обрушиться. Вальдес составил постановление, в котором  известил,  что  готов
применить  правосудие,  когда  это  потребуется.  В  тот  же  день  прокурор
представил  другой  обвинительный  акт,  в  котором  говорилось,   что   дом
Бартоломее Карранса, архиепископ Толедский, проповедовал, разъяснял, писал и
поучал в своих речах, проповедях, катехизисе и других  книгах  и  сочинениях
многие ереси Лютера; это видно из свидетельских показаний, из книг и  бумаг,
которые он представляет в подкрепление своего  доклада,  оставляя  за  собою
право обвинить его потом  более  формальным  образом.  Вследствие  этого  он
требовал ареста архиепископа, заключения его в секретную  тюрьму,  секвестра
его имущества и доходов  в  распоряжение  главного  инквизитора.  Последний,
посоветовавшись об  этом  с  верховным  советом,  приказал,  чтобы  прокурор
представил документы, о которых говорит в своем обвинительном акте. Прокурор
предъявил:
     1) Толкование на катехизис с квалификациями, сделанными Кано, Куэвасом,
Сото  и  Ибарой;  2)  две  переплетенные  рукописи,  в  которых   находились
Толкование членов веры  (труд  брата  Доминика  де  Рохаса)  и  произведения
Каррансы, приведенные мною под номерами 3,  4,  13,  27,  28,  29  и  30,  с
квалификациями, произведенными богословами; 3)  сокращения  двух  проповедей
Каррансы, посланные из Фландрии лиценциату Эррере, судье процессов по  делам
о контрабанде, арестованному тогда в качестве лютеранина;  4)  свидетельские
показания относительно архиепископа с сокращением, содержащим их  результат,
и с мнением прокурора; 5) письмо епископа Куэнсы дома  Педро  де  Кастро,  о
котором я говорил; 6) письмо архиепископа к доктору Касалье из  Брюсселя  от
18 февраля 1558 года в ответ на поздравление с произведением в архиепископы;
в нем он предлагал Касалье просить для него у Бога просвещения, необходимого
ему для хорошего управления епархией, и прибавлял, что следует  больше,  чем
прежде, просить об этом для тех, кто составляет Церковь Божию; 7) два письма
Хуана Санчеса, арестованного в это время  в  качестве  лютеранина,  к  донье
Катерине Ортеге, оба из Кастро-Урдиалеса от 7 и 8 мая 1558 года,  в  которых
он говорит, что едет во Фландрию, где надеется  встретить  хороший  прием  у
архиепископа.
     II. Все эти формальности были исполнены в один день,  и  нет  сомнения,
что  этот  заговор  был  устроен  с  общего  согласия  прокурором,   главным
инквизитором и несколькими членами совета. Если бы это было не  так  и  дело
шло бы обычным ходом правосудия, то понадобилось бы по крайней мере три  дня
для представления  двух  обвинительных  актов,  постановления  первого  дня,
совещания с советом на другой день и урегулирования с прокурором  исполнения
приказов  на  третий  день.  Вследствие  этого  13  мая  главный  инквизитор
постановил вместе с советом, что он пошлет архиепископу Толедскому  повестку
о вызове в суд, чтобы тот явился лично для ответа на обвинения прокурора  по
вопросам вероучения.
