оттолкнули от правительства людей, занятых личной приватизацией
государственного имущества (бывшие госчиновники, ставшие банкирами и
заводчиками, немедленно нашли способы практически полной элиминации
государства из той, в основном заграничной, экономической ниши, которую заняли
- отсюда неконтролируемый экспорт капиталов и сырья) и спровоцировали
ненависть госбюджетников всех видов, лишив их уверенности в завтрашнем дне и
гарантированного государством потребительского статуса.

Устрашение потенциальных кредиторов последствиями неконтролируемого распада
остатков СССР также мало что дало. Кредиторы может быть что-нибудь и дали бы
существенное, но людям, контролирующим не только экономическую модернизацию,
но и военно-политическую структуру. Правительство Гайдара никак не
удовлетворяло этим требованиям и потому необходимых объемов кредитов не
получило.

Тем не менее, позитивное значение года пребывания экономистов у власти очень
велико. Однако это совсем не те достижения, о которых говорят Гайдар и его
сторонники.

Позитивные итоги года "радикальной экономической реформы" - это, на мой
взгляд, как раз то, что ставится ему в вину социалистическими и
фундаменталистскими оппонентами. Они заключаются в усилении социального
расслоения, в коммерциализации власти (т.е. в увеличении коррупции), в
обретении социальной структурой динамики за счет того, что все большая часть
населения вынуждена "крутиться", но не потому, что у них такие ценности, а
просто для выживания, а также деструкция административно-территориальной
структуры России.

Насилие, совершенное интеллектуалами-экономистами над социальной структурой (а
не над экономикой, как считают они сами) привело к началу конвертации
государственных статусов, к практически легальному определению того, что стоит
тот или иной государственный пост или необходимое экономическое и политическое
решение. Повальная коррупция и взяточничество, разрушающее многоуровневую
структуру имперского управления, с моей точки зрения, гораздо меньшее зло,
нежели очередная революция (то есть насильственное изменение социальной
структуры и отношений собственности), в результате которой к власти пришли бы
люди, стремящие строить какое-нибудь очередное светлое будущее.

До недавнего времени в стране не было социального слоя, жизненно
заинтересованного в экономической либерализации и в формировании другой
политической системы. Реформы правительства Гайдара облегчили формирование
этого слоя, нуждающегося прежде всего в реальном изменении отношений власти и
собственности. "Новые люди" заинтересованы в ускорение социального расслоение
(это увеличивает их социальную базу) и в формировании силовых институтов,
которые могли бы контролировать поведение "новых люмпенов" (обратной стороны
процесса формирования слоя "новых богатых").

Коммерциализация власти, как бы внешне неприглядно она не выглядела, также
ускоряет формирование слоя "новых людей", заинтересованного в реальных
изменениях отношений власти и собственности.

Новые люди заинтересованы в сильном государстве. Эта заинтересованность
проявляется (в искаженной форме) в локальных действиях по созданию собственных
систем безопасности, в успешных попытках "выходить" на отдельных
государственных функционеров, делая их своими агентами влияния. Но локальные
преференции, получаемые отдельными "новыми людьми" или их группами
взаимонейтрализуются и ускоряют распад существующих государственных
институтов.
СТАРАЯ СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ И НОВЫЕ ЛЮДИ.

Сейчас в России сложилась многоуровневая система интересов, основанная на
новой для страны социальной стратификации. Президент (вместе со своей
администрацией), правительство и парламент представляют интересы России как
наследника СССР. Они кормятся с факта существования России как государства.
Предметом особой заботы федерального правящего слоя выступают армия, границы,
таможенный и прочий режимы, отношения с "ближним" и "дальним" зарубежьем.

Функционеры местных органов власти (региональная элита) озабочены тем, как
накормить население своих регионов и как выгоднее распродать остатки
собственности СССР, оказавшиеся на их территории.

Следующий слой - "директорский корпус" или бывшая отраслевая элита. Директора
заводов и совхозов, председатели колхозов уже не олицетворяют для своих
подчиненных власть. Сейчас директора - в массе своей успешно - пытаются
присвоить властные возможности, проистекающие из прав собственности на ранее
административно им подчиненные производственные мощности.

"Новые богатые люди", вовремя подсуетившись, приобрели личное спекулятивное
состояние. Экспортеры редкоземельных металлов и нефти сейчас пытаются любым
образом овеществить спекулятивный капитал, превратить его в недвижимость, в
землю, в производственные мощности.

Большая часть населения страны - народ (в том числе и интеллигенция) -
совершенно маргинальна. Отдельные представители народа постепенно обогащаются,
переходят в слой "новых богатых", или опускаются в самый низ социальной
иерархии, превращаясь в новых люмпенов.

Слой богатых людей пополняется также коррумпированными государственными
функционерами и директорами коммерциализованных предприятий. В то же время,
нижний слой социальной иерархии пополняется за счет людей, которые
принадлежали к высшим стратам, но сейчас оказались нефункциональными.

Скорость социального расслоения очень велика (по меркам социологии, где время
меряется поколениями), и люди, попавшие в ту или иную социальную страту весьма
редко полностью понимают свое новое положение. В индивидуальном осознании
своей социальной принадлежности действуют еще очень грубые различения и
противопоставления. Более того, сами страты еще не оформлены ни экономически,
ни институционально, и люди, по внешним признакам являющиеся членами одной
социальной группы, внутренне (по самоощущению) еще относятся к
социально-учетным группам доперестроечного общества.