в результате из фигур могли бы получиться невероятные объекты. Возможно,
что самая настойчивая из них могла бы выжить среди прочих, про которые
Госпер, как математик знал, что это практически невозможно. Здесь
выживание не определялось случайностью, а было работой своего рода
компьютерного дарвинизма. В этой игре, где шла постоянная борьба против
разложения и забвения, выжившие формы были "максимально устойчивыми
состояниями материи". Госпер, считал что эти формы жизни внутри LIFE со
временем, для того чтобы выжить в борьбе за существование, должны были
обрести интеллект, и, в конечном счете, развиться в действительно разумные
существа.
   "Камни сотрутся в пыль за несколько миллиардов лет, но ДНК будет жить",
- позднее говорил он, - "Это разумное поведение является таким же
организационным феноменом как ДНК, которая вынуждена приспосабливаться,
для того чтобы увеличить вероятность выживания некоторой особи. Можно было
бы предположить, что гигантские конфигурации LIFE в конце концов могут
проявлять разумные свойства.
   Размышления на тему что они могли "знать" или как они могли бы
"познавать окружающий мир" были очень интригующими± и возможно, что это во
всем этом был подтекст и нашего собственного существования".
   Позднее размышления Госпера получили стимул в виде теории Фредкина, что
невозможно установить является ли вселенная симуляцией на компьютере,
возможно запущенной каким-нибудь хакером в другом измерении. Госпер начал
размышлять о том что в его воображаемой и совершенной LIFE машине,
разумным существам, которые проходят через миллиарды поколений, также
могут прийти в голову те же мысли. В соответствии со способами, которыми
мы познаем физику нашего мира, мы не в состоянии сделать абсолютно
надежный компьютер. Так что когда в этой супер-дупер LIFE машине
происходит существенная ошибка, то разумным существам внутри этой
программы симуляции может внезапно открыться окно в метафизику, которая и
определяет их собственное существование. У них появляются улики в
отношении того, как они действительно реализованы. В этом случае, по
предположению Фредкина, существа могли сделать точный вывод что, они
являются частью гигантской программы симуляции, и они могли начать
возносить молитвы к своим создателям о том, чтобы они явили им свой лик в
виде распознаваемых образов, и упрашивать их, чтобы те, в читаемом коде,
дали им понять кому они подобны. Госпер вспоминал: "Меня задело это
замечание, и в течение многих дней это не могло поместиться у меня в
голове, до того момента как я это смог принять".
   Он принял это.
   Может быть, в этом не было ничего удивительного. В некотором смысле эта
масштабная гипотеза уже была реальностью сама по себе. Чем были хакеры как
не богами информации, перемещающих биты знания в космически сложных
комбинациях клеток внутри PDP-6? Что могло удовлетворить их больше чем
обладание такой силой? Если допустить что сила теряется, то тогда можно
было понять причины неудачи хакеров в распространении этой силы и самой
хакерской мечты за пределы лаборатории, той самой силы, которая была
зарезервирована для "виннеров", внутреннего круга, который мог жить по
законам Хакерской Этики, но с помощью которой также делались скромные
попытки в расширении этого круга для тех кто был похож на тех кто был
внутри, тех, кого подгоняло любопытство, гениальность и Пожизненный
Императив.
   Не задолго до своего погружения в LIFE, Госперу пришла в голову мысль,
что тесный круг хакеров исчерпал свой лимит. Она пришла к нему, когда он
увидел ночью рукотворный день, во время старта "Аполлона-17" в 1972 году.
Он был пассажиром специального рейса, "научного круиза", в Карибском море,
приуроченного к запуску ракеты, а поэтому корабль был забит писателями
научной фантастики, футуристами, учеными разных мастей, комментаторами
культурных событий, и по словам Госпера, "невероятным количеством
пустоголовых туристов".
   Госпер был здесь вместе с Марвином Минским. Он принимал участие в
дискуссии с Норманном Майлером, Катериной Энн Портер, Исааком Азимовым и
Карлом Саганом, который впечатлил Госпера своей игрой в настольный теннис.
Для получения реального удовольствия, Госпер сыграл несколько матчей с
индонезийцами из команды, которые были лучшими игроками на корабле, что,
вообще говоря, было запрещено.
   Apollo 17 был первым космическим кораблем с экипажем на борту, который
запускался ночью. Круизный теплоход стоял на якоре в трех милях от Мыса
Кеннеди, в наилучшей точке, в которой можно было наблюдать старт. Госпер
выслушал все мнения о возможной опасности, которые ему говорили перед этой
поездкой, в частности, у него интересовались, почему он не хочет
посмотреть старт просто по телевизору. Но как можно было упустить
возможность быть всего лишь в нескольких милях от настоящей стартовой
площадки? И когда он увидел, как эта чертова штуковина начинает
подниматься, он оценил всю близость расстояния. Ночь озарилась мощным
пламенем, и налетевшая звуковая волна проникла до самых внутренностей.
Майку прижало к его груди, звякнула мелочь в его кармане, корабельные
громкоговорители слетели со своих креплений и повисли на проводах. Ракета,
курс которой, без всякого сомнения, был проложен компьютером, неслась в
небо, одержимая космосом словно мститель, как кошмар из "Космических
войн". Туристы, толпившиеся на палубе, стояли в оцепенении, очарованные
мощью увиденного. Индонезийцы из экипажа словно сошли с ума. Госпер
говорил, что они бегали в панике от одного борта к другому и выбрасывали
за борт теннисные ракетки, "словно пытаясь сделать жертвоприношение".
   Увиденное произвело на Госпера сильное впечатление. До этой ночи,
Госпер с презрением относился к используемым в NASA способам работы
методом "человеческой волны". Он был непреклонен в защите более
индивидуалистической формы хакерства в программировании, что было
характерным для лаборатории ИИ и стилю выполнения расчетов вообще.
   Но сейчас, он увидел как Реальный Мир, когда он хочет взяться за ум,
может иметь невероятный успех. NASA не следовала Хакерской Этике.
   Возможно внутри нее были лаборатории, в которых это было не так, но
несмотря на первопроходческие веяния, они не получили достойного
распространения. Госпер понимал, что хакеры с девятого этажа в некотором
смысле сами себя водили за нос, работая на машинах, которые были очень
слабы по сравнению с теми машинами, которые появятся в будущем, и пытаясь
при этом изменить мир прямо здесь - в лаборатории. А так как компьютерная
индустрия не была в состоянии предложить компьютеры, которые были бы
достаточно мощны, чтобы оказать существенное влияние на мир, то не было
никакого повода "грохотать своим сундуком", как это делала NASA. Хотя, все
чем занимались хакеры - это разработкой Инструментов для разработки