Гл. XLVI. Здесь конец Свевии. Что касается певкинов, венедов и феннов, то я не знаю, отнести ли их к германцам, или к сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, живут, как германцы, будучи похожи на них языком, образом жизни, жилищем, - грязь у всех, праздность среди знати. Благодаря смешанным бракам они в значительной степени обезобразились, наподобие сарматов. Венеды многое заимствовали из нравов последних, так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между пев-кинами и феннами. Однако их следует причислить скорее к германцам ввиду того, что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить и даже быстро - все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне. Фенны отличаются удивительной дикостью и ужасной 'бедностью; у них нет оружия, не г лошадей, нет пенатов; пищей им служит трава, одеждой - шкура, ложем - земля. Вся надежда их на стрелы, которые они за неимением железа снабжают костяным наконечником Одна и та же охота кормит и мужчин и женщин, которые повсюду их сопровождают и участвуют в добыче. Их дети не имеют другого убежища от диких зверей и непогоды, кроме сплетенных между собой ветвей, под которыми они скрываются; сюда возвращается молодежь, здесь пристанище стариков Но это они считают большим счастьем, чем изнывать в поле, трудиться в доме, рисковать своим и чужим добром, [постоянно находясь] между надеждой и страхом. Не опасаясь ни людей, ни богов, они достигли самого трудного - им даже нечего желать...

"Древние германцы", Сборник документов,
М., 1937, стр. 55 - 70, 72-82.


ЮЖНЫЕ И ЗАПАДНЫЕ СЛАВЯНЕ В VI-XI ВВ.
Введение
Документы, собранные в данном разделе, характеризуют раннюю историю славян и ту роль, которую они сыграли в истории средневековой Европы. Подавляющее большинство приведенных источников - это "сказания иностранцев", свидетельства случайные, отрывочные, зачастую противоречивые. Однако из-за отсутствия других письменных источников и эти свидетельства имеют первостепенную ценность. В сочетании с фактами, добытыми представителями различных отраслей исторической науки, особенно археологами, эти источники позволяют нам пролить свет на ряд важнейших проблем истории славянских народов в раннее средневековье.
Византийские историки прежде всего видели в славянах грозных врагов. Материалы II и III подразделов содержат много интересных сведений об образе жизни и военной тактике славян. В IV подразделе собраны документы, характеризующие взаимоотношения славян с аварами. В буржуазной историографии эти взаимоотношения изображаются искаженно: славяне низводятся до роли лишь покорных исполнителей воли аварского кагана. Однако славяне, поддерживая авар, выступали как полноправные союзники и могли по собственному желанию отказываться от помощи кагану. Позже, когда союзные отношения сменились ожесточенной борьбой, именно славяне помогли Карлу Великому навсегда покончить с Аварским каганатом.
Отрывки из "Хроники Фредегара" при всей важности известий о государстве Само требуют осторожного и внимательного подхода - в них много вымысла и неточностей. Советские славяноведы ставят под сомнение рассказ Фредегара о франкском происхождении Само и доказывают, что хронист, описывая насилия авар над славянами, крайне их преувеличивает.
Свидетельства Константина Багрянородного важны для ранней истории хорватов и сербов, хотя в них и встречаются сведения, носящие легендарный характер. Разумеется, наивная -этимология Константина Багрянородного, который связывает этническое название "сербы" с латинским словом "серви" - "рабы", не выдерживает никакой критики.
Источники, рассказывающие о полабских и поморских славянах, целиком вышли из-под пера иностранцев, главным образом представителей немецкого духовенства, которые или жили в славянской земле, как Гельмольд, или, как Оттон Бамбергский, ездили туда с миссионерской целью. Тем не менее эти свидетельства весьма ценны - они помогают правильно понять ту роль, которую сыграли славяне в истории прилегающих к Балтийскому морю областей. В буржуазной исторической литературе долгое время безраздельно господствовало тенденциозное мнение, рецидивы которого, к сожалению, встречаются и поныне, что полабские и поморские славяне до немецкой колонизации влачили самое жалкое существование и что будто бы только немцы пробудили к жизни этот дикий край, основали города, развили торговлю и т. д. Источники опровергают эти ложные утверждения. Задолго до немецкой колонизации у полабских и поморских славян были большие города, а Волынь, например, считалась в XI в. одним из главнейших торговых городов Европы. Особенно следует подчеркнуть, что оживленная торговля на Балтике была создана поморянами, а не ганзейскими купцами.
В VII и VIII подразделах приведены отрывки из Козьмы Пражского, первого чешского хрониста, и из Анонима Галла, древнейшего летописца Польши. Эти источники переведены на русский язык впервые.
I. Из древнейших свидетельств о славянах
1. Из "Естественной истории" Плиния Старшего
IV, 97. Некоторые писатели передают, что эти местности вплоть до реки Вистулы (Вислы) заселены сарматами, венедами, скифами, гиррами.

