Материалы размещены исключительно с целью ознакомления учащихся ВУЗов, техникумов, училищ и школ.
Главная - Наука - История
Каркейль Томас - Французкая революция

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 303
Размер файла: 2149 Кб
Страницы: «« « 136   137   138   139   140   141   142   143   144  145   146   147   148   149   150   151   152   153   154  » »»

берлину  баронессы  Корф.  Наконец-то  он  видит эту благословенную берлину,
запряженную  шестеркой лошадей,  и  его  собственный  кучер-немец  сидит  на
козлах. Браво,  добрый  немец,  теперь спеши, ты  знаешь куда! Спешите и вы,
сидящие в карете! Много времени уже потеряно. Августейшие  пассажиры кареты,
шесть  седоков, быстро  перегружаются в  новую  берлину;  два лейб-гвардейца
становятся  на  запятки.  Извозчичья  карета, повернутая  по  направлению  к
городу, может ехать куда хочет, - поутру  ее найдут опрокинутой в канаву.  А
Ферзен уже сидит  на  других козлах, покрытых новыми  чехлами,  и взмахивает
бичом, гоня  к Бонди.  Там должен  находиться  третий  и  последний курьер -
лейб-гвардеец с готовыми  почтовыми лошадьми. Там же должна быть и купленная
коляска с двумя камеристками и картонками, без которых Ее Величество тоже не
могла  выехать. Живее,  проворный Ферзен,  и  да  поможет  небо,  чтобы  все
кончилось хорошо !
     Пока, благодарение  небу, все благополучно. Вот  спящая  деревня Бонди,
коляска  с  камеристками,  лошади  готовы, почтальоны  в  стоптанных сапогах
нетерпеливо ждут, ежась от росы. Быстро перепрягают, почтальоны в стоптанных
сапогах  вскакивают  в седла,  вертя короткими звонкими  кнутами.  Ферзен  в
кучерской  одежде,  прощаясь,  склоняется  с   глубокой  почтительностью,  и
королевские  руки  машут  в ответ  с  безмолвной невыразимой благодарностью;
берлина  баронессы  Корф  с  французским  монархом удаляется  от  него,  как
оказалось, навсегда. Проворный Ферзен скачет наперерез к северу, по полям, к
Бугре, доезжает до  Бугре, находит  ожидающего  его немца-кучера с экипажем,
несется  дальше  и   уезжает  незамеченный  в  безвестную  даль.  Проворный,
энергичный человек: то, за что он взялся, сделано быстро и успешно.
     Итак,  значит,  король Франции  действительно  бежал?  В эту прелестную
ночь, самую короткую в  году, он бежит и уносится  вдаль! Баронесса Корф  на
самом  деле г-жа де  Турзель - гувернантка  королевских детей, та самая, что
вышла закутанная  с двумя закутанными детьми,  маленьким дофином и маленькой
Madame Royale,  известной  много лет спустя под именем герцогини Ангулемской
Камеристка  баронессы Корф - королева в цыганской шляпе. Царственная особа в
парике и  круглой  шляпе в настоящее  время  лакей.  Другая закутанная дама,
выдаваемая за дорожную  спутницу.  - добрая сестра Елизавета;  она поклялась
давно,  со  времени восстания женщин, что только  смерть разлучит ее  с этой
семьей. И вот  они мчатся, но не слишком стремительно через Бондийский  лес,
через этот Рубикон в их личной истории и в истории Франции.
     Знаменательные  часы, хотя грядущее очень смутно!  Застанем ли мы Буйе?
Что, если  не застанем!  О Людовик! Вокруг  тебя великая спящая земля (а над
тобой великое  недремлющее  небо):  спящий Бондийский лес, где длинноволосый
Хильдерик  Тунеядец  был  пронзен  мечом12,  надо думать,  не без
причин в мире, подобном нашему. Эти остроконечные  каменные башни  -  Репей,
башни безбожных Орлеанов. Все  спит,  кроме далеко  разносящегося шума нашей
новой берлины.  Зеленщик  в  болтающейся,  как  на  птичьем  пугале,  одежде
медленно  тащится  рядом  со  своим   ослом,  везущим  раннюю   зелень;  это
единственное существо, которое мы  встречаем. Впереди, с северо-востока, все
чаще поднимается серый предрассветный туман; кое-где  из росистой чащи  леса
птицы  коротким щебетанием приветствуют  восход  солнца.  Бледнеют  звезды и
Млечный  Путь - уличные фонари Божьего Города.  Вселенная, о  братья, широко
распахивает  врата  перед  встающим Великим  Всевышним  Царем. А ты,  бедный
король Людовик, спешишь, как  и всякий смертный, к Восточной Стране Надежды;
и Тюильри с  их королевскими  приемами, и Франция, и сама земля не более как
нечто  вроде  большой  собачьей конуры,  обитатели которой иногда впадают  в
бешенство.

