Материалы размещены исключительно с целью ознакомления учащихся ВУЗов, техникумов, училищ и школ.
Главная - Наука - История
Каркейль Томас - Французкая революция

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 303
Размер файла: 2149 Кб
Страницы: «« « 154   155   156   157   158   159   160   161   162  163   164   165   166   167   168   169   170   171   172  » »»

су за фунт. "Не лучше ли отказаться от сахара?" Да,  патриотические секции и
все  вы, якобинцы, откажитесь  от него! Так  советуют Луве  и Колло д'Эрбуа,
решив принести эту жертву; но  "как же наши  литераторы обойдутся без кофе?"
Дать клятву в воздержании - это самое верное!24
     Разве не  страдает  по  той  же причине  Брест,  не  страдают  интересы
судоходства?  Бедный Брест терпит, горюет, жалуется  на аристократа Бертрана
Мольвиля, предателя-аристократа, морского министра. Разве не гниют в гаванях
брестские  и  королевские  корабли,  не  разрушаются один за другим?  Многие
морские офицеры разбежались или находятся в отпуске с сохранением жалованья.
В Брестской гавани  мало  движения, если не  считать галер  с их понукаемыми
бичом невольниками-гребцами, -  увы,  среди  них около 40  наших  несчастных
швейцарских солдат  из  Шатовье  !  Эти  40  швейцарцев  в красных шерстяных
колпаках слишком хорошо помнят Нанси; они налегают теперь на весла,  грустно
глядя в  волны  Атлантического  океана,  отражающие  только  их  собственные
печальные, заросшие бородой лица, и кажутся забытыми надеждой.
     Вообще  разве,  выражаясь  фигурально, нельзя сказать, что  французская
конституция,  пускающаяся  в   путь,  страдает  ревматизмом,  полна  колющих
внутренних болей в сочленениях и мышцах и идет с трудом?

        "Глава пятая. КОРОЛИ И ЭМИГРАНТЫ"

     Известны  примеры,  когда  и  крайне  ревматические  конституции шли  и
держались на ногах, хотя и шатаясь и спотыкаясь, в  течение долгого времени,
но  только  благодаря  одному  условию:  голова   была  здорова.  А   голова
французской конституции! Что такое король Людовик и чем он не может не быть,
читатели уже знают. Это король, который не может ни  принять конституцию, ни
отвергнуть ее, ни  вообще  что-нибудь сделать, а  только жалобно спрашивает:
"Что  мне  делать?",  король,  который окружен  бесконечной  смутой  и в уме
которого нет  и зародыша порядка. Остатки гордого, непримиримого  дворянства
борются  с  униженно-раскаивающимися  Барнавами  и  Ламетами, борются  среди
темного элемента посыльных и носильщиков, хвастунов на половинном  жалованье
из кафе "Валуа", среди горничных, наушников и низших служащих, под взглядами
озлобленных  патриотов, все  более и более  подозрительных, - что они  могут
сделать  в такой борьбе? В лучшем случае уничтожить  друг друга и произвести
нуль.  Бедный  король! Барнавы и Жокуры  серьезно  говорят ему  на одно ухо,
Бертран-Мольвили и  посланные  из Кобленца -  на  другое; бедная королевская
голова  поворачивается то  в ту, то  в другую  сторону и не может решительно
склониться  ни  на одну. Пусть  скромность накинет  на  это покрывало: более
жалкое зрелище редко видывал мир. Только один мелкий факт проливает грустный
свет  на многое. Королева жалуется г-же Кампан: "Что мне  делать? Когда они,
эти Барнавы, советуют нам что-нибудь, что не нравится дворянству, то на меня
все дуются,  никто не  подходит  к моему карточному столу, король отходит ко
сну в одиночестве"25. Что  делать  в  таком  сомнительном случае?
Идти к неизбежной гибели!
     Король принял конституцию, зная наперед, что это ни к чему не приведет;
он изучает  ее,  исполняет, но главным образом  в надежде, что она  окажется
невыполнимой. Королевские суда гниют  в гаванях, офицеры с них  разбежались,
армия  дезорганизована, разбойники заполняют проезжие тракты, которые к тому
же не  ремонтируются, все  общественные  учреждения бездействуют и  пустуют.
Исполнительная  власть не  делает никаких усилий,  кроме  одного  -  навлечь
недовольство на  конституцию,  и  притворяется мертвой  (faisant la  mort!).
Какая же конституция, применяемая таким образом, может идти? "Она опротивеет
нации", что действительно и будет26, если только  вы сами  раньше
не опротивеете  ей.  Ведь это план Бертрана  де Мольвиля  и Его  Величества,
лучший, какой они могли придумать.
     А  что, если выполнение этого прекрасного плана пойдет слишком медленно
или  совсем не  удастся? Предвидя  это, королева в глубочайшей тайне  "пишет
целый день и изо дня в день шифрованные послания в Кобленц"; инженер Гогела,
знакомый нам по Ночи  Шпор, которого амнистия Лафайета освободила из тюрьмы,
скачет взад и вперед. Иногда в подобающих случаях бывает, что король наносит
визит в  Salle de  Manege,  произносит  трогательную  ободряющую речь (в  ту
минуту, несомненно, искренно),  и все сенаторы рукоплещут и почти плачут;  в
то же самое время  Малле дю Пантайно везет за границу собственноручное письмо короля, в  котором тот просит
помощи  у  иностранных  монархов27. Несчастный Людовик, делай  же
что-нибудь одно, - ах, если бы ты только мог!
     двора и эмигрантов.