С. Рlinius Secundus, Naturahs Historiae,
ed. Jahn - Mayhoffer, 1906.
Цит. по "Вестнику древней истории". 1941,
№. 1, стр. 230.
2. Из "Германии" Тацита
XI, 6. Здесь конец страны свевов. Относительно племен певкинов, венетов и финнов я не знаю, причислить ли мне их к германцам, или к сарматам... Более похожи венеты на сарматов по своим нравам и обычаям.

Р. Cornelius Tacitus, De engine et situ
Germanorum, ed. E. Norden, 1923.
Цит. по "Вестнику древней истории". 1941,
№ 1, стр. 230.
3. Из "Географии" Птолемея
Клавдий Птолемей - крупнейший ученый древности, астроном, математик и географ Жил в середине II в. н. э в Александрии. Его "География" была энциклопедией различных знаний.
III, 5, 19. Сарматию занимают очень большие племена: венеды вдоль всего Венедского залива; над Дакией господствуют певкины и бастарны; по всей территории, прилегающей к Меотийскому озеру, - языги и роксоланы; в глубь страны от них находятся амаксобии и аланы - скифы.

"Text und Karten des Ptolomaus"; hrsg
P. Schnabel, 1938.
Цит. по "Вестнику древней истории", 1941,
№ 1, стр. 231.
4. Из Иордана "О готах"
Историк племени готов Иордан, живший в VI в , в своем сочинении "О готах" сообщает ряд ценных сведений о древней истории славян.

III, 34-35. От истока реки Вислы на неизмеримых пространствах основалось многолюдное племя венедов. Хотя названия их изменяются теперь в зависимости от различных племен и местностей, однако главным образом они именуются сплавинами и антами.
Склавины живут от города Новиетуна1 и озера, которое именуется Мурсианским2, до Данастра, а на севере до Вислы. Место городов занимают у них болота и леса. Анты же, храбрейшие из них, живя на изгибе Понта, простираются от Данастра до Данапра. Реки эти отстоят друг от друга на много дневных походов.
XII, 74-75. Эта Готия, которую предки именовали Дакией и которая теперь, как мы сказали, называется Гепидией, тогда на востоке граничила с роксоланами, на западе - сязыгами,на севере - с сарматами и бастарнами, на юге - с Дунаем. Ведь языги отделены от роксоланов только рекой Алютой.
XXIII, 119-120. После избиения герулов тот же Герма-нарих поднял оружие против венедов... Они, хотя и презираемые как воины, но мощные своею численностью, сперва пытались оказать сопротивление... Они, как мы установили в начале изложения, именно в перечне народов, происходя из одного племени, имеют теперь три имени: т. е. венеды, анты и склавины. Хотя теперь по грехам нашим они свирепствуют повсюду, но тогда все подчинялись приказам Герма-нариха.
XLVIII, 246-248. Известно, что по смерти вождя своего, Германариха, после отделения и ухода везеготов, они (остготы. - Ред.) остались в той же стране, подчиняясь господству гуннов, хотя и тогда Амал Винитар сохранял знаки своей государственной власти. Он хотел подражать доблести деда Вультульфа и, хотя уступал счастьем Германариху, однако возмущался своим подчинением власти гуннов; желая '' мало-помалу освободиться от них и стремясь проявить собственную доблесть, он двинул боевую силу в пределы актов и напал на них. В первом столкновении он потерпел поражение, но затем повел дело храбро и ради наводящего ужас примера распял вождя их, по имени Божа, с сыновьями и 70 старшими вельможами, чтобы трупы повешенных, как ужасный пример, удваивали страх покорившихся. Но не успел он продержаться с такой независимостью и года, как вождь гуннов, Баламбер,.. повел войско на Винитара...

