знания  о  них,  накопленные  на  протяжении  добрых  четырех   десятилетий,
сохранялись  в памяти лишь нескольких  ученых? Разве не поразительно, что за
сорок лет  (с 1840  по 1880  год) в этой области  не было  сделано ни одного
настоящего открытия, хотя отдельные мелкие исследования по  частным вопросам
проводились; что  даже "раскопки" Брассера де  Бурбура  в Мадридском  архиве
привлекли внимание лишь немногих специалистов?
     Книга  Диэго  де  Ланды,  которая  на  протяжении  трехсот  лет  лежала
доступная  всем,  но  никем  не использованная, хранила волшебные  слова,  с
помощью   которых  можно  было,   хотя   бы   частично,   понять  смысл  тех
немногочисленных  документов  и  начертанных  на  памятниках  и  скульптурах
письмен майя, которые имелись в распоряжении ученых. Однако  этих документов
-  каменных  плит,  рельефов  и изваяний -  было  слишком  мало,  чтобы  эти
волшебные слова применить, чтобы проверить  в сопоставлениях и сличениях  их
справедливость.


     Глава 31
     ТАЙНА ПОКИНУТЫХ ГОРОДОВ
     Если мы  соединим  одной линией Чичен-Ицу на севере Юкатана  и Копан (в
Гондурасе) на юге,  а  Тикаль и Ишкун (в  Гватемале)  на востоке через город
Гватемалу  с  Паленке  (Чиапас) на  западе,  мы  очертим  примерные  границы
цивилизации майя. Одновременно эти линии ограничат  ту территорию, которую в
1881-1894 годах, то есть через сорок лет после Стефенса, объездил англичанин
Альфред Персифаль Моудсли.
     Моудсли сделал гораздо больше, чем Стефенс, - он сделал то необходимое,
что помогло сдвинуть исследование с мертвой точки. Он проделал  семь походов
в джунгли и привез с собой не только описание этих походов и зарисовки, но и
оригинальные  материалы:  тщательно  сделанные  оттиски и  гипсовые слепки с
рельфов и надписей.
     Его  коллекция  попала  в  Англию,  первоначально  в  Музей Виктории  и
Альберта, затем в Британский музей.  Когда коллекция Моудсли стала доступной
исследователям,  наука  получила  материалы,  с помощью  которых можно  было
заставить все  эти  памятники  рассказать  и  о своем  возрасте  и  о  своем
происхождении.
     Здесь мы вновь возвращаемся  к Диэго  де Ланде. Этот второй архиепископ
Юкатана был  человеком,  в котором  самым причудливым образом  уживался ярый
фанатизм с любовью к науке, с жаждой знаний. Приходится сожалеть, что в этой
борьбе сторон его души в конечном итоге  победил фанатизм, ибо дон  Диэго де
Ланда был одним из  тех епископов, по приказанию которых собирали и  сжигали
на  кострах  все документы  майя -  эти "творения  дьявола",  - какие только
удавалось раздобыть. Вторая же сторона его души смогла подсказать ему только
одно: использовать некоего  оставшегося в живых  местного  царька в качестве
своеобразной  Шехерезады.  Выяснилось,  однако, что новоявленная  Шехерезада
умела рассказывать не только сказки.  Так Диэго де Ланда написал свою книгу.
В ней он рассказал о том, как жили майя, об их  богах и снабдил свои записки
рисунками,  из которых  явствовало, какими знаками майя обозначали месяцы  и
дни. "Вероятно, это  не безынтересно,  - может сказать читатель, - но почему
этому нужно придавать особое значение?"
     Дело  в  том,  что  этих  немногочисленных  рисунков  оказалось  вполне
достаточно для того, чтобы вдохнуть жизнь в монументы майя, которые до этого
казались со своим  устрашающим орнаментом лишь мертвыми и мрачными каменными
глыбами. Теперь ученые,  стоя с  рисунками де Ланды в  руках  перед храмами,
статуями, стелами  маня,  вооруженные  знаниями  иероглифических цифр  майя,
сумели увидеть,  что на всех  этих сделанных из  камня и  с помощью каменных
орудий  памятниках  древнего  народа  не было ни одного орнамента,  рельефа,
фриза или изображения животного,  которое  не  было бы связано с  какой-либо
датой. Каждое строение  майя было окаменевшим календарем.  Случайности здесь
не оставалось места:  эстетика была подчинена математике.  Казавшееся до сих
пор  бессмысленным нагромождение каменных ликов или  отсутствие их приобрело
определеный  смысл:  выяснилось, что  все эти звероподобные лики  изображали
либо  какую-то  цифру, либо даже целую календарную схему. Теперь выяснилось,
что повторяющийся пятнадцать  раз на  лестнице иероглифов в  Копане орнамент
означал количество прошедших циклов времени, а сама  лестница, насчитывавшая
семьдесят пять ступенек, означала число прошедших после окончания цикла дней
(пятнадцать  раз  по  пять). Другого подобного  примера  полного  подчинения
архитектуры и искусства календарю нет нигде во всем мире.  По мере того  как
наука  все  глубже  проникала в  тайны  календаря,  изучению которого ученые
подчас посвящали  всю  свою  жизнь, эта и без  того  богатая неожиданностями
цивилизация поразила исследователей  еще одним открытием. Календарь майя был
лучшим на свете! Он был построен совсем по иному принципу, чем все известные
нам календари, и тем не менее был самым точным. Его структура, если оставить
в  стороне  тонкости, которые  и  поныне еще  далеко не  выяснены,  выглядит
следующим образом.
     Он  состоял  из нескольких циклов: первый - 260-дневный цикл, в котором
повторялись  названия дня  и числа недели (необходимо иметь в виду, что  дни
недели  у  майя  обозначались  числами  от  1 до  13, то  есть  неделя  была
тринадцатидневной,  а дни  месяца  имели 20  названий  и,  кроме  того, тоже
обозначались числами от  0 до 19 - первый день считался нулевым).  Этот цикл
называется "цолькин" (ацтекское "тоналаматль").  Второй  -  4-летний цикл, в
котором повторялись названия дня и числа месяца. Год майя - "хааб" - состоял
из  365 дней (18 двадцатидневных  месяцев  и  5  добавочных дней).  Наконец,
существовал  еще  и  третий  цикл,  представлявший  своего  рода  комбинацию
"цолькина" и "хааба". Это так  называемый календарный круг -  52-летний цикл
(тринадцать  4-летних). Этот цикл состоял из 18 980 дней;  он играл особенно
важную  роль в жизни майя, в этом мы  еще будем иметь возможность убедиться.
Наконец,   майя   пользовались   и  "длинным   счетом"   по   "к'атунам"   -
двадцатилетиям, который велся от определенной начальной даты.
     Исходная  дата майя "4 ахау,  8 кумху"  соответствует по  своей функции
дате начала христианского летосчисления,  мы подчеркиваем -  только по своей
функции, отнюдь не по дате.
     Пользуясь  своим  способом  летосчисления,  настолько  разработанного в
деталях и  сложного, что подробный рассказ  о нем занял бы целую книгу, майя
превзошли по точности все остальные  календари на свете. Мы не правы, считая
(во  всяком  случае, так  считают еще  многие), будто современный  календарь
является   наилучшим;  он  всего-навсего   несколько   лучше  предшествующих
календарей.  Так,  в 238  году до  н.  э.  Птоломей III  несколько  исправил
древнеегипетское  летосчисление; с  именем Юлия Цезаря связан так называемый
Юлианский календарь,  который просуществовал вплоть до 1587 года, когда папа
Григорий XIII заменил  его новым, так называемым Григорианским календарем. И
если мы сравним  данные о протяженности года всех этих календарей с  данными