ацтеков,  царства  Монтесумы  в  Мексике.  Вот  теперь-то  наступило  полное
замешательство.
     Вильям  Хайклинг  Прескотт  происходил  из старинной пуританской  семьи
Новой Англии. Он родился 4 мая 1796 года в Салеме; с 1811 по 1814 год изучал
право в Гарвардском университете.  Через несколько лет  после  начала  своей
карьеры этот  подававший  большие  надежды юрист  вынужден был  прибегнуть к
помощи  ноктографа. Ноктограф.  был изобретен  неким Уэджвудом  и  напоминал
аспидную доску, разница была лишь в том, что вместо линеек здесь были медные
штифты.  Они  не давали  руке  уходить в сторону, и  поэтому, пользуясь этой
доской,  можно было  писать  с  закрытыми глазами; к тому же при пользовании
ноктографом не  было никакой необходимости  обмакивать  ручку  в  чернила  -
достаточно  было  выдавить  заостренной палочкой  соответствующие  буквы  на
копировальной бумаге, которая была подложена под  штифтами. Иначе говоря,  с
помощью этого приспособления мог писать слепой.
     Вильям Прескотт  и был почти  слеп. В 1813  году он потерял  вследствие
несчастного случая левый глаз. Напряженные занятия сильно ослабили  и правый
глаз;  зрение было почти полностью  потеряно, лучшие врачи-окулисты  Европы,
которых он посетил  во время своей  двухлетней  поездки по Старому Свету, не
смогли ему ничем помочь. Так внезапно оборвалась его карьера юриста.
     Тогда  этот  человек   удивительно  настойчиво   занялся  историческими
исследованиями. Плодом  этих занятий явилась написанная с помощью ноктографа
книга "Завоевание Мексики" - увлекательнейший рассказ о завоеваниях Кортеса.
Впрочем, не только  о  них; собрав с поразительной тщательностью  все,  даже
самые  отдаленные   свидетельства  современников  конкистадоров,   он  сумел
воссоздать  широкую картину жизни государства  ацтеков до  и после вторжения
испанцев. А когда в 1843 году его труд увидел свет, перед  изумленным миром,
так же неожиданно, как и только что открытая цивилизация майя, предстала еще
одна, не менее загадочная культура - цивилизация ацтеков.
     Что  же, собственно,  выяснилось?  Прежде всего то, что  между  майя  и
ацтеками,  несомненно, существовали какие-то связи. Так,  к примеру, были во
многом близки их религии;  их постройки - храмы  и  дворцы, - казалось, были
проникнуты  одним  духом.  А как обстояло дело с языком и с возрастом  обоих
народов?  Уже  при  беглом  ознакомлении  стало  ясно,  что  ацтеки  и  майя
изъяснялись  на  различных языках,  и если цивилизация ацтеков, по-видимому,
была обезглавлена Кортесом в момент ее наивысшего расцвета, то майя достигли
своих  наивысших успехов  в  области  культуры и  политики  еще за несколько
столетий до того, как испанцы высадились на побережье их страны.
     Пользуясь тем же методом, с  помощью  которого  умудрились приплести  к
истории  древней  Америки  колена  Израилевы, можно  было  бы и  здесь легко
объяснить все противоречия, но некоторые замечания, приведенные Прескоттом в
его книге, породили по меньшей  мере дюжину новых загадок. Так, например,  в
одном месте он прерывает  свой  рассказ  об ужасной "Ночи печали", той ночи,
когда  Кортес  бежал с остатками своего разгромленного отряда из Мехико, для
того  чтобы  подробнее  остановиться  на  описании  некоего  поля  развалин,
которому  преследуемые  испанцы  по  вполне  понятным  причинам  не  уделили
должного внимания.  На этом  поле возвышаются пирамиды Теотихуакана и прежде
всего Пирамида Солнца и Пирамида Луны - колоссальные строения, не уступающие
по своим размерам знаменитым гробницам фараонов. (Пирамида Солнца вздымается
ввысь на 60 с лишним метров. Каждая сторона ее основания имеет в длину более
200 метров.)
