Хитрость Владимира. Усердие к идолопоклонству. Женолюбие. Завоевание
Галиции. Первые Христианские мученики в Киеве. Бунт Радимичей. Камская
Болгария. Торки. Отчаяние Гориславы. Супружество Владимира и крещение
России. Разделение Государства. Строение городов. Война с Хорватами и
Печенегами. Церковь Десятинная. Набег Печенегов. Пиры Владимировы.
Милосердие. Осада Белагорода. Бунт Ярослава. Кончина Владимирова. Свойства
его. Сказки народные. Богатыри.


   Владимир с помощью злодеяния и храбрых Варягов овладел Государством; но
скоро доказал, что он родился быть Государем великим.
   Сии гордые Варяги считали себя завоевателями Киева и требовали в дань с
каждого жителя по две гривны: Владимир не хотел вдруг отказать им, а манил
их обещаниями до самого того времени, как они, по взятым с его стороны
мерам, уже не могли быть страшны для столицы. Варяги увидели обман; но
видя также, что войско Российское в Киеве было их сильнее, не дерзнули
взбунтоваться и смиренно просились в Грецию. Владимир, с радостию отпустив
сих опасных людей, удержал в России достойнейших из них и роздал им многие
города в управление. Между тем послы его предуведомили Императора, чтобы
он не оставлял мятежных Варягов в столице, но разослал по городам и ни в
каком случае не дозволял бы им возвратиться в Россию, сильную собственным
войском.
   Владимир, утвердив власть свою, изъявил отменное усердие к богам
языческим:
   соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою и поставил его близ
теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит
Летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв.
Может быть, совесть беспокоила Владимира; может быть, хотел он сею кровию
примириться с богами, раздраженными его братоубийством: ибо и самая Вера
языческая не терпела таких злодеяний... Добрыня, посланный от своего
племянника управлять Новымгородом, также поставил на берегу Волхова
богатый кумир Перунов.
   Но сия Владимирова набожность не препятствовала ему утопать в
наслаждениях чувственных. Первою его супругою была Рогнеда, мать Изяслава,
Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей; умертвив брата, он взял в
наложницы свою беременную невестку, родившую Святополка; от другой
законной супруги, Чехини или Богемки, имел сына Вышеслава; от третьей
Святослава и Мстислава; от четвертой, родом из Болгарии, Бориса и Глеба.
Сверх того, ежели верить летописи, было у него 300 наложниц в Вышегороде,
300 в нынешней Белогородке (близ Киева), и 200 в селе Берестове. Всякая
прелестная жена и девица страшилась его любострастного взора: он презирал
святость брачных союзов и невинности. Одним словом, Летописец называет его
вторым Соломоном в женолюбии.
   Владимир, вместе со многими Героями древних и новых времен любя жен,
любил и войну. Польские Славяне, Ляхи, наскучив бурною вольностию, подобно
Славянам Российским, еще ранее их прибегнули к Единовластию. Мечислав,
Государь знаменитый в Истории введением Христианства в земле своей, правил
тогда народом Польским: Владимир объявил ему войну, с намерением, кажется,
возвратить то, что было еще Олегом завоевано в Галиции, но после, может
быть, при слабом Ярополке отошло к Государству Польскому. Он взял города
Червен (близ Хелма), Перемышль и другие, которые, с сего времени будучи
собственностию России, назывались Червенскими. В следующие два года
храбрый Князь смирил бунт Вятичей, не хотевших платить дани, и завоевал
страну Ятвягов, дикого, но мужественного народа Латышского, обитавшего в
лесах между Литвою и Польшею. Далее к Северо-Западу он распространил свои
владения до самого Бальтийского моря: ибо Ливония, по свидетельству
Стурлезона, Летописца Исландского, принадлежала Владимиру, коего чиновники
ездили собирать дань со всех жителей между Курляндиею и Финским заливом.
   Увенчанный победою и славою, Владимир хотел принести благодарность
идолам и кровию человеческой обагрить олтари. Исполняя совет Бояр и
старцев, он велел бросить жребий, кому из отроков и девиц Киевских
надлежало погибнуть в удовольствие мнимых богов - и жребий пал на юного
Варяга, прекрасного лицом и душою, коего отец был Христианином. Посланные
от старцев объявили родителю о сем несчастии: вдохновенный любовию к сыну
и ненавистию к такому ужасному суеверию, он начал говорить им о
заблуждении язычников, о безумии кланяться тленному дереву вместо живого
Бога, истинного Творца неба, земли и человека. Киевляне терпели
Христианство; но торжественное хуление Веры их произвело всеобщий мятеж в
городе. Народ вооружился, разметал двор Варяжского Христианина и требовал
жертвы. Отец, держа сына за руку, с твердостию сказал: "Ежели идолы ваши
действительно боги, то пусть они сами извлекут его из моих объятий".
Народ, в исступлении ярости, умертвил отца и сына, которые были таким
образом первыми и последними мучениками Христианства в языческом Киеве.
Церковь наша чтит их Святыми под именем Феодора и Иоанна.
   Владимир скоро имел случай новыми победами доказать свое мужество и
счастие.
   Радимичи, спокойные данники Великих Князей со времен Олеговых, вздумали
объявить себя независимыми: он спешил наказать их. Храбрый Воевода его,
прозванием Волчий Хвост, начальник передовой дружины Княжеской, встретился
с ними на берегах реки Пищаны и наголову побил мятежников; они смирились,
и с того времени (пишет Нестор) вошло на Руси в пословицу: Радимичи волчья
хвоста бегают.
   [985 г.] На берегах Волги и Камы издревле обитали Болгары, или, может
быть, переселились туда с берегов Дона в VII веке, не хотев повиноваться
Хану Козарскому. В течение времени они сделались народом гражданским и
торговым; имели сообщение, посредством судоходных рек, с Севером России, а
чрез море Каспийское с Персиею и другими богатыми Азиатскими странами.
Владимир, желая завладеть Камскою Болгариею, отправился на судах вниз по
Волге вместе с Новогородцами и знаменитым Добрынею; берегом шли конные
Торки, союзники или наемники Россиян. Здесь в первый раз упоминается о сем
народе, единоплеменном с Туркоманами и Печенегами: он кочевал в степях на
юго-восточных границах России, там же, где скитались Орды Печенежские.
Великий Князь победил Болгаров; но мудрый Добрыня, по известию Летописца,
осмотрев пленников и видя их в сапогах, сказал Владимиру: "Они не захотят
быть нашими данниками: пойдем лучше искать лапотников". Добрыня мыслил,
что люди избыточные имеют более причин и средств обороняться. Владимир,
уважив его мнение, заключил мир с Болгарами, которые торжественно
обещались жить дружелюбно с Россиянами, утвердив клятву сими простыми
словами: "Разве тогда нарушим договор свой, когда камень станет плавать, а
хмель тонуть на воде". - Ежели не с данию, то по крайней мере с честию и с