о том, что касалось его отвода, он затем пожаловался, как  он  имел  на  это
право, на  свое  помещение,  но  не  получил  большего  удовлетворения,  чем
следовало  ожидать  от  трибунала,  привыкшего  совершать   самые   кричащие
беззакония под личиной судебной процедуры. 13  октября  прокурор  представил
протокол, констатировавший, что дом большой и удобный. Его утверждение  было
правильно, потому что он не указывал части дома, занимаемой архиепископом, а
характеризовал весь дом в целом. Мартин де Сантакара, врач, и  Диего  Гомес,
аптекарь, сделали доклад,  который  был  по  вкусу  святому  трибуналу.  Они
говорили об этом доме как об одном из лучших в Вальядолиде и даже  служившем
для  помещения  кардинала  Лоайсы,  главного  инквизитора   и   архиепископа
Толедского, - как будто эти подробности доказывали, что  Карранса  жаловался
неосновательно, и как будто не  было  известно,  что  ему  предоставили  две
комнаты без окон на улицу или поле и в этом помещении  он  должен  был  жить
вместе с сопровождавшим его монахом и пажом. Это лишение воздуха  и  свободы
движений  привело  к  перемежающейся  (через  три  дня)  лихорадке,  которая
значительно ослабила его, но не внушила инквизиторам гуманности для перевода
его в более приличное помещение. Они сильно боялись,  чтобы  он  не  сообщил
правды королю или папе. Конечно, этот поступок не  повлиял  бы  на  монарха,
которого Вальдес в частных беседах успел уверить, показав ему извлечения  из
судопроизводства инквизиции от 8 октября, что Карранса действительно  еретик
и что все поступки против сектантов Англии и Фландрии  были  лишь  средством
скрыть истинные убеждения.
     VII. Хотя главный инквизитор продолжал упорствовать в утверждении,  что
он имеет право передоверять свои полномочия для преследования  архиепископа,
многие члены совета, в частности  Бака  де  Кастро,  были  совершенно  иного
мнения. Это принудило Вальдеса обратиться  к  папе.  Павел  IV  умер,  и  25
декабря 1559 года ему наследовал Пий  IV.  23  февраля  он  подписал  бреве,
которым подтверждал  полномочия  Вальдеса,  данные  его  предшественником  7
января 1559 года, и право делегировать достойных  доверия  людей,  избранных
среди лиц,  получивших  церковные  саны,  для  ведения  процесса  толедского
архиепископа. Это бреве не  могло  возыметь  действия,  потому  что  арбитры
объявили в тот же  день,  что  мотивы  отвода,  выставленные  архиепископом,
справедливы и законны. По этой причине Его  Святейшество  5  мая  1560  года
издал другое специальное бреве, которое подтверждало все  сделанное  до  сих
пор, если это не противоречило закону. Папа уполномочивал Филиппа II избрать
от своего имени судей, каких ему угодно; этим судьям Филипп  дал  полномочие
продолжать процесс с данного момента и до тех пор, пока наступит  время  его
обсуждения, в течение двух лет, начиная с  7  января  1561  года,  годовщины
двухлетнего срока, данного для этой цели Павлом IV в 1559  году.  Таков  был
способ истолкования папского бреве в Мадриде;  то  расширение,  которое  ему
дали, было настолько своеобразно, что  в  Мадриде  вообразили,  будто  могут
здесь решить окончательно процесс Каррансы.  Узнав  об  этом,  папа  3  июля
послал четвертое бреве, которым  он  не  одобрял  такого  толкования  своего
предшествующего бреве и приказывал выслать ему в определенный срок документы
процесса, расследованного, но нерешенного.
     VIIL Филипп II привел в исполнение папское  бреве,  назначив  судьей  с
правом передачи  своих  полномочий  дома  Гаспара  де  Суньига-и-Авельянеду,
архиепископа Сант-Яго. Выбор понравился Каррансе, потому что этот прелат был
одним из лиц, которых он  предложил  в  1557  году  для  толедской  кафедры.
