неприятельской  страны, как  это  было при  других кампаниях.  В результате
прибыли  несколько  хирургов,   но  перевязочных  материалов,  которых  нам
недоставало, не было, и  они не могли прибыть так быстро, потому что дорога
после  Немана  не  была  обеспечена  какими  бы то  ни  было  транспортными
средствами.  Весь  Можайск  превратился  в  огромный  госпиталь.  Генералы,
офицеры,  солдаты -  все  направлялись туда  в поисках  медицинской помощи,
которую  никто  не в  состоянии  был  оказать им.  По деревням  рассыпались
отряды, чтобы раздобыть хлеба и хоть немного скота.

Армия продолжала  движение до  11-го. Маршал Ней, который  шел в авангарде,
находился  в пяти  лье  за Можайском  на Московской  дороге. Неаполитанский
король  продвинулся немного  дальше. Отступление  неприятеля дало  нам лишь
несколько пленных.  Император задержал свои передвижения,  чтобы дать отдых
войскам и  закончить сосредоточение  сил на случай,  если произойдет второе
сражение.  Когда  13-го  все  опять  пришло  в  движение,  император  снова
остановил все свои колонны. Наша кавалерия была так истомлена, что не могла
производить далеких разведок, и мы в этот момент так мало знали о движениях
неприятеля,  что, сомневаясь,  какое именно  направление выбрал  Кутузов, о
котором  не  было у  нас  никаких сведений,  император счел  целесообразным
остановиться. Он  не имел  никаких донесений от  князя Понятовского, войска
которого  составляли наш  правый  фланг, и  некоторое время  беспокоился по
этому  поводу, считая,  что  русские могли  воспользоваться нашим  отдыхом,
чтобы броситься в этом направлении и поставить под угрозу наш фланг и тыл с
целью предотвратить  или по крайней мере  оттянуть наше вступление в Москву
до тех  пор, пока они получат указания  из Петербурга. Он по-прежнему делал
отсюда вывод, что неприятель  хочет предложить соглашение, дав одновременно
бой.

Офицеры сновали по всем направлениям. Неаполитанскому королю было приказано
направить  сильную   разведку  по  Калужской   дороге.  Наконец,  император
успокоился, и армия выступила. С большой радостью он узнал, что неприятель,
обремененный  ранеными и  обозами, шел  по Московской дороге,  где согласно
некоторым  донесениям возводились  укрепления, чтобы дать  второе сражение;
однако к  вечеру император уже не  верил в это сражение  под Москвой, когда
узнал, что его авангард  находится так близко от этого великого города, ибо
близость  Москвы могла  лишь  способствовать расстройству  русской армии  и
полностью дезорганизовать ее. Он  не мог, однако, объяснить себе, зачем вся
армия движется на Москву, если она не дает сражения.

12-го главная  квартира была  перенесена в Зверево. 13-го  она находилась в
красивом дворце в Малой  Вяземе, который занял накануне вместе с авангардом
Неаполитанский король.  Как сказал  мне князь Невшательский,  император был
очень  удивлен  тем,  что Неаполитанский  король  не  получил еще  никакого
предложения от  неприятеля и  что он не принял  никаких оборонительных мер,
тем паче что ополченцы и новобранцы, как известно, присоединились к русской
армии.  Отсюда  он заключал,  -  он сказал  это  нам, -  что русская  армия
потерпела значительно большие потери, чем думают в Москве, и не в состоянии
будет выдержать  кампанию этого года. После  Бородинскою сражения император
очень  мало говорил  со  всеми окружающими;  он казался  очень озабоченным.

Когда  14-го в  10 часов  утра император  был на  возвышенности, называемой
Воробьевыми   горами,  которая   господствует   над  Москвой,   он  получил
коротенькую   записочку   Неаполитанского  короля,   сообщившую  ему,   что
неприятель  эвакуировал  город  и  что  к  королю  был  послан  в  качестве
парламентера  офицер  русского генерального  штаба  просить о  приостановке
военных действий на время прохождения русских войск через Москву. Император
согласился на это, но  предписал королю следовать за неприятелем по пятам и
оттеснить его как можно дальше, как только наши войска подойдут к заставам;
он предложил ему также  избегать вступления в город и, если будет возможно,
обойти  его. Он  предписал  также королю  как можно  скорее прислать  ему к
воротам, к которым он направлялся, депутацию от властей. Вскоре после этого
он  приказал  генералу  Дюронелю,  которого назначил  губернатором  Москвы,
вступить  в  город  с тем  количеством  отборной  жандармерии, которое  ему
удастся собрать,  чтобы установить там порядок  и занять казенные здания. В
особенности он наказывал ему поддерживать в городе порядок, охранять Кремль
и  посылать ему сообщения.  В частности,  он поручил ему  ускорить присылку
депутации от  властей, которую  Неаполитанский король должен  был собрать и
которая,  как он сказал,  послужит для  жителей города лучшей  гарантией их
безопасности.

Теряясь  в догадках,  почему  эта депутация  не  прибывает и  почему он  не
получает  никаких  сообщений  (что  было вполне  естественно,  принимая  во
внимание расстояние  от города),  император в полдень подъехал  к заставе и
сошел с лошади. Его  нетерпение росло. Каждую минуту он посылал все новых и
новых офицеров и справлялся  о депутации или об именитых гражданах. Наконец
одно  за  другим  прибыли   донесения  Неаполитанского  короля  и  генерала
Дюронеля. Они  не только не нашли  никаких властей в городе,  но и не могли
отыскать  там ни  одного  жителя из  видных  лиц. Все  бежали. Москва  была
пустыней,  где можно  было  встретить лишь  нескольких бедняков  из низшего
класса населения.

---------------------------------------------------------------------------

                                  ГЛАВА IV

                                   МОСКВА

Вступление в Москву. -  Пожар. - Император переезжает в Петровское. - Мюрат
в  авангарде. -  Тутолмин. -  Император возвращается  в Москву.  - Характер
оккупации. -  Останемся ли мы в Москве? - Театр  в Москве. - Наполеон хочет
послать Коленкура в Санкт-Петербург. - Отказ Коленкура. - Миссия Лористона.
- Колебания  Наполеона. - Зима в  России. - Бой под  Винковом. - Московская
администрация.

В ожидании  этих сведений император объездил  по разным направлениям холмы,
которые  господствуют над  Москвой  с запада.  Возвратившись к  заставе, он
приказал мне  написать великому канцлеру [152] в  Париж и герцогу Бассано в
Вильно, что  мы находимся в Москве, и  пометить письма Москвой. Он поставил
патрули, чтобы ни один солдат не мог войти в город, но проникнуть туда было
так  легко,  что эта  предосторожность  не  очень помогала.  В городе  была