Jordanes, De origme actibusque Getarum,
ed. Т. Mommsen, M. G. H., t. I, 1882.
Цит по "Вестнику древней истории", 1941. № 1, стр. 232 - 233.
II. Вторжения славян на территорию восточной римской империи
5. Из "Войны е готами" Прокопия Кесарийского
Прокопий из Кесарии, византийский историк VI в , оставил ряд важнейших свидетельав о славянах.
III, 29. Приблизительно в это время войско славян, перейдя реку Истр, произвело ужасающее опустошение всей Иллирии вплоть до Эпидамна, убивая и обращая в рабство всех попадавшихся навстречу, не разбирая пола и возраста и грабя ценности. Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее время, казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, славянам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, совершенно свободно производя опустошения. Начальники Иллирии с пятнадцатитысячным войском следовали за ними, но подойти к неприятелям близко они нигде не решались.
III, 40... В это время славяне, которые перед тем оказались в пределах владений императора, как я только что рассказывал, и другие, немного позднее перешедшие через Истр и соединившиеся с прежними, получили полную возможность беспрепятственно вторгаться в пределы империи...
Разделившись на три части, эти варвары причинили всей Европе неслыханные бедствия, грабя эти местности не просто случайными набегами, но зимуя здесь, как бы в собственной земле, не боясь неприятеля. Позднее император послал против них отборное войско... Это войско захватило часть варваров около Адрианополя, города, который лежит посреди Фракии, на расстоянии пяти дней пути от Византии. Дальше уже варвары двинуться не могли: ведь они имели с собой бесчисленную добычу из людей, всякого скота и ценностей. Оставаясь там, они решили вступить с врагами в открытый бой, но собирались сделать это так, чтобы те даже и не предчувствовали, что они этого хотят. Славяне стояли лагерем на горе, которая тут возвышалась, римляне - на рлвнине, немного поодаль. Так как уже прошло много времени, как они сидели так друг против друга, то римские воины стали выражать нетерпение и позволять себе недопустимые поступки, упрекая вождей, что вот они, как начальники римского войска, имеют для себя продовольствие в изобилии, а не обращают внимания на солдат, мучимых недостатком в предметах первой необходимости, и не хотят вступить с врагами в бой. Под их давлением военачальники начали сражение. Произошел сильный бой, и римляне были разбиты наголову. Здесь погибло много прекрасных воинов; военачальники, которым грозила близкая опасность попасть в руки врагов с остатками армии, с трудом спаслись бегством, кто куда мог. Варвары захватили знамя Констан-тиана и, не обращая внимания на римское войско, двинулись дальше. Они получили возможность ограбить местность, так называемую Астику, с древнейших времен не подвергавшуюся разграблению, и поэтому им удалось получить отсюда большую добычу. Таким образом, опустошив большую область, варвары подошли к "Длинным стенам", которые отстоят от Византии не много больше одного дня пути.

Прокопай Кесарийский, Война с готами
М., 1950, стр. 337, 372, 374.
6. Из Иоанна Эфесского
Иоанн Эфесский, автор написанной на сирийском языке "Цер-•ковной истории", жил в VI в и оставил важные сведения о нападении славян на Византию во второй половине этого века
Гл. 25... В третьем году после смерти царя Юстина (II) и воцарения победителя Тиберия1 совершил нападение проклятый народ склавины. Они стремительно прошли всю Элладу, страны Фессалоники и всей Фракии и покорили многие города и крепости. Они опустошили и сожгли их, взяли пленных и стали господами на земле. Они осели на ней господами, как на своей, без страха. Вот в течение четырех лет и доселе, по причине того, что царь занят персидской войной и все свои войска послал на Восток, - по причине этого они растеклись по земле, осели на ней и расширились на ней теперь, пока допускает их бог. Они производят опустошения и пожары и захватывают пленных, так что у самой внешней стены [Константинополя] они захватили и все царские табуны, много тысяч [голов], и другую разную [добычу]. Вот и до сего дня, т. е. до 895 г.2, они остаются, живут и спокойно пребывают в странах ромеев - люди, которые не смели [раньше] показываться из дремучих лесов и [мест], защи-шенных деревьями, и не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев, т. е. дротиков.

