множества различных прослоек, многих, так сказать, промежуточных ступеней. В
городах майя  эти  противоречия выступали абсолютно неприкрыто.  На  холме в
большинстве случаев были расположены храмы и дворцы духовенства и знати; они
образовывали замкнутый ареал и по своему  характеру были похожи на крепости.
(Возможно,  им  часто приходилось  оправдывать  этот  свой  характер.) И без
всяких   промежуточных   переходных   ступеней   вокруг   каменного   "сити"
располагались  хижины и деревянные лачуги простолюдинов - народ майя состоял
из небольшой кучки  правителей и огромной массы угнетенных. Трудно даже себе
представить, какая глубочайшая пропасть разделяла  оба этих класса.  У майя,
насколько  можно  судить, отсутствовало  среднее  промежуточное  сословие  -
буржуазия.
     Знать  представляла собой  совершенно  замкнутый  класс:  "альмехенооб"
называли  они  себя, то  есть  те, "кто имеют  отцов  и матерей", обладатели
родословных таблиц. К ней принадлежали также жрецы,  выходцем из знати был и
наследный князь "халач виник" - "истинный человек". А на этих "имеющих отцов
и матерей" работал весь народ. Одну треть  урожая  крестьянин отдавал знати,
другую треть  -  жрецам, и лишь последней частью урожая он мог распоряжаться
по собственному усмотрению. (Вспомним, что причиной крестьянских революций в
средневековой  Европе  была  пресловутая  "десятина",  считавшаяся  наиболее
непосильной податью!)
     А  в промежутке  между посевной  и  уборкой  урожая крестьяне  вместе с
рабами  занимались  строительными  работами.  Без телег и  вьючных  животных
доставляли они  каменные блоки; без железа, меди и  бронзы,  только  лишь  с
помощью каменных орудий  высекали великолепные статуи  и  памятники. В своем
мастерстве они не только не  уступали египетским строителям  пирамид, но, по
всей вероятности, превосходили их.
     Подобный общественный строй, а он, насколько мы можем судить, оставался
неизменным на протяжении веков, таил в себе зародыш гибели. Культура и наука
- и в той  и  в другой области жрецы добились  немалых успехов - становились
постепенно  культурой  и наукой  лишь избранных.  Этой культуре  не  хватало
питательных соков снизу,  не было никакого обмена  опытом. Ученые все чаще и
чаще обращались к звездам, и только к ним, забывая о земле, а ведь только из
этого источника они могли в конечном счете черпать свои силы. Они забывали о
поисках  средств для  того,  чтобы  отвести  грядущую опасность. Только этим
совершенно поразительным высокомерием духа, свойственным  высшим слоям майя,
можно объяснить  тот поистине  удивительный факт,  что народ, который достиг
таких выдающихся успехов в науке и искусстве, не сумел додуматься  до такого
важного и в то же время примитивного орудия, как плуг.
     На протяжении всей истории майя их земледелие носило крайне примитивный
характер. Это  было так  называемое подсечное земледелие. Облюбовав  тот или
иной участок  в джунглях, они  валили  все  деревья, а затем, когда  деревья
подсыхали, они  их сжигали  незадолго до начала дождей.  Когда сезон  дождей
заканчивался, земледельцы  выкапывали  с  помощью длинных заостренных  палок
ямки и бросали  туда  зерна маиса. Сняв  урожай с этого участка,  крестьянин
переходил на  другой.  Поскольку удобрения отсутствовали  полностью (если не
считать органических, которые использовались вблизи поселений), земля должна
была  каждый раз  длительное  время находиться под  паром. Так мы подходим к
правильному, как  нам представляется, объяснению причин,  заставивших майя в
короткий срок забросить свои прочные города и сняться с насиженных мест.
     Поля истощались. Требовалось все больше и больше времени, чтобы то  или
иное поле отлежалось под паром. Вследствие этого крестьянин был вынужден все
дальше  и  дальше углубляться  в  джунгли, выжигая  здесь  все новые и новые
участки, и тем самым отдаляться от города, который он вынужден был кормить и
который без  него не мог существовать;  в конце  концов  между ним и городом
оказалась выжженная и истощенная степь. Великая цивилизация Древнего царства
майя прекратила свое существование  потому, что она лишилась своего  базиса.
Цивилизация без техники еще возможна, но цивилизация без плуга -  нет! Голод
-  вот что заставило народ тоща, когда между городами  оказалась  лишь сухая
выжженная степь, отправиться в странствование.
     Он поднялся, оставив города и пустоши, и, пока на севере  отстраивалось
Новое царство, джунгли медленно возвращались в свои прежние пределы, окружая
покинутые храмы и дворцы, пустоши снова стали лесом, и этот лес, разросшись,
окружил постройки,  скрыв их на доброе тысячелетие от людских взоров. В этом
и заключается разгадка тайны покинутых городов.


     Глава 32
     ДОРОГА К КОЛОДЦУ
     Над  джунглями  взошла  полная  луна.  В  сопровождении  одного  только
проводника  по  созданному  некогда  майя  Новому  царству,  которое   после
появления здесь  испанцев тоже  успело  прийти  в  упадок, ехал американский
исследователь Эдвард Герберт Томпсон. С того времени, как майя покинули свои
города и  отправились  на  север,  прошло полторы тысячи лет. Томпсон  искал
Чичен-Ицу - город, который был якобы  самым большим и самым  красивым, самым
могущественным  и  прекрасным из  всех  городов  майя. И  люди и  кони  были
утомлены:  им  пришлось  преодолеть  немало препятствий.  Томпсон  свесил от
усталости  голову на  грудь;  при  каждом  толчке его  швыряло из  стороны в
сторону. Внезапно проводник  окликнул его.  Он вздрогнул, поднял  голову - и
увидел сказочный мир.
     Над темными вершинами деревьев был виден высокий крутой холм, а  на его
вершине  стоял  залитый холодным  серебряным  светом  луны  храм.  В  ночном
безмолвии  возвышался  он  над  кронами деревьев,  словно  Парфенон  некоего
индейского Акрополя. Чем ближе Томпсон к нему подъезжал, тем храм, казалось,
становился все  больше. Наконец проводник  индеец спрыгнул с коня, расседлал
его и принялся стелить одеяла, готовясь ко сну.
     Томпсон, словно завороженный,  не мог отвести от храма глаз; он сошел с
коня и пошел вперед. Крутая лестница, заросшая травой и кустарником, кое-где
разрушенная, вела от подножия холма к храму. Томпсон был знаком  по рисункам
с египетскими пирамидами и представлял себе их назначение.  Но эта пирамида,
сооруженная  индейцами-майя, не была гробницей, как сооружения Гизэ.  Внешне
она напоминала зиккураты,  но еще более, чем вавилонские башни, она казалась
лишь помостом, каменным основанием для гигантской лестницы, которая вела все
выше и выше - к богу, к солнцу, к луне.
     Томпсон  начал взбираться  по  этой лестнице.  Его  внимание  привлекли
богатые   скульптурные  украшения,  рельефы.  Поднявшись  наверх,  почти  на
тридцать метров над джунглями, он  осмотрелся  кругом  и тогда увидел  одно,
другое,  третье...  по  меньшей  мере  дюжину  разбросанных в  джунглях, еле
заметных за  деревьями  и  кустами  сооружений; их присутствие выдавали лишь
блики лунного света. Это и  была  Чичен-Ица.  Созданная, вероятно, в  начале
переселения  как  далекий  форт,  она  превратилась  затем  в  блистательную