когда его не станет! О господи! Ежели я в какую дыру провалюсь, сделайте
милость, вытащите хоть за уши, ведь захлебнусь в два счета.
   - Тихо, сударь! - сказал Скшетуский. - Казаки в укрытьях сидят,  еще,
не дай бог, услышат.
   - Где? Ты что, сударь любезный, мелешь?
   - А вон там, в тех землянках под дерном.
   - Этого еще не хватало! Разрази их небесные громы!
   Продолжить нарекания Заглобе  не  дал  пан  Михал,  заткнув  ему  рот
ладонью: земляные укрытия были уже в какой-нибудь полусотне шагов  перед
ними. Рыцари, правда, старались идти тихо, но вода  хлюпала  у  них  под
ногами. К счастью, снова полил дождь и шаги заглушались его шумом.
   Стражи возле укрытий не было. Да и  кто  мог  ожидать  вылазку  после
штурма и страшной грозы, которая словно озером разделила противников?
   Пан Михал с паном Лонгинусом  вырвались  вперед  и  первыми  достигли
земляного укрытия. Маленький рыцарь,  вложив  саблю  в  ножны,  ковшиком
сложил у рта ладони и крикнул:
   - Гей, люди!
   - А що? - отозвались  изнутри  голоса.  Казаки,  видно,  решили,  что
пришел кто-то свой из табора.
   - Слава богу! - ответил Володыёвский. - Пустите-ка, братцы.
   - А ты что, как войти, не знаешь?
   - Уже знаю! - воскликнул маленький рыцарь и, нашарив  вход,  впрыгнул
вовнутрь.
   Пан Лонгинус и еще несколько человек вбежали за ним следом.
   В  ту  же  секунду  нутро  землянки   огласилось   истошным   воплем:
одновременно остальные рыцари с  криком  бросились  к  другим  укрытьям.
Темнота наполнилась  стонами,  лязгом  железа;  какие-то  черные  фигуры
куда-то бежали, иные падали наземь, порою гремел  выстрел,  но  все  это
длилось не долее четверти часа. Казаки, по большей части застигнутые  во
сне, даже не сопротивлялись - все полегли, не успев схватиться за сабли.
   - К гуляй-городкам!  К  гуляй-городкам!  -  раздался  голос  старосты
красноставского.
   Рыцари бросились к башням.
   - Изнутри поджигать, снаружи мокро! - крикнул Скшетуский.
   Но приказ нелегко было исполнить. В башнях, сколоченных  из  сосновых
бревен, не было ни дверей, ни  каких-либо  отверстий.  Казацкие  стрелки
взбирались на них по лестницам, орудия  же  (а  помещались  туда  только
самые малые) втягивали на веревках. Несколько времени рыцари лишь бегали
вокруг, тщетно хватаясь за углы и рубя саблями дерево.
   К счастью, у челядинцев были топоры: их они и пустили в ход. Староста
красноставский  приказал  подкладывать   снизу   жестянки   с   порохом,
прихваченные специально для этой цели. Зажгли деготь в мазницах и факелы
- пламя начало  лизать  бревна,  хоть  и  мокрые  снаружи,  но  насквозь
пропитанные смолою.
   Однако прежде чем занялось дерево, прежде чем  взорвался  порох,  пан
Лонгинус нагнулся и поднял огромный валун, вырытый казаками из земли.
   Наипервейшие силачи вчетвером бы не сдвинули этот камень с места,  но
рыцарь держал его в своих могучих руках, раскачивая слегка, и  лишь  при
свете мазниц можно было заметить, что кровь прихлынула к лицу  великана.
Солдаты онемели от восхищенья.
   - Геркулес! Чтоб ему! - воздев над головой руки, воскликнул кто-то.
   Пан Лонгинус меж тем, подойдя к осадной башне, которую еще не  успели
поджечь, откинулся и запустил камнем в стену - в самую ее середину.
   Стоящие вокруг невольно пригнулись - с таким гулом валун полетел  над
головами. От удара разом лопнули все соединения, раздался  треск,  башня
раскололась надвое, будто распахнулись сломанные ворота,  и  с  грохотом
рухнула наземь.
   Груду бревен облили дегтем и в одно мгновение подожгли.
   Спустя недолгое время несколько десятков гигантских костров  осветило
равнину. Дождь еще лил, но огонь был  сильней  воды  -  и  "горели  оные
белюарды на изумленье обоим войскам, понеже пресыро в тот день было".
   Из  казацкого  табора  прискакали  на  выручку   Стемпка,   Кулак   и
Мрозовицкий с несколькими тысячами молодцев каждый, пытались унять пламя
- где там! Столбы огня и багрового дыма с неудержимой  силою  рвались  к
небу, отражаясь в озерах и лужах, после грозы  разлившихся  по  бранному
полю.
   Рыцари меж тем, сомкнувши  строй,  возвращались  в  окопы;  радостные
возгласы уже издалека неслись им навстречу.
   Вдруг Скшетуский огляделся по сторонам, окинул взглядом задние ряды и
громовым голосом крикнул:
   - Стой!
   Пана Лонгина и маленького рыцаря среди возвращающихся не было.
   Видно, раззадорившись,  они  задержались  возле  последней  башни,  а
может, наткнулись на затаившихся где-то казаков - так или  иначе,  ухода
товарищей, должно быть, не заметили.
   - Вперед! - скомандовал Скшетуский.
   Староста красноставский, будучи на другом конце  шеренги,  ничего  не
понял, и побежал узнать, что случилось.  В  эту  секунду  оба  пропавших
рыцаря появились, точно из-под земли, на пути между башнями и отрядом.
   Пан Лонгинус со сверкающим Сорвиглавцем в руке  шагал  размашисто,  а
рядом трусил пан Михал. Головы обоих повернуты были к бегущим за ними по
пятам, будто свора собак, казакам.
   Красное  зарево  пожара  ярко  освещало  картину  погони.   Казалось,
исполинская лосиха с детенышем уходит от толпы  ловчих,  готовая  всякую
минуту броситься на преследователей.
   - Они погибнут! Ради Христа, скорее! - кричал душераздирающе Заглоба.
- Их подстрелят, у казаков пищали, луки! Скорей, ради бога!
   И, не опасаясь того, что  вот-вот  может  завязаться  новая  схватка,
обнажив саблю, бежал вместе со Скшетуским и другими друзьям на  выручку,
спотыкался, падал, поднимался, сопел, кричал,  дрожал  всем  телом,  но,
собравши силы, мчался вперед что было духу.
   Казаки, однако же, не стреляли -  самопалы  у  них  отсырели,  тетивы
луков размякли, - а  только  ускоряли  свой  бег.  Десятка  полтора  их,
вырвавшись вперед, совсем уже, кажется, настигали беглецов, но  тут  оба
рыцаря, словно два  вепря,  повернулись  к  ним  и  с  ужасающим  воплем
взметнули клинки. Казаки точно вкопанные остановились.
   Пан Лонгинус с огромным своим мечом казался им порожденьем ада.
   Как два серых волка, настигаемые гончими, оборотятся вдруг  и  белыми
сверкнут клыками, а собачья свора, не смея приблизиться, подымет  издали
вой, так и рыцари наши время от  времени  поворачивались,  и  бегущие  в