А. Дьяконов, Известия Иоанна Эфесского
и сирийских хроник о славянах VI-VII вв.,
"Вестник древней истории", 1946, № 1, стр. 32.
7. Из "Сказания о чудесах Св. Дмитрия"
"Сказание о чудесах св. Дмитрия" - рассказ о помощи, якобы оказанной этим покровителем г Солуни (Фессалоника) во время осады его славянами в конце VI и начале VII в В "Сказании" сообщается о важных исторических фактах, о которых не говорят другие источники, и попутно изображается та своеобразная обстановка, которая сложилась на Эгейском море и в Македонии в результате массового проникновения сюда славян.
Было во дни благочестивой памяти епископа Иоанна, поднялся народ славянский, бесчисленное множество из дро-гувитов, сагудатов, велегезитов, ве^нитов, верзитов и прочих народов. Научившись делать лодки из одного дерева и снарядив их для плавания по морю, они опустошили всю Фессалию и расположенные кругом нее и Эллады острова, еще же и Кикладские острова и всю Ахею, Эпир и большую часть Иллирика и часть Азии и сделали необитаемыми многие города и области. Составив общее решение идти на христолюбивый сей город, чтобы и его разорить, как и другие города, они пригнали в приморское место выдолбленные из цельного дерева лодки, которых было бесчисленное количество, прочие же в неизмеримом числе окружили богохранимый сей город с востока, севера и запада и со всех сторон, имея при себе свои семьи с хозяйством в том намерении, чтобы по Взятии города поселиться в нем. Тогда слезы лились рекой и были воздыхания по всему городу, до смерти напуганному одним только слухом о чрезвычайных опустошениях городов, о бесчисленных убийствах и пленениях и о том, что варвары уже везде хвастаются погибелью города. Кроме всего прочего, не оставалось и своих судов, не было их в ближайших местах для защиты входов в городскую гавань. Особенное уныние возбуждали в гражданах христианские беглецы, сделавшиеся пленниками от такого беспощадного осадного положения. И была только одна душа и у робких и у мужественных, каждый имел перед глазами или горечь плена, или смерть, не имея возможности никуда спастись, ибо, как смертоносный венец, варвары-славяне держали в тисках город.
Всему славянскому народу условлено было сразу и неожиданно напасть на стену. Находившиеся на судах славяне озаботились защитить их сверху досками и покрыть так называемыми Бирсами [кожами], дабы, когда лодки подойдут к стене, сделать неуязвимыми гребцов со стороны тех, которые будут со стен бросать камни или пускать стрелы. И небесный промысел молитвами мученика внушил им эту первую трусость - не подойти к городу, а остановится в той части залива, которая называется Келларий. Между тем как варвары остановились там, чтобы исполнить задуманную ими хитрость, городские жители немного запаслись мужеством и приготовили в гавани несколько деревянных плотин, с которых протянули цепь... (Далее описывается приготовление к защите стен со стороны моря и поражение славян при штурме города.)
Вскоре после рассказанного поражения славяне имели серьезное обсуждение случившегося и, собрав большие дары, послали апокрисиариев [послов] к аварскому кагану, давая им обещание выдать большую сумму денег и обеспечивая огромную военную добычу при взятии нашего города под тем условием, если он вступит с ними в союз. Было признано, что город может легко быть взят потому, что он находится в занятой ими области, в которой зависимые от него города и епархии сделаны ими необитаемыми, и, оставаясь, как сказано, вполне одиноким среди чуждого населения, он вмещает в себя всех беглецов из придунайских стран: Пан-нонии, Дакии, Дардании и других епархий и городов, которые в нем находят приют.
Названный аварский каган охотно согласился исполнить их просьбу и, собрав все подчиненные ему варварские племена вместе со всеми славянами и болгарами и бесчисленными народами, через два года с многочисленным войском пошел к нашему городу. И, вооружив избранных всадников, он послал их вперед самым кратким путем, приказав неожиданно напасть на город и, выведя или перебив его гарнизон, ждать хана с собранным им войском и с различными видами военных орудий, назначенных для погибели нашего отечества. С этим планом и в таком порядке устремились вооруженные варвары. Неожиданно в пятом часу закованные в железо всадники набросились со всех сторон, а городские жители, не подозревая опасности и занимаясь на посевах уборкой хлеба, одни были убиты, другие захвачены в плен вместе со стадами скота и орудиями для обработки полей...

Ф. И Успенский, История Византийской
империи, СПб., 1913, стр. 611-613.
III. Образ жизни и военная тактика славян
8. Из "Войны с готами" Прокопия Кесарийского
III, 14... Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве [демократии], и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами [рассеянными], думаю потому, что они жили, занимая страну "спо-раден", "рассеянно", отдельными поселками. Поэтому-то им и земля надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту стороны реки. Считаю достаточным сказанное об этом народе.

