- Потому что ненавидишь его, - сказала сестра.
   Куршмид заклинающим жестом протянул руки:
   - Отныне я ваш друг, с этой  минуты  я  предан  вам  телом  и  душой.
Проживи я хоть восемьдесят лет - я ваш друг неизменно!
   Терра пожал протянутые руки, заглянул  ему  в  глаза  и  молча  пошел
дальше. "Так приобретаются друзья", - подумал он.
   Мангольф говорил Лее у дома, перед которым она остановилась:
   - Ты никого другого не любишь, я знаю.
   Она беспечно засмеялась; тогда он стал теснить ее к  подъезду  и  при
этом коснулся грудью ее груди; ей пришлось откинуть назад голову.
   - Не растрачивай себя, - сказал он у самых ее губ. - У  нас  с  тобой
это на всю жизнь.
   Куда девалась ее беспечность, на лице  смешались  смех  и  мука,  она
вздохнула. "Я знаю". И вдруг оттолкнула его, но он потребовал, чтобы она
ждала его в подъезде, и поспешил прочь, так как брат ее был  уже  совсем
близко.
   - Вы хорошо умеете гримироваться? - спросил Терра Куршмида.  -  Тогда
приходите  ко  мне  завтра  в  четыре  часа  и  захватите  с  собой  все
необходимое,  чтобы  по  указанному  образцу  превратиться   в   важного
господина лет пятидесяти, прическа на  пробор,  без  бороды,  упитанный.
Спокойной ночи.
   С этим он оставил Куршмида и подошел к сестре. Он увидел убогий дом и
перед ним ее, воплощение роскоши и красоты. Тем бодрее сказал он:
   - Ты убедилась сама, - мы можем все, чего хотим.
   - Ах,  милый,  все  случилось  так,  как  должно  было  случиться,  -
пробормотала она и отошла, словно прячась, в угол за дверью. Брат  хотел
проводить ее наверх, она отрицательно покачала головой. Он спросил, чего
она ждет,  она  промолчала.  Тогда  умолк  и  он,  постоял  безмолвно  и
расстался с сестрой.
   На дальнем углу улицы кто-то скрылся в тень.  Терра,  хотя  его  путь
лежал именно в ту сторону, пошел в противоположную. Он думал: "Предавать
и покидать друг друга. Бороться друг с другом, обретать и отрицать  друг
друга. Ненавидеть друг друга, быть обреченными друг другу, - а ведь  нам
нет и двадцати пяти лет".


   Напротив отеля "Карлсбад",  у  окна  маленького  ресторанчика,  Терра
подкарауливал Мангольфа. Пять часов; в самом деле, вот и  он,  только  с
целой компанией. Веселые  дамы  и  мужчины,  Мангольф  смешил  их  всех.
Смеясь, он распрощался на несколько шагов дальше. Никто бы  не  подумал,
что лицо у него тотчас омрачится, что он долго будет шагать  мимо  отеля
и, наконец, мучительно  поборов  себя,  войдет  туда,  как  для  тяжелой
операции.
   "Боже правый, перенесет ли он это?" - думал Терра, корча  насмешливые
гримасы и по пятам следуя за ним в холл отеля. Мангольф не заметил  его;
с видом равнодушного приезжего он уселся в кресло.  Терра  спрятался  за
пальмой,  против  лестницы.  С  правой  стороны  разветвленной  лестницы
медленно и уверенно спускался господин зрелого  возраста.  Терра  кивнул
ему из своего убежища, а тот и  бровью  не  повел.  Мангольф  вскочил  с
места. Но тут с левой стороны появился тот же пожилой  господин  и  стал
тоже спускаться, только гораздо быстрее. Второй увидел первого,  который
не заметил его. Второй остановился, потом поспешно  укрылся  за  лифтом.
Когда первый повернул к холлу  и  к  столикам,  его  двойник  ринулся  к
выходу, словно спасаясь бегством. Портье, вытаращив глаза,  смотрел  ему
вслед из-за своей конторки. Так как Терра  вышел  из-за  пальмы,  портье
спросил:
   - Что это было? Дважды один и тот же?
   - У вас двоится в глазах, - ответил Терра. - Никому  не  говорите  об
этом.
   Какая-то супружеская чета спросила взволнованно:
   - Кто вон тот господин?
   - Его сиятельство граф Ланна, - сказал портье.
   - А другой, точь-в-точь такой же?
   - Другого у нас нет, - сказал портье.
   Позади Терра стоял Мангольф, страшно бледный.
   - Шарлатан! А я был на  волосок  от  того,  чтобы  поверить  тебе!  -
прошипел он.
   - Сейчас увидишь, - уверил Терра, но и у него самого сорвался  голос.
Возле господина зрелого возраста стояла барышня  с  ярмарочной  площади.
Овладев собою, Терра спросил портье: - Фрейлейн фон Ланна?
   - Да, это графиня фон Ланна, - сказал портье.
   Тогда Терра достал из кармана пальто книгу, чинно прошел по  ковру  и
церемонным жестом протянул книгу графине, которая сперва  чуть  было  не
взяла ее. Но потом узнала Терра и замерла. Граф Ланна отставил  чашку  с
чаем.
   - Курьер? - быстро осведомился он.
   - К сожалению, нет, господин статс-секретарь, - старательно выговорил
Терра и низко поклонился.
   - Я не статс-секретарь. - Граф Ланна нахмурил гладкий лоб.
   - Прошу прощения, - сказал Терра.
   - А книга? - Отец взглянул на дочь, при этом у него появилась ямочка.
Графиня уже овладела собой.
   - У Милы. Мы читали Ариосто. Это господин...
   - Терра, студент-юрист.  -  Он  добавил  с  экспрессией:  -  Я,  ваше
сиятельство, имею честь быть старшим  другом  и  ментором  вашего  сына,
графа Эрвина.
   - Тогда мне надо поговорить с вами. Мой сын делает глупости.
   - На него не всегда оказывают благотворное влияние, -  сказал  Терра,
оглядываясь.
   - Я имею возможность... - подойдя, начал Мангольф.
   - Курьер? - спросил посол. Чтобы загладить свою повторную ошибку,  он
предложил сесть.
   - Посмей еще усомниться во мне! - прошипел Терра.
   Но  Мангольф  был  явно  потрясен.  Это  перст  судьбы!  Терра  хотел
подшутить над ним, а на самом  деле  он  был  орудием  судьбы.  "Вот  я,
наконец, перед лицом власти. Я давно у нее на примете. Быть может,  тому
причиной граф Эрвин?"
   Граф  Ланна  благожелательно  расспросил  молодых  людей   о   семье,
занятиях, общественном положении  и  тем  временем  съел  целую  тарелку