четыре диких утки. Набражничавшись  вторично,  стали  они  рядиться.  Доктор
Фауст приказал, чтобы каждый надел белую  рубаху,  а  он  уже  будет  дальше
распоряжаться.
     Так и сделали. Посмотрели тут студенты друг на друга, и  видит  каждый,
будто у другого нет на плечах головы. Так и стали  они  ходить  по  соседним
домам, а люди там страх как напугались. Когда же хозяева, подав  им  пирога,
сели за стол, они снова приняли свой обычный вид, и тут их узнали.  А  после
этого они снова переменили образ, и оказались у них самые настоящие  ослиные
головы и уши, и так они потешались до  самой  полночи  и  тогда  отправились
каждый в свой дом и в этот день кончили праздновать масленую  и  отправились
спать.

48
                О четвертом праздновании масленицы в четверг

     Последняя вакханалия состоялась в четверг. Тогда как раз выпал  большой
снег. Доктор Фауст был зван к студентам, и они устроили ему добрую  пирушку.
Он стал показывать свое искусство и наколдовал тринадцать  обезьян,  которые
явились в комнату и там чудно  паясничали,  как  никто  еще  не  видал.  Они
прыгали друг на друга, затем взялись за лапы и стали  плясать  вокруг  стола
хороводом, а потом выскочили в окно и пропали. Подали Фаусту жареную телячью
голову, когда же один из студентов хотел ее  разрезать,  она  стала  кричать
человеческим голосом: "Караул! На помощь! Ох,  что  ты  меня  тащишь!".  Они
очень испугались, а потом стало им смешно, и съели они эту  телячью  голову.
Между тем Фауст пошел домой, пообещав еще раз вернуться.  В  скором  времени
при помощи своего волшебства снарядил он сани. Сделаны  они  были  наподобие
дракона, на его голове сидел сам доктор Фауст,  а  в  середке  студенты;  на
хвосте же уселись четыре волшебных обезьяны, они весело паясничали, одна  из
них дудела в дуду, а сари бежали сами собой, куда они только ни хотели.  Так
продолжалось до самой полночи, с таким шумом и треском, что один  не  слышал
другого, а студентам казалось, будто несутся они по воздуху.

49
          Как Фауст в Фомино воскресенье вызвал заклинаниями Елену

     В Фомино воскресенье явились опять  упомянутые  студенты  неожиданно  к
Фаусту на ужин и как любезные гости захватили с собой еду и питье. Когда  же
дело дошло до вина, заговорили за столом о красивых женщинах, и тут один  из
них сказал, что он ни одну женщину не желал бы так увидеть,  как  прекрасную
Елену из Греции, из-за которой погиб  славный  город  Троя.  Хороша,  должно
быть, она была, раз ее  похитили  у  мужа  и  из-за  этого  поднялась  такая
перепалка. На что доктор Фауст ответил:  "Раз  уж  вы  так  жаждете  увидеть
прекрасный образ царицы Елены, Менелаевой супруги и дочери Тиндара  и  Леды,
сестры Кастора и Поллукса {60} (той, что будто была красивее всех в Греции),
то я ее вам представлю, чтобы вы собственными глазами узрели ее  дух  в  той
оболочке и в том образе, как она была при жизни, подобно тому, как я  сделал
по желанию императора  Карла  V,  показав  ему  Александра  Великого  и  его
супругу". Потом Фауст наказал, чтобы ни один из них не смел  говорить  и  не
вставал из-за стола и не позволил себе приветствовать ее, и  вышел  вон  из.
комнаты. Когда же он снова вернулся, царица Елена следовала за ним  попятам,
и была она так дивно хороша собой, что студенты не знали, в уме ли  они  или
нет, так они смутились и воспламенились. Явилась  эта  Елена  в  драгоценном
черном платье из пурпура, волосы у нее были распущены, они чудно,  прекрасно
блестели как золото, такие длинные, что падали ей до самых колен. Были у нее
черные как уголь глаза, пригожее лицо, круглая  головка,  губы  красные  как
вишни, маленький рот, шея как у белого лебедя, красные  щечки  как  розочки,
необыкновенно красивое светлое лицо, и  сама  она  была  высокая,  стройная,
статная, так что нельзя было в ней найти никакого изъяна. Оглядела она  всех
в комнате с таким дерзким и лукавым видом, что студенты  распалились  к  ней
любовью, но так как они считали ее за духа, то пыл у них скоро остыл;  Елена
же тем временем вместе с Фаустом вышла из комнаты. Когда студенты  все  это"
увидели, стали они просить доктора  Фауста,  чтобы  он  был  так  любезен  и
назавтра снова ее позвал,  тогда  они  приведут  с  собой  живописца,  чтобы
написать с нее портрет, но Фауст это отклонил и сказал,  что  он  не  всегда
может тревожить ее дух. Но портрет ее он обещался доставить, чтобы  студенты
смогли заказать с него копию, как это впоследствии и случилось. Художники же
разослали его в самые дальние края, потому что очень уж прекрасен был  облик
этой женщины. Но кто написал эту картину Фаусту, не могли дознаться.
     А студенты, ложась в постель, не могли заснуть от этого лица и  образа,
который они увидели воочию. Отсюда следует, что дьявол часто воспламеняет  и
ослепляет людей любовью, так что они погрязают в непотребной: жизни,  откуда
вновь нелегко выбраться.

50
                           Об одной манипуляции,
            от которой у некоего крестьянина взлетели на воздух,
                          четыре колеса его телеги

     Позвали доктора Фауста в город Брауншвейг к одному маршалку, у которого
была сухотка, чтобы он оказал ему помощь. А у доктора Фауста был обычай, что
он ни верхом, ни в повозке, а только пеший являлся  туда,  куда  его  звали.
Когда он  подходил  уже  к  самому  городу  и  завидел  перед  собой  город,
встретился ему крестьянин с четырьмя  лошадьми  и  пустой  повозкой.  Доктор
Фауст обратился к этому крестьянину с добрыми словами, чтобы он  пустил  его
сесть и довез до городских ворот, а ему этот грубиян отказал, говоря, что он
и так прекрасно дойдет. Между тем доктор Фауст не взаправду его попросил, он
только хотел испытать  его,  окажет  ли  тот  ему  одолжение.  Но  за  такое
бессердечие, обычное  у  мужиков,  отплатил  ему  доктор  Фауст  полноценной
монетой. Он сказал ему: "Ты - грубиян и грязный невежа, и раз ты поступил со
мною так жестоко, как без сомненья и с другими поступаешь  и  уже  поступал,
так у меня поплатишься за такие дела и все  свои  четыре  колеса  найдешь  у
разных ворот".
     Тут подскочили колеса на воздух так, что каждое колесо надо было искать
у других ворот, а где - никто не заметил. И кони его повалились  и  остались
недвижимы. Крестьянин сильно испугался и решил,  что  это  особая  ему  кара
божья за его поведение. Опечалившись и проливая слезы,  преклонив  колена  и
простирая руки, стал он просить Фауста о прощении и признал, что  он  вполне
достоин этой кары, которая в другой раз послужит ему уроком, чтобы не чинить
такого вероломства. На это Фауст, видя его  смирение,  сжалился  над  ним  и
ответил: пусть ни  с  кем  больше  он  так  не  поступает,  ибо  нет  ничего