     III. Когда король разрешил преследовать  архиепископа,  он  потребовал,
чтобы с ним обращались со всем уважением, приличествующим его  сану.  Монарх
послал даже 30 марта и 4 апреля Каррансе письма, в которых обещал  ему  свою
поддержку. За ними последовали два других: одно  -  от  принца  Эволи  от  6
апреля, другое - от брата Франсиско Пачеко от 20 апреля. Приказ, о котором я
говорил, заставил приостановить исполнение мандата до тех  пор,  пока  будет
получено новое распоряжение Его Величества.  Монарх,  получив  от  кардинала
Пачеко письмо  с  сообщением  о  просьбе  архиепископа,  чтобы  дело  о  его
катехизисе разбиралось в Риме, адресовал ему 21 апреля  из  Брюсселя  ответ,
составленный  в  следующих  выражениях:  "Вы  были  правы,  доложив  мне   о
выступлениях архиепископа перед папой по поводу его книги. Я распорядился  в
Испании, как следует поступать в этом отношении. Я рекомендовал относиться к
нему со всем уважением и почтительностью, которые  ему  приличествуют".  Это
королевское письмо привело к тому, что 19  мая  главный  инквизитор  написал
письмо государю, в котором извещал о принятых мерах, прибавляя, что, как  он
полагает, повестка о вызове в суд  будет  более  мягкой,  более  сдержанной,
менее унизительной и более тайной мерой, чем арест вооруженной  рукой  через
альгвасилов. Однако король еще оказывал уважение архиепископу, так как он не
одобрил этого решения. В это время дом Антонио  Толедский  продолжал  писать
Каррансе. Он сообщил ему 17 мая и 17 июня, что не похоже, чтобы дело приняло
благоприятный оборот,  которого  он  ожидал,  но,  несмотря  на  все  дурные
доклады,  которые  делали  королю,  он  полагает,  что  у   государя   есть"
привязанность к нему.
     IV. Наконец 26 июня король послал главному инквизитору  ответ,  которым
он давал согласие на все, что постановлено, выражая надежду, что  исполнение
этой меры будет сопровождаться всем  уважением,  соответствующим  заслуге  и
сану архиепископа, которым Карранса облечен.  Прелат  был  извещен  об  этом
письмом дома Антонио Толедского от 27 июня. После  того  как  10  июля  было
получено  королевское  согласие,  прокурор   15   июля   представил   второй
обвинительный акт, в котором настаивал на приведении  в  исполнение  первого
акта об аресте  Каррансы  и  конфискации  его  имущества.  Он  говорил,  что
следствие по делу доставило улики, которые были сочтены достаточными 13 мая,
что он присоединяет к  ним  показание,  данное  14  июля  доньей  Луисой  де
Мендоса, женою дона Хуана Васкеса де  Молины,  королевского  секретаря.  Эта
дама  показала,  будто  маркиза  Альканисес  говорила  ей  со  ссылками   на
наставления  архиепископа,  что  лишать  себя  удовольствий   -   дело,   не
заслуживающее награды в очах Божиих, и что носить цилиций [90] не нужно.  На
вопрос об этом маркиза  заявила,  что  ничего  подобного  не  говорила;  она
сказала лишь, что все  эти  вещи  мало  похвальны;  она  связана  дружбой  с
архиепископом более двадцати лет и исповедовалась у  него,  но  за  все  это
время она никогда не слыхала от него речей против веры.
     V. 1 августа  главный  инкизитор  в  согласии  с  верховным  советом  и
несколькими   юрисконсультами   составил    постановление,    согласное    с
обвинительным актом прокурора. В  это  время  Филипп  II  написал  принцессе
Хуанне, своей сестре, правительнице государства, о  том,  что  во  избежание
скандала и неудобств, сопряженных с  мерой,  которую  готовится  привести  в
исполнение святой трибунал, следовало бы пригласить  архиепископа  ко  двору
под каким-либо благовидным предлогом. Дом Антонио Толедский, узнав об  этом,
постарался сообщить Каррансе в письме от 19 июля; это было последнее письмо,
которое написал ему этот верный  друг.  В  бумагах  архиепископа  нашли  еще
несколько писем, писанных другими лицами,  которых  впоследствии  недостаток
мужества перетянул в  ряды  его  врагов,  -  между  прочим  письмо  от  дома
Франсиско Бланке, епископа Оренсе, от  30  июля  и  другое,  от  дома  Педро
Герреро,  архиепископа  Гранады,  от  1  августа.   Нашли   также   черновик
представления на  латинском  языке,  сделанного  папе  от  имени  толедского
капитула, в котором капитул умолял Его Святейшество перенести процесс в  Рим
и не разрешать его разбора святому трибуналу Испании, потому что  его  члены
позволяют   себе   руководствоваться   человеческими   побуждениями   вместо
действительной заботы  о  благе  религии.  Недостоверно,  что  петиция  была