для корейских детишек. На свои деньги купил дом, парты и учебники,
обучение  ведет  бесплатно.  Вот он -  патриот  своего  отечества,
стремится  расположить корейский народ к Японии. В Фузане  и  того
больше.  Он  открыт для японцев уже лет двадцать, и они  построили
здесь практически свой город. Японское население уже перевалило за
пять  тысяч  и,  кроме того, не менее восьми тысяч  рыбаков  ведут
рядом  промысел  и постоянно заходят в Фузан. Японская  полиция  и
большой,  более двух сотен солдат, отряд японской армии превратили
город в колонию Японии.
Ивашников  и Корн заметно приуныли, хотя все это не было  для  них
секретом.
-  Но все же, Михаил Григорьевич, - спросил Корн, - быть может,  и
не  столь  плачевны перспективы для России в Корее? Ведь дело  это
государственное, надо как-то искать возможности укрепления русских
позиций,  тем более что в части дипломатической мы сильно обогнали
японцев.  Да, они предприимчивы и способны, но ведь и мы не  лыком
шиты...
-  Уж  коли  дело  государственное, - в сердцах  ответил  господин
Шевелев,  - то и решаться должно на государственном уровне.  Казне
следует  вложить средства, и не малые, в Корею, и создать, скажем,
Русско-Корейский банк, не бояться субсидировать русских и  местных
предпринимателей  и  купцов, что не замедлит принести  несомненную
пользу.  Японцы  триста  лет пытаются покорить  Корею.  Еще  сёгун
Хидэёси в 1592 году завладел Фузаном и отсюда всей Кореей.  Только
с  помощью Китая им удалось тогда спасти свое королевство. А через
пять лет Хидэёси опять высадился в Корее, и это нашествие обошлось
королевству  в двести тысяч погибших. Поэтому корейцы  традиционно
недоверчивы к японцам,  но деловые соображение побеждают эмоции, и
заморские  наши соседи позиции здесь заняли прочные.  Мало-мальски
состоятельные  корейцы, боясь быть ограбленными  своими  янбанями,
вкладывают деньги в японские предприятия и торговлю, чем укрепляют
их  позиции,  Недавно в японской газете "Дзиммин", а  я  слежу  за
дальневосточной  прессой и плачу немалые  деньги  за  переводы  из
японских  и  китайских  газет, так вот, в  "Дзиммин"  промелькнула
статья,  утверждавшая,  что  Корея экономически  уже  представляет
собою колонию Японии. Они вывозят товаров на пять миллионов иен, а
ввозят  на десять. Вот это торговля! А мы? Крохи жалкие, не  более
двадцати тысяч рублей, притом, что йена по стоимости равна рублю.
Тут и Ивашников отважился задать Михаилу Григорьевичу вопрос. -  А
как   вы  оцениваете  недавно  приобретенную  господином  Бринером
jnmveqqh~ на вырубку лесов в бассейнах Тумень - Ялу?
- Не более, чем авантюра! - махнул рукой господин Шевелев. - Дело,
если  браться за него по настоящему, многомиллионное, а у  Бринера
таких  денег нет. И компаньонов он себе во Владивостоке не отыщет.
Кому  как  не  мне  знать возможности наших дельцов?  Не  потянуть
Бринеру   такое   предприятие,   -  решительно   заключил   Михаил
Григорьевич.
-  Разве что перепродаст кому он концессию и погреет на этом руки,
-  после  небольшого  размышления решил господин  Шевелев.-  Но  и
купцов ему придется искать не на Дальнем Востоке.

Немало   расстроенные  вышли  Ивашников  с  поручиком  Корном   на
фузанскую  улицу  оценить, так сказать, положение своими  глазами.
Здесь  царило восточное многолюдие и разноголосие. Легкие строения
корейского  и  японского типов с черепичными  крышами  были  густо
увешаны  всякого  рода вывесками, исполненными иероглифами,  почти
всегда  с  английским  дублем  - парикмахерские,  бакалеи,  рыбные
лавки,   мясо,  птица,  пивные  пабы,  которые,  впрочем,   стоило
заглянуть,  оказывались крохотными тесными  щелями  с  двумя-тремя
столиками,  ресторанчики, очень много чайных домиков  с  рисунками
угодливо  изогнутых  гейш на витринах, аптеки,  отделения  банков,
мастерские  по  выделке японских татами, корейских  шляп,  трубок,
глиняной  и  чугунной посуды, мелкие лавчонки  с  широким  выбором
пестрых   многоцветных  вееров,  зонтиков,   бумажных   фонариков,
тигровых  и барсовых шкур, костяных и фарфоровых статуэток,  синих
майоликовых  ваз,  восточных картин на рисовой бумаге  и  соломке,
перламутровых пуговиц, больших розовых раковин и черте чего.
Поручик  Корн мигом выбрал на прилавке лавчонки длинный бамбуковый
покрытый  мелкой резьбой и лаком стек с белой каучуковой рукояткой
и  кожаной  петелькой на конце. Точно такой он видел у английского
морского офицера на причале в Чемульпо и, судя по гримасе на лице,
весьма  ему позавидовал. Англичанин небрежно вертел стек в пальцах
и  у  Корна  сразу  получилось так же, словно он  имел  врожденную
привычку.
- Везде надо чувствовать себя господином и вести соответственно, -
процедил он сквозь зубы, - особенно среди азиатов.
Он воспарил высоко, и вид армейского прапорщика был ему явно не по
душе.
-  Совершу променад, отдохну где-нибудь в чайном домике с  гейшей,
ночевать, возможно, приду к Шевелеву, - глядя в сторону сказал  он
и повелительным жестом поманил к себе стеком джинерикшу, дзин-рики-
ся  - человек - сила -повозка,  по-японски. Подбежал худой пожилой
человек  с  глазами побитой собаки и лихо развернул свою легонькую
двухколесную  коляску  с плетеным из золотистой  соломки  сиденьем
между   высоких   колес.  Поручик  Корн,   явно   красуясь   перед
воображаемым  кем-то,  легонько, у рикши сразу  напряглись  мышцы,
хоть  анатомию изучай, вспрыгнул в коляску, постучал стеком  рикшу
по плечу и указал на вершину горы, разделяющей фузанскую бухту,  с
которой  открывался  прекрасный вид на море и окрестности,  и  где
были видны разноцветные вывески явно увеселительных заведений.
Рикша  напрягся еще, легонько качнул чуть просевшую в мягкой после
дождя  земле  коляску  и  сперва  тяжело  пошел,  вытягивая  худую
жилистую  шею,  а затем и натужено побежал. Сахиб  Корн  воздушно-
божественно  покатил,  а  Ивашников  поплелся  следом.  Ему   тоже
захотелось   полюбоваться  бухтой  с  горы,  очень   удобной   для
размещения артиллерийской батареи.
-  Однако  я  уже  совсем стал военным человеком,  -  с  насмешкой
подумал он о себе.
Недалеко, метров на двадцать умчался богоподобный Корн, как  вдруг
колесо   попало  в  покрытую  грязной  водой  выбоину,  и  коляска