говорить это вслух. Господин Куршмид покажет вам все наглядно.
   Оба художника уже держали в руках  снимки  карусели.  Они  вытаращили
глаза и передали фотографии дальше. Только после этого  они  фыркнули  в
салфетки, между тем как Пильц и Ланна  неохотно  вникали  в  серьезность
положения. Сестра высмеяла их.
   -  А  я-то?  Я  даже  с  уличными  певцами  выступала.   Это   честно
заработанные деньги. - Она  потянулась,  и  глаза  у  нее  стали  словно
хмельными. Богач Пильц не  мог  устоять,  он  признал,  что  и  владелец
карусели честно зарабатывает свой хлеб.
   - К сожалению, нет, - сказал Мангольф. Они ждали  дальнейшего  уже  с
неудовольствием.  Он  почувствовал  это.  -  Я  всем  в  тягость   своей
щепетильностью в вопросах морали. И себе самому тоже.
   Все видели его внутреннюю борьбу. Губы  сжаты,  виски  пульсируют,  и
глаза закрыты, - таким сидел Мангольф перед лицом всего света. Он  хотел
заговорить и не смог: поднес руку ко лбу и взглянул на друга  последним,
молящим, страждущим, покаянным взглядом, потом поборол себя и заговорил.
   - Мой друг живет на средства женщины, - сказал  он  сухо.  -  Он  сам
сознался мне.
   Все  стулья  отодвинулись.  Кольцо  ужаса  окружило  Терра,   который
пригнулся и оскалился.
   - Кончено, - сказал граф Ланна с робким сожалением.
   - Благодарю вас. - Пильц протянул Мангольфу руку.
   В этот миг общее внимание привлек к себе Куршмид. Он круто  поднялся,
хрипя, как будто кто-то душит его. Глаза его  блуждали  от  Мангольфа  к
Терра. Вдруг он закрыл лицо руками и, дико взвыв, бросился бежать.
   Оба художника восприняли это комически, двум же другим  господам  его
поведение показало, как неуместны всякие крайности.
   - Это не должно служить нам помехой,  -  сказал  Пильц  решительно  и
чокнулся с сестрой. Выпивая бокал, она  переглянулась  с  братом,  после
чего  бросилась  на  шею  Пильцу.  Он  попытался  обнять  ее,   но   она
высвободилась.
   - Не хватало еще, чтобы вы порвали  мой  жемчуг!  Это  подарок  князя
Иффингена. Я  получаю  из  княжеской  казны  пожизненную  ренту.  Клаус,
сколько тебе нужно?
   - Это многое меняет, - заметил Пильц.
   - Не возражаю, - сказал граф Ланна и радостно подвинул свой  стул  на
место Мангольфа, который сидел теперь в тени, позади Леи.
   Мангольф убитым взглядом, словно удар получил он, смотрел на ее  ярко
освещенные волосы и шею, на игру ее рук, отстранявших  и  манивших.  Она
стала еще развязнее.
   - Я привлеку к вам в театр всю золотую молодежь.
   Брату послышался в ее интонациях звонкий пустой голос женщины  с  той
стороны.
   - Дитя мое! - крикнул он громко. - Ты в трико?  Так  потанцуй!  -  Он
захлопал в ладоши.
   Она и в самом деле встала.
   - Господин доктор Мангольф, за рояль!
   Он послушался.
   - "Тристана"! - потребовал Терра.
   Мангольф заиграл вальс, и  Леа,  закинув  голову,  скользнула  руками
вдоль платья, будто сбрасывая  его.  Мужчины  пришли  в  восторг,  будто
увидели ее нагой; один граф Ланна посмотрел  на  нее,  словно  не  желая
верить этому.
   - Сперва договор! - сказала она в такт вальсу.
   - Идет! - сказал Пильц, взял у Терра договор и подписал.
   Терра вытащил его из-под рук  богача  и  бережно  сложил,  бросая  по
сторонам вызывающие взгляды. А затем разорвал договор.
   - Правильно, Леа? Нам довольно победы! - Он  позвал  кельнера.  Пильц
хотел заплатить за шампанское, хотя бы частично, но Терра и  слушать  не
стал.
   - Господа, за то, что я заказывал, и платить  буду  я,  -  заявил  он
строго и внушительно.
   Сестре он сам помог надеть манто. В коридоре Мангольф сказал  ему  на
ухо, сдавленно:
   - Я должен был так поступить.
   - Знаю, - сказал Терра. - Тебе было указано свыше. Не забудь,  завтра
в пять.
   Из  переулка  выскочил  Куршмид,  он   остановил   Терра.   Мангольф,
воспользовавшись задержкой, пошел с Леей вперед.
   - Я все знаю, - пылко зашептал Куршмид. - Хотите, я стану перед  вами
на колени?
   - Я не заметил, чтобы вы много пили.
   - Я жертва трагического недоразумения.
   - Да говорите же, наконец, как в реалистической роли!
   - Я прошел черным ходом. Пильц жалуется, что вы одурачили  его.  Нет,
никогда в жизни не  стали  бы  вы  толкать  сестру  в  его  объятья!  Но
предательство вашего мнимого друга было так дьявольски подстроено, что я
едва не рехнулся, когда понял, куда меня вовлекли.  Вы,  кого  я  считал
самым распутным человеком под солнцем...
   - Вы льстите мне.
   - ...оказались благороднейшим из всех. Вы  проходите  через  жизнь  с
неутолимой жаждой нравственного совершенства.
   - Почем вы знаете!.. - Терра пристальнее вгляделся в актера.  У  него
были синеватые круги под глазами, переносица отливала белизной.
   Мангольф шел впереди с Леей, но на полшага  отступя,  как  Куршмид  с
братом, и умоляюще склонялся над полями  ее  шляпы.  Она  бросила  через
плечо:
   - Почему вы ни разу не приехали? Скажите мне причину,  за  которую  я
могла бы ухватиться.
   - Подумайте хорошенько, - сказал Терра Куршмиду. -  Ведь  я  все-таки
беру деньги от ярмарочной девки, вы сами видели.
   - А кто знает, для кого вы берете их? Я знаю! Для  вашей  сестры:  вы
купили ей фальшивый жемчуг, чтобы она получила ангажемент.
   - Вы меня прямо пугаете своей проницательностью!
   Мангольф тем временем говорил Лее:
   -  Ну,  а  если  я  в  самом  деле  боялся,  что  вы  повредите  моей
будущности?
   - Я добьюсь успеха!
   - Тем более. Такие успехи, как ваши и вашего брата,  пагубны,  к  ним
относятся с подозрением. Вы не знаете борьбы. Почему я люблю тебя?