Ses amis,
                            La famille desolee,
                            L'humanite entiere,
                        Particulierement l'Espagne,
                           Sa bien-aimee patrie,
                         Le regretteront toujours.
                          Terre, sois lui legere".

     На северном фасаде та же надпись по-испански:

                               "Aqui Descansa
                       Don Marianno Luis de Urquijo,
                              Antiguo ministro
                       Y Primer secretario de estate
                                 De Espana.
                    Fallecio en Paris as 3 de мауо 1817,
                            De e dad de 49 anos.
                       Verdadero filosofo cristiano;
                         Modesto en la prosperidad,
                         Tuerte en la adversi dad,
                            Politico illustrado,
                   Sabio, Protector de ciencias у artes,
                                 Buen hijo,
                             Fiel a la amistad,
                        Compasivo con los infelices.
                                Sus amigos,
                         Su familia descon solada,
                            La humanidad entera,
                          Particularmente Espana,
                            Su mui amada patria,
                         Sentiran siempre su falta.
                          I tierra, sele ligera!"

     To есть: "Здесь покоится Мариано  Луис  де  Уркихо,  бывший  министр  и
первый государственный секретарь Испании, умерший в Париже 3 мая 1817  года,
сорока девяти  лет  от  роду.  Истинный  христианский  философ;  скромный  в
благополучии,  твердый   в   злополучии,   просвещенный   политик,   ученый,
покровитель наук и искусств, добрый  сын,  верный  друг,  сострадательный  к
несчастным. Его друзья, его безутешная  семья,  все  человечество,  особенно
Испания, его любимая родина, будут всегда сожалеть о нем. Да будет ему легка
земля".
     На восточном фасаде:

                               "A la memoire
                         Du chevalier de Urquijo",

     то есть: "Памяти кавалера Уркихо".
     На западном фасаде:

         "Il fallait un temple a la vertu, un asile a la douleur",

     то есть: "Нужен был храм для добродетели, убежище для скорби".
     На карнизе:

                         "Concession a perpetuite,
                        XVI Metres, l'an MDCCCXVII",

     то есть: "Уступленное навеки место, 16 метров, 1817 год".


       Статья третья

ПРОЦЕССЫ, ВОЗБУЖДЕННЫЕ ПРОТИВ КНЯЗЯ МИРА И ДРУГИХ ЛИЦ

     I. В 1792 году  сарагосские  инквизиторы  получили  донос  и  заслушали
свидетелей против дома Агостино Абад-и-ла-Сьерры, епископа Барбастро. Он был
оговорен  как  исповедующий  янсенизм  и  одобряющий  принципы,  послужившие
основанием для гражданской конституции  французского  духовенства  во  время
Учредительного собрания [206]. Пока это дело находилось в руках  сарагосских
инквизиторов, брат епископа дом Мануэль  де  Абад-и-ла-Сьерра  был  назначен
главным инквизитором. Сарагосские судьи не осмелились продолжать следствие и
оставили процесс под сукном. Когда дом Мануэль был  отставлен  от  должности
главного инквизитора,  он  сам  был  оговорен  как  янсенист,  лжефилософ  и
макиавеллист. Однако против него не было затеяно процесса.
     II. Епископ Мурсии и Картахены дом Викторин  Лопес  Гонсало  был  также
оговорен в 1800 году перед  инквизицией  как  подозреваемый  в  янсенизме  и
некоторых других ересях за то, что  одобрил  и  разрешил  защищать  в  своей
семинарии тезисы о приложении святого таинства литургии и  некоторые  другие
аналогичные  богословские  пункты.   Процесс   епископа   не   пошел   далее
сокращенного   дознания,   потому   что,   узнав   об   интригах   некоторых
схоластических докторов иезуитской партии, он  защитил  себя  перед  главным
инквизитором с такой энергией и ученой эрудицией,  что  остановил  движение,
которое  совет  хотел  дать  его  делу.  Торжество  епископа  было,  однако,
непродолжительно, так как члены верховного совета велели продолжать  процесс
против тезисов, когда заметили, что они благоприятствуют  другим  выводам  о
чудесах, защищавшимся 1  и  2  июля  1801  года  в  семинарии,  против  коих
высказались почти все квалификаторы.
     III. Дело  янсенизма  возбудило  необычайное  брожение  в  королевстве.
Иезуиты, вернувшиеся в Испанию в силу разрешения, данного им  в  1798  году,
вскоре приобрели для своей партии множество друзей, обзывая янсенистами тех,
кто не принимал их мнений и ультрамонтанских правил. Присутствие их нарушило
спокойствие, в котором находилась страна со времени  изгнания  иезуитов.  Их
поведение было так неполитично, что их принуждены были вторично  изгнать  из
королевства. За короткое время, которое они провели в  Испании  между  одним
изгнанием и другим, их интриги посеяли раздор на целое столетие и  наполнили
святой трибунал доносами. Они были виновниками преследования,  направленного
против графини де Монтихо, епископов Саламанки, Куэнсы и  Мурсии,  каноников
Родригальвареса, Линасеро и других вышеназванных  лиц.  Епископ  Куэнсы  дом
Антонио Палафокс в 1801  году  нанес  удар  их  интригам.  Родригальварес  и
Посадас,  каноники  Св.  Исидора  в  Мадриде,  в  том  же  году  возмутились