     Эти  гигантские  храмы расположены на  расстоянии всего лишь одного дня
пути  (а  сегодня  -  часа езды  поездом)  от  Мехико;  таким  образом,  они
находились  ранее   в  самом  сердце  ацтекского  государства.  Впрочем,  их
географическое положение  отнюдь  не помешало Прескотту,  который следовал в
этом вопросе за индейскими  преданиями, настаивать на том, что эти  руины не
имеют ни малейшего  отношения к  ацтекам  - они уже  застали их здесь, когда
вторглись,  в  качестве  завоевателей  в  страну.   Иначе  говоря,  Прескотт
утверждал, что, помимо ацтеков и задолго до майя,  в Центральной Америке жил
еще  какой-то   третий  народ,  создавший   свою   собственную  цивилизацию,
предшествовавшую цивилизации ацтеков.
     Он  пишет: "Какие мысли должны одолевать  путника... когда он шагает по
земле, где  покоится  прах  целых поколений, прах тех,  кому  обязаны  своим
существованием  эти гигантские  сооружения... которые как бы переносят нас в
седую древность! Но кто были эти строители? Были ли это легендарные ольмеки,
чей след,  подобно истории  древних титанов,  теряется в легендах и сказках,
или  же ими  были, как это  обычно утверждают, мирные, трудолюбивые  умельцы
тольтеки,  все сведения о  которых  почерпнуты  из едва ли более достоверных
источников? Какова была судьба племен, создавших эти сооружения? Остались ли
они на прежнем месте, смешавшись с  ацтеками,  своими преемниками?.. Или  же
они отправились  дальше, на юг, найдя там  широкое  поле для распространения
своей культуры, о которой  свидетельствуют  великолепные остатки строений  в
дальних областях Центральной Америки и Юкатана".
     Подобного  рода  замечания  и предположения, которые  слышались со всех
сторон  и которые  мы простоты  ради приводим по  Прескотту, вызвали  вполне
понятное замешательство. Впрочем,  знакомясь с такими заявлениями Прескотта,
как "все это - тайна,  на которую безжалостное время набросило непроницаемое
покрывало",  и "завесу  эту  не  суждено приподнять  смертному",  нельзя  не
отметить, что этот историк,  сам немало  сделавший для  того, чтобы  вернуть
жизнь  "теням   минувшего",  излишне  пессимистичен.  Пользуясь   выражением
Прескотта, мы можем сказать, что смертные все же успешно продолжили раскопки
и уже  сейчас выяснили многое из того, что  еще сто лет назад  было глубокой
тайной. Все говорит за то, что со временем они откроют и многое другое, пока
еще скрытое из наших глаз.


     Глава 30
     ИНТЕРМЕДИЯ
     Примерно  через двадцать  лет после путешествий Стефенса,  в 1863 году,
некий посетитель  Королевской библиотеки в  Мадриде, роясь в государственном
историческом  архиве,  нашел  в  один  прекрасный  день  пожелтевший  старый
манускрипт,  который, судя по его виду, никто еще  не читал.  На манускрипте
стояла дата: 1566. Назывался  он "Сообщение о делах в Юкатане", и в нем было
множество странных, на первый взгляд совершенно непонятных рисунков. Автором
этой книги был Диэго де Ланда.
     Любой обычный  читатель положил бы манускрипт на место, и,  несомненно,
так  поступали  уже  многие.  Но  случаю  было  угодно,  чтобы  на этот  раз
манускрипт попал  в руки человека, служившего  в  свое время  на  протяжении
десяти  лет подряд духовником во французском  посольстве в  Мадриде.  В 1855
году этот человек стал  священником  в индейской деревушке  Рабиналь  (округ
Салама)  в Гватемале, посвятив себя  глубокому  изучению индейских языков  и