        "Глава четвертая. БЕГСТВО"

     Но что было  в Париже  в шесть  часов утра,  когда некий патриотический
депутат,  предупрежденный  запиской,  разбудил Лафайета и  оба  поспешили  в
Тюильри?  Воображение  может  представить,  но  слова  бессильны  изобразить
изумление Лафайета  или растерянность,  с какой беспомощный  Гувьон  таращил
свои стеклянистые глаза  Аргуса, поняв наконец, что  его камеристка говорила
правду!
     Однако следует отметить, что Париж благодаря  верховному  Национальному
собранию  в  это подобие  Судного дня  превзошел самого  себя.  Никогда,  по
показаниям  исторически  достоверных  свидетелей,  не  было   у  него  такой
"внушительной осанки"13. Все секции заседают "непрерывно", так же
как и  городской  совет,  сделавший  предварительно,  около  10  часов,  три
тревожных выстрела. Непрерывно заседает и Национальное собрание; оно решает,
что нужно делать; решает единогласно, так  как правая сторона безмолвствует,
напуганная  фонарем. Решения  принимаются быстро и с величавым спокойствием.
Приходится вотировать, ибо дело слишком очевидно, что Его Величество похищен
или "увлечен" силой внушения каких-нибудь неизвестных лиц или лица. Что же в
таком случае требует от нас конституция? Обратимся, как мы всегда говорим, к
основным принципам.
     По  первому или  второму принципу многое решается  быстро: посылают  за
министрами, Дают  им указания, как исполнять в дальнейшем  свои обязанности;
допрашивают  Лафайета  и  Гувьона,  который  дает весьма  бессвязный  отчет,
лучший, на  какой  он способен. Найдены письма; одно из них, очень  длинное,
написанное  рукой  короля  и  явно   сочиненное  им   самим,   адресовано  к
Национальному собранию. В нем серьезно с детским простодушием излагаются все
крупные  и  мелкие обиды,  причиненные  Его  Величеству:  Неккера  встречают
аплодисментами, а его, короля, нет; затем, восстание, недостаток необходимой
мебели в Тюильри, недостаток денег по цивильному листу; вообще потребность в
деньгах,  мебели и порядке; всюду анархия; дефицит до сих  пор даже в  самой
малой мере не уменьшен, "не  только не покрыт (comble)" - и вследствие всего
этого  Его Величество  удаляется  в  место  свободы,  предоставив  санкциям,
федеративным и всяким прочим клятвам вывертываться самим, и ссылается теперь
- как  бы  думало верховное  Собрание, на  что?  -  на  "декларацию двадцать
третьего июня" с ее  "Seul il fera". Он один  сделает свой народ счастливым.
Как будто  это заявление уже  не похоронено, и похоронено глубоко, под двумя
непреложными   годами,  крушением   и   обломками  всего  феодального  мира!
Национальное собрание решает отпечатать это странное собственноручное письмо
и разослать его в восемьдесят три департамента с пояснительными краткими, но
сильными примечаниями.  Во  все  стороны рассылаются  комиссары;  необходимо
ободрить   народ,  усилить   армию,  позаботиться,   чтобы  общее  благо  не
пострадало.  А  теперь  с  величаво-спокойным,  даже  равнодушным  видом  мы
"переходим к порядку дня".
     Это величественное спокойствие рассеивает страх народа. Сверкающие леса
пик,  зловеще ощетинившиеся на утреннем солнце, снова исчезают; громогласные
уличные ораторы умолкают или разглагольствуют тише. Если суждено быть  у нас
гражданской  войне,  так пусть  она  будет.  Король  уехал,  но Национальное

Страницы: «« « 136   137   138   139   140   141   142   143   144  145   146   147   148   149   150   151   152   153   154  » »»
2007-2013. Электронные книги - учебники. Каркейль Томас, Французкая революция