Прокопай Кесарийский, Война с готами,
М., 1950, стр 297 - 298
9. Из письма папы Григория I
В ответ на жалобы епископа Салоны Максима, что славяне постоянно нападают на город, папа Григорий I (590-604 гг.) написал приводимое ниже письмо.
Славянский народ, так сильно угрожающий вам, смущает меня и огорчает. Огорчаюсь, ибо соболезную вам. Смущаюсь, ибо славяне из Истрии стали уже проникать в Италию., Но не советую вам впадать в отчаяние, ибо тем, кто будет жить после нас, суждено увидеть еще худшее.

"Хрестоматия по истории средних веков", т. I, М., 1953, стр 22.
10. Из "Стратегикона" Псевдо-Маврикия
"Стратсгикон", т е. трактат о военном искусстве, раньше приписывался императору Маврикию (582-602 гг), но впоследствии было установлено, что он написан каким-то его современником Отсюда наименование автора ".Стратегикона" Псевдо-Маврикий Здесь содержится ряд советов, как вести воину со славянами, причем попутно сообщаются ценнейшие сведения с быте славян и применяемых ими способах ведения войны.
XI, 5. Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. К прибывающим к ним иноземцам относятся они ласково и, оказывая им знаки своего расположения [при переходе их] из одного места в другое, охраняют их в случае надобности, так что, если бы оказалось, что, по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпел [какой-либо] ущерб, принимавший его раньше, начинает войну [против виновного], считая долгом чести отомстить за чужеземца. Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая [срок рабства] определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там, [где они находятся], на положении свободных и друзей.
У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы. Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.
Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер; устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.
Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются [засадами], внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью изобретая много [разнообразных способов]. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне [реки], дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их [присутствии]. А если случится, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные люди считают их растущими в воде, лица же, знакомые [с этой уловкою] и распознающие камыш по его обрезу и [занимаемому им] положению, пронзают камышами глотки [лежащих] или вырывают камыши и тем самым заставляют [лежащих] вынырнуть из воды, так как они же не в состоянии дольше оставаться в воде.
Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые [с места на место]. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильно действующим, если раненый не примет раньше противоядия или [не воспользуется] другими вспомогательными средствами, известными опытным врачам, или тотчас же не обрежет кругом место ранения, чтобы яд не распространился по остальной части тела.
Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ровных местах. Если и случится, что они отважились идти на бой, они во время его с криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в противном же случае обращаются в бегство, не спеша помериться с силами неприятелей в рукопашной схватке. Находя большую помощь в лесах, они направляются к ним, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто несомую добычу они бросают как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред. Все это они мастера делать разнообразными придумываемыми ими способами, с целью заманить противника.
...Но нападение на [славян] следует производить главным образом в зимнее время; тогда деревья стоят обнаженными и за ними нельзя скрываться с таким удобством [как летом]. На снегу тогда остаются заметными следы убегающих; запасов у них мало, сами они, можно сказать, обнаженные, да и реки вследствие сковывающего их льда легко проходимы.
"Вестник древней истории", 1941, № 1,
стр. 253 - 254.
11. Из "Истории" Феофилакта Симокатты
Феофилакт Симокатта жил и писал при Ираклии (610-641 гг). "История" Феофилакта рассказывает о времени правления императора Маврикия (582-602 гг.); она является ценным источником для этого периода византийской истории, хотя у автора и наблюдается излишняя склонность к риторике. Феофилакт приводит важные сведения о войнах византийцев со славянами и аварами на дунайской границе при императоре Маврикии.
Книга VII, II. ...Они [ромеи] столкнулись с шестьюстами славянами, везшими большую добычу, захваченную у ромеев... Они везли добычу на огромном числе повозок. Так как это столкновение для варваров было неизбежным, то они, составив повозки, устроили из них как бы укрепление лагеря и в центре этого лагеря укрыли женщин и детей. Приблизившись к гетам [так в старину называли этих варваров], ромеи не решились вступить с ними в рукопашный бой: они боялись копий, которые бросали варвары в их коней с высоты этого укрепления. Тогда начальник этого отряда [имя ему было Александр] на родном для ромеев языке велел ромеям сойти с коней и пешими схватиться с врагами в опасном бою. И вот ромеи сошли с коней и подошли к укреплению, нанося и отражая удары копий. Таким образом, битва стала затягиваться и для той и для другой стороны. Тут кто-то из ромеев, подскочив с разбега и напрягши все силы, влез на одну повозку, связанную в одно целое с укреплением и охранявшую варварское войско, а затем, став на ней, начал поражать мечом всех приближавшихся. Тут пришла к варварам неизбежная гибель - ромеи разрушили их укрепление.