     Но   единственные   действия  королевского  правительства   сводятся  к
смятенному  колебанию  от одного противоречия  к другому, и, смешивая воду с
огнем, оно окутывается густым шипящим паром. Дантона и нуждающихся патриотов
подкупают  денежными  подарками;  они  принимают их,  улучшая тем самым свое
положение, и с  этой поддержкой идут своей дорогой28. Королевское
правительство  нанимает даже рукоплескателей, или  клакеров, которые  должны
аплодировать. У подпольного  Ривароля полторы тысячи  человек на королевском
жалованье, составляющем около  250 000 франков в месяц, которых он  называет
"генеральным   штабом".    Этот   штаб,   самый   странный   из   когда-либо
существовавших,  состоит из публицистов, сочинителей плакатов и  из "двухсот
восьмидесяти клакеров, получающих по три франка в день". Распределение ролей
и счетные книги по этому делу  сохранились до сих пор29.  Бертран
де Мольвиль ухитряется заполнять галереи Законодательного собрания и считает
свой  способ  очень искусным: он  нанимает санкюлотов  идти  на заседание  и
рукоплескать  по  данному  сигналу, и  те  идут, полагая,  что  их пригласил
Петион; эта хитрость не открывалась с неделю. Довольно ловкий прием, похожий
на  то,  как  если бы  человек, находя,  что  день  слишком  короток,  решил
перевести часовую стрелку: только это для него и возможно.
     Отметим  также  неожиданное появление при  дворе Филиппа Орлеанского  -
последнее появление его при  выходе какого бы  то  ни было короля. Некоторое
время назад,  по-видимому  в зимние  месяцы, он получил  давно  желанный чин
адмирала,  хотя  только  над гниющими в гавани  кораблями.  Желаемое  пришло
слишком поздно! Между тем он обхаживает Бертрана де Мольвиля, чтобы принести
благодарность,  даже заявляет,  что  желал бы  поблагодарить Его  Величество
лично;  что,  несмотря  на  все  отвратительные  вещи,  которые   про   него
рассказывают, он далек  в сущности, весьма  далек от того, чтобы быть врагом
Его   Величества!  Бертран   передает  поручение,   устраивает   королевскую
аудиенцию,  которой  Его  Величество  доволен.  Герцог,  видимо,  совершенно
раскаялся и решил  вступить  на новый  путь. И  однако,  что  же мы видим  в
следующее  воскресенье? "В следующее воскресенье,  -  говорит  Бертран, - он
явился  к выходу  короля; но  придворные, не  зная о  происшедшем,  -  кучка

Страницы: «« « 154   155   156   157   158   159   160   161   162  163   164   165   166   167   168   169   170   171   172  » »»
2007-2013. Электронные книги - учебники. Каркейль Томас, Французкая революция