ее тоне. А может быть, и ненависть? Хотя  в  сущности  она  сама  всегда
всеми силами  противилась  как  разводу,  так  и  нарушению  супружеской
верности.
   - Эту загадку, - прошипел Терра, - мы унесем с собой в  могилу,  -  и
проводил свою даму вниз, к ее экипажу.
   - Теперь он уже не опасен для промышленности, -  говорил  в  столовой
доктор Мерзер коммерции советнику. - Он еще мнит себя духовным светочем,
озаряющим нашу темную обитель. Но я считаю его подлинным филистером,  то
есть человеком, который не преминет стать таковым, едва отрастит брюшко.
Мы его купили со всеми потрохами. Он сам не заметит,  как  потеряет  всю
свою загадочность.
   - А мальчик? -  спросил  Блахфельдер  язвительно,  поймав  плотоядный
взгляд Мерзера. - Какие загадки таятся в нем?
   Леа Терра оттолкнула юношу и встала.
   - С тобой не столкуешься, ты ненавидишь своего отца. Но помни:  тогда
я тоже отказываюсь от тебя.
   - Тетя Леа! - умолял мальчик. - Ведь он мне не отец.
   - Значит, у тебя нет и тети Леи,  -  заключила  она  и  оставила  его
одного, так как раздался звонок.
   Мальчик стоял озадаченный, такого вывода он не предвидел.
   Все бросились в переднюю. Да, это Мангольф, и вместе с  ним  директор
театра Неккер.
   - Господин помощник  статс-секретаря  любезно  подвез  меня  в  своем
автомобиле, - пояснил директор.
   - Ну как? - задыхаясь, выкрикнули дельцы, выбежавшие из столовой.
   - Министр отставлен, - сказал Мангольф.
   Блахфельдер немедленно убежал.
   - Войны не будет? - спросил смертельно разочарованный Мерзер. И  тоже
убежал. Но Блахфельдер опередил его: он раньше очутился у телефона.
   - Дело в том, что мой автомобиль был неисправен, - заявил директор.
   - А на мое жалование автомобиля не купишь, - сказала Леа.
   - Поэтому я и здесь, фрейлейн Терра, - галантно отозвался директор.
   - Войны не будет? - спросил возвратившийся  Терра.  -  И  между  вами
тоже?
   Те, несмотря на  телефонную  перебранку,  как  ни  в  чем  не  бывало
улыбались друг другу.
   - Что это за вознаграждение? - говорила актриса. - Я  для  вас  самый
ценный член труппы, я одна делаю полные сборы.
   И Неккер, теребя попеременно манжеты, носовой платок, жилет, со  всем
соглашался. Только просил ее безотлагательно ехать с  ним  в  автомобиле
помощника статс-секретаря.
   - Через двенадцать минут мы должны начать!
   Она побежала одеваться, и немедленно вслед за тем из спальни вылетели
Блахфельдер и Мерзер.
   Они набросились на Мангольфа с дополнительными вопросами.
   - Ланна способствовал отставке министра  и  получил  титул  князя,  -
подтвердил Мангольф.
   - Если бы разразилась война, он все равно стал бы  князем,  -  уверял
Мерзер.
   - Весьма возможно, -  согласился  Мангольф.  -  Отставленный  министр
просто  послужил  предлогом...  Его  падение  было  предрешено  его   же
коллегами. Для этого не требовалось и Танжера.
   - Последнее вы, господа, в собственных интересах ни в коем случае  не
должны разглашать, - решительно перебил  Терра,  и  они  испуганно  дали
слово, директор Неккер даже приложил руку к сердцу.
   Директор Неккер принимал участие в общем разговоре, польщенный, но не
очень заинтересованный; он все время охорашивался.  Лично  он  признавал
значение политики, однако был твердо убежден, что его  театральные  дела
несравненно больше трогают не только его  самого,  но  также  публику  и
прессу. Терра держался одного мнения с директором.
   - Для всех нас и для каждого в отдельности чрезвычайно  важно,  чтобы
ваше детище, высокочтимый  господин  директор,  не  потерпело  краха.  Я
содрогаюсь при мысли, какую бурю это вызвало бы в обществе. А  вопрос  -
будет война или нет - всерьез не волнует никого.
   Директор благодарил, тупо улыбаясь, как  будто  выслушивая  привычные
комплименты.
   - Кто же читает газеты! - с  пренебрежением  сказал  Мерзер.  -  Люди
давно перестали обращать внимание на то, что там  пишут.  Там  только  и
разговору что о войне. Им важно обделывать свои аферы,  в  наши  они  не
суются.
   Блахфельдер растерянно озирался.
   - Значит, снова пронесло. Подумать, из чего  мог  возникнуть  мировой
пожар! Во рту  какой-то  приторный  вкус.  По  меньшей  мере  как  после
интересного заезда на бегах! - заключил он и удалился вместе с  Мерзером
и директором, который побежал вперед, к автомобилю.
   Леа крикнула ему из спальни, что сейчас идет.  На  пути  ему  попался
молодой Клаудиус. Директор успел сказать через дверь:
   - Ваш мальчик очарователен, фрейлейн Терра, вылитый ваш  портрет.  Он
будет у меня лучшим молодым любовником.


   Мангольф, не шевелясь, стоял перед  Терра;  вокруг  все  было  пусто,
двери распахнуты, стулья сдвинуты в беспорядке.
   - Ты хотел мне что-то сказать?
   Терра так же быстро, тихо, твердо:
   - Дорогой Вольф, я понимаю тебя. Толлебен только что  стал  министром
иностранных дел. Прими мое глубокое  соболезнование,  но  тебе  все-таки
следовало   бы   настолько   владеть   собой,   чтобы   не    разглашать
государственных тайн. Нашему  высокочтимому  рейхсканцлеру  и  без  того
известно,  что  ты,  безразлично  по  каким  причинам,  тесно  связан  с
ненавистным ему зятем.
   - Связан? Я?  Таков  был  твой  умысел,  когда  ты  удержал  меня  от
несравненно менее пагубного поединка с Толлебеном.
   - Это было  необходимо,  -  возразил  Терра  и  опустил  голову,  ибо
Мангольф сказал правду; таков был его умысел.
   - Я связан? - стремительно и страстно заговорил Мангольф. - И  это  с
сознанием, что мне никогда не занять первого  места?  Я  все  отмету.  Я
человек независимый. Я не ты, чтобы жиреть и  продавать  себя.  И  кому?
Беспардонной государственной  системе,  которая  по  легкомыслию  каждые