а дело лишь начиналось.
     У  дома  Тацита  вновь  было  тихо,  лишь  зарево  близкого  пожарища
напоминало о  недавнем  происшествии.  Надсмотрщик,  поклонившись,  сказал
патрикию:
     - Господин, ушли почти все рабы.
     - Хорошо,  -  твердо ответил патрикий.  -  Но никто из них не захотел
бросить на нас толпу,  не так ли?  Когда они вернутся,  - если вернутся, -
всех хорошо накормить.  Не упрекать,  забыть. А теперь пойдем посмотрим на
улице, не нужна ли кому из несчастных наша помощь.


     На  форуме  Константина первый  император-христианин  был  увековечен
величественным монументом.  Церковь причислила к лику святых первого ряда,
назвала Равноапостольным.  На взгляд кафолической церкви Константин мог бы
на правах брата подать руку Петру, привратнику рая.
     Ложь  есть  смерть,  как  сказал  основатель  христианства.  Святость
Константина была  одной из  многих лжей,  которыми оскверняла себя религия
угнетенных,  лишь только ее вожаки прикоснулись к соблазну светской власти
и  по-хозяйски  возложили руки  на  хребет  златого  тельца,  презираемого
издали, но вблизи так соблазнительно-пышного.
     Убийца  своих  родственников,  хитрый  и  беспощадный,  велеречивый и
смелый владыка вел  себя  по  отношению к  религии мелким торгашом,  очень
похожим на тех, кто впоследствии ходил иногда в церковь на всякий случай -
вдруг "там" нечто есть, не запастись ли и этой благодатью?
     Допуская новую религию, покровительствуя ей из утонченно-политических
видов,  этот человек с  двойным дном не  хотел окончательно связывать себе
руки.  К  тому  же  если  действительно  существует  рай  христиан,  лучше
приберечь  магическое таинство  крещения  до  последнего часа  жизни.  Вся
греховность  долгих  лет  смоется  сразу,  и  император  предстанет  перед
небесным привратником чистым,  как новорожденный. Так Константин и сделал.
Тридцать один  год  его  правления был  временем лжи  и  компромисса между
церковью и империей. Роковой отпечаток никогда не изгладится.
     С  форума-площади  своего  имени  равноапостольный базилевс направлял
взоры на  восток -  отнюдь не  для приветствия утренних зорь!  Он нес туда
крест.
     Добровольные, не императорские, вестники нового откровения уже давно,
задолго до  лет Константина,  добрались до  самого берега Азии,  до Океана
Синов.  Желтолицый ученый в шелковой одежде,  который знал наизусть десять
тысяч знаков,  - одно созерцание их возвышает человека, так как даже часть
знака  изображает идею,  -  любознательно внимал новому СЛОВУ.  Что  ж,  и
Конфуцийосуждал злых.  Человек добр по природе, в мире нет противоборствующих сил,
лишь  сам  смертный готовит  себе  погибель,  преступая закон  по  ошибке.
Поэтому  народ  нуждается  в  постоянстве  примеров  и  поучений.   Любить
ближнего,  как себя,  весьма разумно:  будут любить и тебя. Да погибнет от
меча  поднявший  меч.   Война  -  наихудшее  бедствие,  пусть  уничтожится
зачинщик.  И  пусть  для  вечных истин  находят новые образы:  сила  слов,
повторяемых постоянно, тупеет.
     _______________
               гг. до н. э.).

     Сосредоточенные  молчальники  Индии,   стремящиеся  к  сну  страстей,
прислушивались  к  новому  учению.   Почему  же  новому?  Троица  христиан
напоминала Тримуртисвое  откровение.   Несомненно,   этот  бессребреник,  ходивший  босым  по
тернистым  дорогам  удаленного Запада,  принадлежал к  священному братству
посвященных в Тайну. Не следует препятствовать его последователям.
     _______________
               Вишну, Шивы; символы - трехголовая статуя и трезубец.

     Константин  же  восседал  на  боевом  коне,  в  героическом облачении
императоров воинственного Рима.  Такого апостола Восток отказался принять.
Безобидные проповедники Христа с нищей сумой на кротких осликах обернулись
лазутчиками злого  дракона.  На  Востоке хватало собственных боевых коней,
мечей,   дворцов  и  беспощадных  самодержцев.   Поэтому  время  отняло  у
императора Второго Рима даже ту  землю,  какую занимали на форуме ноги его
коня.
     Итак, этот форум и эта статуя оказались многозначительными символами,
воплощенными предсказанием. Но - лишь по примеру речей Кумской Сивиллы или
Дельфийской Пифии, то есть понятными после исполнения предсказанного.


     Здание префектуры,  известное каждому византийцу, находилось на улице
Львов,  шагах в пятистах от форума Константина. Убедившись в необычайности
размаха смуты,  Евдемоний счел,  что  его  место здесь.  Послав легион для
охраны Божественного,  префект оставил себе  одну манипулу первой когорты.
По старому обычаю, первые когорты формировались из лучших мечей, легионеры
первых когорт еще носили римское звание евокатусов - избранных.
     Евдемоний приказал не зажигать огней и  снял пост из пяти легионеров,
охранявших день  и  ночь  десять  ступеней,  которые поднимались к  дверям
здания.  На  медных полотнищах дверей выделялись выпуклые знаки креста.  С
ними  соседствовали  следы  заклепок,  некогда  удерживавших  староримскую
эмблему правосудия -  пучок розг ликтора с  топориком,  вставленным в сноп
прутьев.
     Легионеры разостлали плащи  и  прижались друг  к  другу  потеснее,  в
зябкой дреме мечтая об угольных жаровнях.
     Отраженный низкими облаками,  на пол упал отсвет пожара.  Неподвижная
кучка  легионеров  будто  бы  поднялась  из  темноты,   напоминая  военное
надгробие.
     Пылала тюрьма в  Октогоне.  Светлые пятна  на  тучах  указывали места
других пожаров.  На  плоской крыше  трехэтажной префектуры была  башенка с
хорошим обзором.  На нее поднялся Евдемоний с  двумя десятками помощников.
Воображение хозяев города подсказывало пункты, где происходили бедствия.
     - Охлос напал на тюрьмы! - гневно сказал претор дема Петр. - И некому
помешать, - это был упрек префекту.
     Петра поддержал квезитор Стефан:
     - Что скажет его Божественность, он будет недоволен.
     Отглаженные этикетом,  как  галька -  волнами,  языки сановников сами