Отсюда особый интерес Ирвинга к фольклорному началу  и  даже  известная
фольклоризация литературного  материала  самим  писателем.  Рип  Ван  Винкль
связан с американским фольклором и сам стал со временем  восприниматься  как
народный герой {L. LeFevre. Paul Bunyan  and  Rip  Van  Winkle.-  "The  Yale
Review", 1946, Autumn, vol. 36, N 1.}.
   В этом смысле он символизирует старую докапиталистическую Америку,  еще
не познавшую лихорадку предпринимательской деловитости.
   Как  отмечалось  в  критике,  загадочная  история   Рип   Ван   Винкля,
исчезнувшего  на  двадцать  лет,  а  затем  вернувшегося  домой,   допускает
несколько трактовок {Ph. Yоung. Fallen From the Time:  the  Mythic  Rip  Van
Winkle."The Kenyou Review", 1960, Autumn, vol. 22, N 4, p.  568.}.  Одну  из
них предлагает сам Рип, рассказавший свою необычную историю о приключении  в
Каатскильских горах. Правда, при этом находились люди,  которые  подмигивали
друг другу и корчили рожи (точно так же, как Бром  Боне,  на  лице  которого
появлялось лукавое выражение, когда при нем рассказывалась  история  Икабода
Крейна, изгнанного им из Сонной Лощины с помощью тыквы).
   Согласно другой версии, которая остается нераскрытой  в  рассказе,  так
же, как и таинственная встреча Икабода с всадником без головы в  "Легенде  о
Сонной Лощине", хитрый Рип, которому надоела тирания жены, просто убежал  из
дома. Недаром же он вернулся сразу после смерти своей сварливой  супруги,  а
назвал себя, лишь удостоверившись, что она действительно скончалась.
   Хотя рассказы Ирвинга,  в  отличие,  например,  от  Гофмана,  допускают
подобную трезвую, антиромантическую интерпретацию,  в  них  есть  и  второй,
романтический план {Ср. анализ рассказа Ирвинга "Жених-призрак"  в  "Истории
американской литературы", т. 1. М.,  1947,  стр.  132,  а  также  интересные
наблюдения  Т.  А.  Ивановой  в  статье  "Творческая  встреча:  Лермонтов  и
Вашингтон Ирвинг ("Известия АН СССР. Серия литературы и языка",  1964,  вып.
5).}. Писатель как бы хочет показать, что за видимыми фактами (уход  Рипа  в
горы, его возвращение спустя  двадцать  лет)  скрывается,  возможно,  совсем
иной, романтический мир грез и призраков. Так, вместо видимого превосходства
новой Америки над старой, мы, по  прочтении  рассказа  о  Рипе  Ван  Винкле,
неожиданно для себя убеждаемся, что Америка после революции стала не  лучше,
а менее поэтичной...
   Это романтическое  раздвоение  реального  и  воображаемого  -  одна  из
существенных черт художественного мышления американских  романтиков.  Ирвинг
был первым, у кого эти  особенности  проявились  достаточно  определенно.  В
дальнейшем По, Готорн и Мелвилл наиболее полно выразили эту тенденцию.
   Ирвинг 20-х годов, в отличие от раннего Ирвинга, автора "Салмаганди"  и
"Истории Нью-Йорка", уже не  был  романтическим  бунтарем.  Впрочем,  спорен
вопрос, был ли он им и в 1800-е годы. Несомненно,  однако,  что  критическое
начало было гораздо сильнее в "Истории Нью-Йорка", чем в "Книге эскизов" или
последующих произведениях писателя.
   Характеризуя общие тенденции творчества Ирвинга этого  периода,  А.  А.
Елистратова  справедливо  отмечает,  что  "огонек  жизни  теплится   в   его
произведениях спокойным и  ровным  пламенем,  питаемый  "маслом  радости"  -
прекраснейшим горючим, по  шутливому  замечанию  самого  Ирвинга"  {"История
американской литературы", т. 1, стр. 138.}.
