отсутствие чувства  опасности, отмершего  за последние десятилетия спокойной
жизни. А ведь были  люди, которые  предупреждали -- Юрий Бондарев, например.
Его  осмеивали,  и,  боюсь,   не   от   глупости   только.  Уже   тогда  эта
самоубийственная  храбрость  нашего  народа  кому-то  сулила  выгоду,  и для
"наркоза" нашего общества не жалели средств.
     Если  мы окажемся  неконкурентоспособны  на внешнем рынке, то  мы всего
лишь  не сможем  ничего продавать.  Если же  будем  неконкурентоспособны  на
внутреннем -- то, на первом этапе, умрет  внутреннее  производство, а  затем
исчезнет  и платежеспособный  спрос  --  ведь здесь  живут  не  марсиане,  и
источником  средств  к  жизни  для  наших  людей  служит  только  работа  на
производстве. Кто ничего не производит -- тот ничего и не потребляет, это не
только лозунг  коммунистов, это  для  нас -- непреложная истина,  мы в массе
своей не банкиры и не капиталисты.

ЭКСПОРТ ПО МАТРОСКИНУ

     Кот  Матроскин Э.  Успенского -- величайший  экономист  всех  времен  и
народов! Даже  половина его  знаменитой фразы --  это квинтэссенция разумной
внешнеторговой политики.
     Итак, вот оно, это изречение кота Матроскина:
     "Чтобы купить что-либо нужное, надо продать что-то ненужное..."
     Конгениально!  Итак,  задача  упрощается.  Мы  вспомнили,  что  внешняя
торговля -- это дорога с двусторонним движением. Мы  покупаем (это импорт) и
продаем (это экспорт).
     Причем,   прежде  чем  перечислять,  что  хочется   нам,  надо  сначала
вспомнить,  что  можем  предложить мы.  У нас  любят  говорить,  что  мы  --
неограниченный рынок сбыта. Извините, не надо путать свой  аппетит со  своей
платежеспособностью. Никого не интересует, сколько мы хотели бы или могли бы
потребить -- и так ясно, что много. Вопрос в том, сколько мы можем оплатить.
Классики марксизма (или их переводчики на русский) оказали всем нам медвежью
услугу, внедрив  в  массовое  сознание  термин  "рынки сбыта".  До  сих  пор
подсознательно  многие  считают, что  частные  предприниматели только  тем и
озабочены, как бы побольше произвести и  сбыть с рук всем желающим (то  есть
нам), чтобы удовлетворить  их  все возрастающие  потребности. Как  кочегары,
забрасывающие лопатами уголь в топку.
     Вовсе не так. Частные  предприниматели контролируют рынки сбыта, потому
что на них получается  прибыль.  Если частные  предприниматели могут вложить
свои  капиталы  в  какое-то  дело  без  производства  и  сбыта  товаров,  но
прибыльное,  они это делают,  не думая.  Товары  производят и  продают (а не
"сбывают"),  только когда без этого  не  получишь прибыли.  Это мы  ходим на
рынок, чтобы  нам сбыли  товар  -- продавцы  ходят туда за  зарплатой, а  их
хозяева -- за прибылью.
     Как  говорил,  наверно,  Конфуций:  "И  страж  у  ворот не свободен  от
желаний, но его желания можно не принимать во внимание".  Даже если он этого
не  говорил  --  ограничим  (пока)  наши  желания  и  посмотрим,  что  можем
предложить мы.
     Итак,  первая   группа:   наши   товары   и  услуги,  экзотические  для
иностранцев. Много ли у нас этого добра?  Уральские самоцветы -- не уникум в
современном  мире, как некоторые  ошибочно думают,  и  малахитовые  шкатулки
режет сейчас не Данила-мастер, а  черный, как сапог,  умелец  из африканской
глубинки. Заирский  малахит гораздо лучше остатков  уральского, да наш, увы,
уже и порядком поистрачен. Не слишком дорогой, но интересный камень родонит,
который  был на колоннах исторической  станции метро  "Маяковская", в начале
90-х  ободрали  вандалы,  при  участии  какой-то  сволочи  из  администрации
метрополитена.  И что вы думаете? Сейчас  его заменяют похожим, но  вовсе не
таким мрамором.  Нет родонита, кончился  он  в  стране! Янтарь  еще  есть  в
Калининградской области, но он есть и в Германии, и в Прибалтике.
     То  есть наш список экзотических товаров не очень велик, и  он примерно
соответствует экспортным возможностям  России 17-го  века,  а  кое  в  чем и
сильно сократился.  Нет у нас  сейчас речного жемчуга, маловато  кречетов  и
черных  соболей.  А  если  товар  не  экзотичен, то нам  приходится при  его
экспорте конкурировать. Внутри страны мы можем  избежать  конкуренции просто
-- пошлинами, тарифами, другими способами. А вне -- если мы пытаемся продать
то, что кроме нас продают и  другие --  можем только конкурировать,  то есть
предлагать  свою продукцию  того  же  качества  по  той  же  цене,  сокращая
издержки.
     У нас есть туристические возможности. Хотят молодые японцы (и, наверно,
японские разведчики) участвовать в ралли по таежным дорогам Дальнего Востока
--  почему не  торговать  этими  путевками?  Но  даже  англичане,  например,
предпочитают больше  принимать туристов, чем ездить  сами. Во всех  развитых
странах  введен  такой  порядок:   турфирма  имеет  право  отправить  своего
гражданина  за  рубеж, только если обеспечила приезд иностранца.  Поэтому по
туризму мы сколько получим, столько и потратим. Да и мода на  Россию прошла,
и вернется не скоро. Ни гор у нас, ни парковых лесов -- болота, да осины, да
елки.
     В Шотландии можно токующего  глухаря сфотографировать с  десяти  метров
(есть такой вид туризма), на Аляске-  как медведь лососей из водопада ловит.
А у нас? У нас богатая история, но маловато памятников, слишком часто пылали
наши  деревянные города (если  кто не знает, то в  пределах Садового  кольца
Москва  до  сих  пор  наполовину  деревянная).  Судя по  московскому  метро,
иностранных туристов сейчас  здорово поубавилось.Помню,  еще до Олимпиады по
"Комсомольской-кольцевой"  всегда  одновременно  гуляло  по  две-три  группы
американских  сушеных старушек,  щелкая  фотокамерами мозаики на  потолке, а
сейчас это редкость.
     Хотя, конечно, кое-что в России есть. Одна панорама  ледохода на  наших
реках -- настолько сильная эмоция, что многие не пожалели бы денег, чтобы на
это посмотреть, жаль, что наши турфирмы до этого еще не догадались.
     Но   это  все   по  государственным  масштабам  мелочи.  Многое  у  нас
недоиспользуется,  но  все  это  в  пределах  сотен  миллионов  долларов.  А
экспортируем мы ныне на 50 млрд. долл.
     На самом же деле только то, что не понадобится ни нам, ни нашим детям и
внукам, или хотя бы  то, что  в обозримом будущем будет  для  них  доступно,
можно рассматривать в качестве экспортного товара.
     "Купил -- нашел,  продал -- потерял". Ведь что такое  что-то "продать"?
Это значит -- отдать чужому дяде или свои  ресурсы,  или свой труд. А  зачем
нам это  нужно? Только если рассчитываешь получить взамен что-то  такое, что
тебе нужно больше, чем отдаваемое.
     Так   давайте  и  посмотрим,   ориентируясь  на  сложившуюся  структуру
экспорта, сколько можно  продавать,  отняв  от нынешнего  экспорта  то,  что
нельзя продавать ни в коем случае.