Действительно, Карранса испытал некоторое облегчение - от перемены стражей и
от  некоторых  других  мер.  Но  Суньига  назначил  судьями  членов   совета
Вальтодано и Симанкаса, начавших процесс. Карранса уже думал их отвести  как
голосовавших за его арест;  узнав,  однако,  слова  короля,  что,  если  это
обстоятельство является мотивом  к  отводу,  всякий  приказавший  арестовать
подсудимого не мог бы более быть его судьей, он оставил свое намерение.
     IX. Право, которым прелат хотел  воспользоваться,  теперь  признано  за
принцип  всеми  цивилизованными  нациями.  Благодаря  ему  возник   институт
присяжных [96]. В  самом  деле,  опыт  доказывает,  что  судья,  составивший
предварительное следствие и велевший арестовать подсудимого, смотрит на него
уже как на виновного. Он становится заинтересованной  стороной  в  процессе,
начатом им, и почти не замечает ошибок и погрешностей, которые  он  сам  или
его уполномоченные совершили. Правда, двое уполномоченных Суньигой не  имели
права окончательного решения, но они должны были подготовить  все  обвинения
для  его  вынесения;  в  этом  была  опасность,  потому  что  (как   говорил
достопочтенный Дом Хуан  де  Палафокс),  "чтобы  извратить  процесс  вопреки
мотивировавшему его происшествию, как бы ни были благонамеренны те, кому это
поручено, надо только  немного  дурного  настроения  со  стороны  того,  кто
допрашивает, немного желания отыскать улики со стороны того, кто  составляет
протокол,  и  немного  боязни  со  стороны  свидетеля,  дающего   показания;
соединение этих трех малых  элементов  порождает  чудовищное  дело  и  самую
ужасную клевету" {Заметка на 17-е письмо св. Терезы, помещенная  в  собрании
сочинений этой святой.}.
     X. Процесс начался более чем через два года после  ареста  подсудимого.
Тогда только  разрешили  ему,  по  специальному  королевскому  указу,  иметь
четырех защитников по его выбору. Он назначил  дона  Мартина  д'Альпискуэта,
более известного под именем доктора Наварро; доктора дома Антонио  Дельгадо,
одного из моих предшественников в сане каноника и инспектора школ в  Толедо,
который  после  стал  епископом  Асторги;  доктора  Сантандера,  архидиакона
Вальядолида, бывшего аудитора в апелляционном суде этого города,  и  доктора
Моралеса, адвоката при том же  суде.  Двое  первых  из  этих  юрисконсультов
получили разрешение видеть архиепископа, но ни одному  из  четырех  не  были
предоставлены   документы.   Следовательно,   им   нельзя   было    доказать
недостаточность улик  в  обвинительных  показаниях,  сделанных  свидетелями.
Правда, ответы архиепископа были решительны и доказательны.
     XI.   Неквалифицированные   произведения   Каррансы   и   даже    часть
квалифицированных поручили брату Диего  де  Чавесу,  доминиканцу,  духовнику
сначала  принца  дона  Карлоса,  а  потом  короля;  брату   Хуану   д'Ибаре,
францисканцу;  брату  Родриго  де  Вадильо,  бенедиктинцу,   бывшему   потом
епископом Кефалонии [97], и брату Хуану де  Асолоросу,  иеронимиту,  бывшему
потом  епископом   Канарских   островов.   Богословы   квалифицировали   как
еретические некоторые  тезисы,  содержащиеся  в  трудах,  не  принадлежавших
архиепископу, но найденных в его бумагах. Другие  были  квалифицированы  как
близкие к ереси и  способные  ее  породить,  и  автор  был  объявлен  сильно
заподозренным в ереси. Опубликовали указы, осуждавшие катехизис и толкование
на соборное Послание св. Иоанна.


       Статья четвертая

ПОВЕДЕНИЕ ОТЦОВ ТРИДЕНТСКОГО СОБОРА  ОТНОСИТЕЛЬНО  АРХИЕПИСКОПА  И  ЕГО