   В "Истории жизни и путешествий Христофора Колумба", созданной во второй
половине  20-х  годов,  удивительным  образом  сплетаются  черты   молодого,
задиристого Ирвинга и умеренного,  покладистого  Ирвинга  позднего  периода.
Именно в  этой  книге  писатель  окончательно  распрощался  с  идеями  своей
молодости  и  вступил  на  грустный  путь  угождения   литературным   вкусам
американского буржуазного читателя.
   "История  Колумба"  -   романтическая   биография.   Не   отступая   от
исторических  сведений  о  Колумбе,   Ирвинг   наполнил   это   произведение
фольклорным  материалом.  Это  было  продолжение  романтической   поэтизации
американского прошлого, начатой писателем еще в "Истории Нью-Йорка". В книге
о Колумбе Ирвинг делает еще один шаг от истории к роману - жанру, к которому
он  постоянно  приближался  в  своем  творчестве  (напомним   его   "Хронику
завоевания Гренады"), но создать  который  в  американской  литературе  было
суждено не ему.
   "Историю  Колумба"  нельзя  рассматривать  как   обычное   историческое
жизнеописание одного из замечательных людей прошлого. Еще  В.  Г.  Белинский
возражал против подхода к "Истории Колумба" как к  историческому  сочинению,
высмеивая утверждение Н. А. Полевого о том, что Ирвинг "историк плохой"  {В.
Г. Белинский. Полное собрание сочинений в 13-ти томах, т. III, M., Изд-во АН
СССР, 195. стр. 156-157.}.
   В книге о Колумбе Ирвинг дает один  из  первых  образцов  романтической
робинзонады  в  литературе  США.  Описание   форта   Рождества,   испанского
поселения, основанного  Колумбом  в  Новом  Свете  (IV,  1)  и  вся  история
испанских  колоний  на  островах  Нового  Света  содержат   в   себе   черты
робинзонады, приобретшей популярность среди американских романтиков особенно
в 1840-е годы ("Кратер" Купера, "Таити", "Ому" Мелвилла).
   Центральный герой "Истории Колумба"  -  сам  знаменитый  мореплаватель.
Необыкновенная, гениальная  личность  Колумба  привлекает  к  себе  внимание
Ирвинга. Книга посвящена воспеванию романтического подвига, борьбы Колумба с
косностью, невежеством и завистью, окружавших его и  при  дворе  королей,  и
среди просторов Атлантики, когда взбунтовавшаяся  команда  отказалась  плыть
дальше в неведомые воды мирового океана, и  в  испанских  поселениях  Нового
Света. Писатель охотно  украшает  свое  повествование  мифами  и  легендами,
сопровождавшими посмертную славу Колумба.
   В отличие от героикомической "Истории Нью-Йорка" стиль повествования  в
"Истории Колумба" разительно меняется, становится  романтически-приподнятым,
иногда даже патетическим. Однако романтические страсти  высокого  накала  не
были по душе писателю. Его больше влекла романтика путешествий  и  открытий,
составляющая пафос книги о Колумбе.
   Значительное место отведено в "Истории  Колумба"  трагическим  картинам
разграбления открытых Колумбом земель,  кровавым  столкновениям  испанцев  с
туземцами. Индейская линия "Истории Нью-Йорка"  находит  здесь  свое  прямое
продолжение  и  становится  постоянной   темой   американского   романтизма,
получившей дальнейшее и более глубокое развитие в творчестве Купера.
   Русский читатель познакомился с Ирвингом в  1825  г.,  когда  несколько
московских и петербургских журналов почти одновременно опубликовали переводы
его  рассказов,  в  том  числе  знаменитого  "Рип  Ван  Винкля"  в  переводе
декабриста Н. А. Бестужева. С тех пор интерес к Ирвингу в  России  неизменно
возрастал. Имя его стало называться среди  наиболее  известных  американских
писателей. Были переведены основные новеллы его сборников:  "Книга  эскизов"
(1819-20),  "Брейсбридж-холл"  (1822),  "Рассказы  путешественника"  (1824),
"Альгамбра" (1832), а также "История жизни и путешествий Христофора Колумба"
(1828,  русский  перевод  1836-37),  "Путешествия  и  открытия  сподвижников