я умру, но не отступлюсь!

     -- Видите ли, -- продолжал Лю Бяо, -- моя первая жена из рода Чэнь родила
мне старшего сына -- Лю Ци. Но он слаб, и ему великое дело не поднять.
Вторая жена, из рода Цай, родила младшего сына -- Лю Цзуна. Он очень умен, и
я хочу сделать наследником его, обойдя старшего сына... а это идет вразрез с
законами и обычаями... Если же моим наследником будет старший сын, начнутся
интриги со стороны рода Цай, который ведает всеми военными делами, и пойдет
смута... Вот я и колеблюсь...

     -- Да, конечно, назначение наследником младшего с древних времен служит
причиной всяких смут, -- согласился Лю Бэй. -- Но если уж вы так боитесь
рода Цай, то можете ослабить его постепенно. Нельзя же из чрезмерной
привязанности к сыну нарушать обычаи!

     Лю Бяо молча согласился. Но госпожа Цай, подслушивавшая за ширмой, -- она
делала это всякий раз, когда приходил Лю Бэй, -- воспылала к нему
смертельной ненавистью.

     Лю Бэй спохватился, что сболтнул лишнее. Он поднялся, собираясь выйти. Тут
он почувствовал, как отяжелел за последнее время, и по щекам у него
покатились обильные слезы.

     Вскоре Лю Бэй вернулся в зал. Лю Бяо удивился, почему он плачет.

     -- Прежде я все время проводил в седле и не был толст, а сейчас не езжу и
совсем разжирел, -- объяснил Лю Бэй со вздохом. -- Дни уходят за днями,
близится старость, а я не совершил ничего. Вот я и скорблю...

     -- Мне довелось слышать, что вы с Цао Цао еще в бытность в Сюйчане говорили
о героях, -- напомнил Лю Бяо. -- Тогда Цао Цао признал героями только вас и
себя. А если уж могущественный Цао Цао не осмеливается стать впереди вас, то
о чем же вы печалитесь?

     -- Если бы Поднебесная была населена глупцами, мне действительно нечего
было бы печалиться! -- неосторожно сорвалось у опьяневшего Лю Бэя.

     Лю Бяо прикусил язык. Лю Бэй тоже понял, что совершил оплошность. Сославшись
на опьянение, он откланялся и удалился на подворье.

     Хотя Лю Бяо ничего и не сказал, его все же охватило недовольство. Он
попрощался с Лю Бэем и вернулся в свои покои.

     -- Теперь ты убедился, что собой представляет Лю Бэй? -- спросила госпожа
Цай. -- Видишь, как он высокомерен с людьми. Нет сомнений: он хочет
захватить Цзинчжоу! Надо убрать Лю Бэя, пока мы сами не пострадали!

     Лю Бяо покачал головой. А госпожа Цай вызвала своего брата Цай Мао и
рассказала ему обо всем.

     -- Вот что, я сейчас проникну на подворье и убью Лю Бэя, а потом мы
расскажем Лю Бяо, -- решил Цай Мао и тотчас же пошел приводить в исполнение
свой черный замысел.

     Лю Бэй уже собирался ложиться спать, как вдруг кто-то постучал в дверь.
Вошел И Цзи.

     -- Скорее уходите! Цай Мао хочет вас убить! -- заторопил он Лю Бэя.

     -- Пожалуй, неудобно, не попрощавшись с Лю Бяо...

     -- Уходите, а не то вы падете жертвой Цай Мао!

     Лю Бэй кликнул слуг, велел седлать коней и, не дожидаясь рассвета, уехал в
Синье. Когда Цай Мао со своими людьми подошел к подворью, Лю Бэй был уже
далеко.

     Цай Мао был раздосадован, но решил не сдаваться. Нацарапав на стене стишок,
он явился к Лю Бяо и заявил:

     -- Лю Бэй замышляет мятеж! Он написал на стене возмутительные стихи и
уехал, даже не попрощавшись!

     Лю Бяо сперва не поверил. Он решил сам поехать на подворье и убедиться.
Действительно, на стене было написано четверостишие:

     Я жил в страданьях много лет на свете.
     Чем государству мог помочь я сам?
     Дракон не может жить в болоте мелком,
     Он с громом хочет взвиться к небесам.

     -- Клянусь, что я убью этого неблагодарного! -- в гневе закричал Лю Бяо,
обнажая меч. Однако гнев его вскоре сменился раздумьем. Он сделал несколько
шагов и произнес:

     -- Что-то я ни разу не видел, чтобы Лю Бэй писал стихи. Тут кроется
какое-то коварство, нас с ним хотят рассорить!.. -- Острием меча он
соскоблил стихи и покинул подворье.

     -- Воины уже готовы, -- встретил его Цай Мао. -- Можно отправляться в Синье
и схватить Лю Бэя.

     -- Погоди ты, дай обдумать! -- оборвал его Лю Бяо.

     Цай Мао пошел советоваться с госпожой Цай.

     -- Ничего, -- сказала та, -- скоро в Сянъян съедутся чиновники, и мы
что-нибудь придумаем.

     На следующий день Цай Мао сказал Лю Бяо: