германской империи превратились в королевства с
французскими династиями: в Чехии правили Люксембурги (офранцуженные немцы),
а в Польше - Анжуйцы - Людовик Венгерский и его дочь Ядвига. Немцы,
пользуясь покровительством королей, стали селиться в городах Чехии и Польши
и обучаться в университетах, основанных в Праге (1348 г.) и в Кракове (1364
г.). С немецким образованием в славянские страны пришли западные моды и
магдебургское право, обеспечивавшее привилегии горожан. Чехи и поляки, за
исключением вельмож, стали податным сословием в собственных землях, а
Силезия была заселена немцами полностью.

Трудно сказать, что оказалось более губительным: кратковременная чума,
после которой быт и социальный строй восстанавливались, а демографический
взрыв восполнял потери, или постепенное онемечивание, искажающее культуру и
мировоззренис западных славян. Забегая вперед, скажем, что чехи ответили на
это гуситскими войнами, а поляки нашли спасение в унии с пассионарной
Литвой. Но для нашей темы важнее Русь и Орда.

176. ОБНОВЛЕНИЕ

Губительный рейд чумы по Европе унес около четверти населения, но не
повлиял ни на феодальную структуру общества, ни на блестящую культуру
средневековья. Это не удивительно. Природные факторы не влияют на
социальную форму движения материи, а население, находившееся в акматической
фазе этногенеза, быстро восстановилось. Наиболее пострадавшие страны -
Франция и Англия - даже не прекратили Столетнюю войну.

Объяснимо и это. Оригинальная культура, развивавшаяся с IX в. (с
каролингского Возрождения), цементировала суперэтническую систему, стройное
здание которой было устойчиво и перенесло внезапный удар, как перенесло бы
морозную зиму или ураган. Другое дело, если бы такое или сходное несчастье
постигло этнос на стыке фаз, когда он уязвим, как меняющая кожу змея. Тут
последствия были бы непредсказуемы.

На Русь чума пришла с Балтики, появившись в 1351 г. во Пскове. В 1353 г. от
этой болезни умер великий князь Симеон Гордый со всей семьей, за
исключением младшего брата - Ивана Ивановича Красного, не имевшего никаких
политических и военных способностей, но весьма скромного и сговорчивого.
Зная характер Ивана, Симеон завещал бразды правления не ему, а митрополиту
Алексею, крестнику его отца - Ивана 1 Калиты. Митрополит Алексей возглавлял
правительство до самой своей смерти в 1378 г. За истекший период ярких
событий было мало, а перемен много. На месте конфедерации вассалов
золотоордынского хана возникло государство Московское, зерно великой
России, а Орда из Золотой стала Синей - это было не одно и то же.

Примечательно, что религия, культура, способ хозяйства, домашний быт и даже
семейные связи за XIV в. не изменились, но двухсотлетний упадок, удачно
названный "погибелью Русской земли", сменился подъемом, превратившим
маленькое княжество в великую державу. Поскольку объяснения этого
бесспорного феномена уже были нами рассмотрены и отвергнуты как
неудовлетворительные, попробуем применить теорию этногенеза.

Как было отмечено, в начале XIV в. пассионарный толчок поднял литовцев,
русских и турок-османов, но дальнейшие судьбы этих этносов имели
существенные различия. Турки втянули в свой состав потомков удалых
византийских акритов (пограничников), а потом пополнялись газиями из
Анатолии и Диарбекра, янычарами из Македонии и Болгарии и наемными
пиратами, которыми тогда кишело Средиземное море. Короче, они собирали под
знамя полумесяца всех пассионариев, которые меняли веру на карьеру. Это
определило быстроту и кратковременность их успехов.

Часть литовцев восприняла культуру покоренной Древней Руси, но другая часть
была втянута в Польшу. Что произошло потом, известно.

Русским пассионариям больше всего мешали собственные субпассионарии,
сковывавшие их инициативу. Но девать их было некуда, и потому поединок
выигрывала Литва. И вдруг - "черная смерть", которая беспощадно косила
людей всех пассионарных уровней. А потом, после 1353 г., - отчаяние от
потери близких, от одиночества в вымерших деревнях, от безысходности.
Преодолеть отчаяние могли только очень пассионарные люди. Они восстановили
жизнь, рассеяли генофонд по популяции, и через 25 лет начался подъем.

Отметим, что этническая карта Волго-Окского междуречья XIV в. была пестрой.
Тверичи, москвичи, суздальцы, рязанцы, смоляне, не говоря уже о
новгородцах, различались друг с другом на этническом уровне, а меряне в
Московском княжестве, мурома в Рязанском, вепсы в Новгородской республике
составляли субэтносы. Многочисленные крещеные татары и дети татарок
ассимилировались в коренном населении, потому что высокая пассионарность
повышает поведенческую пластичность. При этом разные этнические субстраты,
включавшиеся в этногенез, являлись носителями различных мировоззрений,
которые синтезировались в новое при пассионарном подъеме. Поэтому
православные великороссы верили ортодоксально, ощущали принадлежность к
религии оригинально и переносили сложившуюся ментальность на
организационные функции церкви, уважая ее более, нежели государство.

На персональном уровне доминанта процесса совпала с доминантой этнической.
Крестник Ивана Калиты учился у митрополита св. Петра и, став митрополитом
после грека Феогноста, продолжил политическую линию своего учителя. Этому