те".
   Наполеон знал карту и умел обращаться с картой, как никто, он превос-
ходил в этом  своего  начальника  штаба  и  ученого  картографа  маршала
Бертье, превосходил в этом всех полководцев, до него гремевших  в  исто-
рии, и в то же время карта никогда не связывала его, и когда он отрывал-
ся от нее, выезжая в поле, воодушевляя войска своими обращениями, разда-
вая приказы, ворочая громадными густыми колоннами, то и здесь он  оказы-
вался на своем, т. е. на первом и недосягаемом, месте. Его приказы,  его
письма к маршалам, отдельные его изречения до сих пор имеют значение как
бы основных трактатов по вопросу о крепостях,  об  артиллерии,  об  уст-
ройстве тыла, о фланговых движениях, об обходах, о самых  разноообразных
предметах военного дела.
   Правда, кроме, может быть, Александра Македонского, никогда  ни  один
из прославленных полководцев не был поставлен так длительно в такие  вы-
годные условия, как Наполеон: он не только соединял в своем лице неогра-
ниченного монарха с главнокомандующим, но и царствовал  над  богатейшими
странами мира. Цезарь сначала долго воевал в качестве полководца,  кото-
рому управляющий государством сенат предоставил завоевывать  новую  про-
винцию, а в последние годы жизни вел упорную и долгую войну, гоняясь  за
войсками враждебной партии. Никогда не воевал он пользуясь всеми  силами
римской державы и в качестве ее полновластного правителя.  Ганнибал  был
полководцем, зависевшим от скупого и ингригующего сената купеческой рес-
публики. Тюренн и Конде зависели от капризов французского двора, Суворов
зависел сначала от несимпатизировавшей ему Екатерины, потом  от  полусу-
масшедшего Павла и от австрийского гофкригсрата. Густав-Адольф Шведский,
Карл II Шведский, Фридрих II Прусский были, правда, неограниченными  мо-
нархами, ко очень уж скудны были людские резервы и материальные средства
небольших бедных стран, которыми они владели.
   Что касается Наполеона, то лишь его первые подвиги и завоевания  (Ту-
лон, Италия, Египет, сирийский поход) совершились, когда он имел над со-
бой правительство, которому он, впрочем, и тогда уже не повиновался, а с
1799 г. он сам был неограниченным властителем Франции и всех стран, пря-
мо или косвенно ей подчиненных. И среди этих стран были также  и  такие,
которые в экономическом отношении считались  передовыми  на  континенте:
сама Франция, Голландия, прирейнская Германия. Неограниченным  властите-
лем после 18 брюмера Наполеон был целых 15 лет, а, например, Юлий Цезарь
после перехода через Рубикон - всего около пяти лет, из  которых  первые
два целиком были  заняты  междоусобной  борьбой,  дробившей  силы  госу-
дарства.
   И материальных сил, и средств, и времени,  и  возможностей  Наполеону
было отпущено для игры его военного гения больше, чем кому бы то ни было
из его предшественников по военному искусству. Но,  бесспорно,  и  самый
гений его оказался более могучим, чем у кого бы то ни было из них.
   Наполеон, со своей оригинальной манерой выражаться,  уподоблял  комп-
лекс качеств хорошего полководца квадрату, где основание и высота всегда
равны: под основанием он тут понимает характер, смелость, мужество,  ре-
шимость, а под высотой - ум, интеллектуальные  качества.  Если  характер
сильнее ума, то полководец увлечется и пойдет дальше, чем нужно. Если ум
сильнее характера, то у него, напротив, недостанет мужества  осуществить
свой план. Полное единоначалие он считал абсолютно необходимым в  армии,
если эта армия уже наперед не решила  терпеть  поражения:  "Один  плохой
главнокомандующий лучше, чем два хороших". И сам  он,  если  не  считать
осады и взятия Тулона в 1793 г., никогда ни в одной  из  своих  войн  не
имел ни равноправного товарища, ни, подавно, старшего над собой.
   Коснемся лишь очень немногих частностей. Наполеон ниспроверг то прек-
лонение перед штыковым боем, которое после Суворова сделалось таким  об-
щепринятым, хотя сам Суворов вовсе не отрицал значения артиллерии.  "Те-
перь сражения решаются огнем, а не рукопашной схваткой",-  категорически
заявил император в своем сочинении о полевых укреплениях. Продолжая при-
менять тактику армий Французской революции, в  первых  своих  войнах  он
бросал вперед подвижные "линии" стрелков, которые при поддержке артилле-
рии подготовляли основной удар, расчищали путь штурмующим  колоннам.  Он
зорко следил сам и строго внушал своим маршалам  и  вице-королю  Италии,
Евгению Богарне, что недостаточно просто обучить солдата стрельбе, нужно
добиться, чтобы он стрелял с предельной меткостью. Но, с другой стороны,
никогда не следует, по мнению Наполеона, слишком долго оставлять армейс-
ких пехотных стрелков без  артиллерийской  поддержки:  если  против  них
действует неприятельская артиллерия, то они легко могут в  конце  концов
пасть духом и подвергнуться разгрому, а, подтягивая артиллерию, он реко-
мендовал делать это возможно  энергичнее,  потому  что  только  массовое
действие артиллерийского огня может иметь сколько-нибудь серьезное  зна-
чение. В наполеоновских битвах артиллерия играет громадную, а  иногда  и
просто решающую роль; известно, например, дело под  Фридландом,  где  40
крупных орудий Сенармона, поддерживавших корпус Виктора,  внесли  еще  в
начале боя страшнейшее смятение в русские ряды и принудили русскую армию
начать гибельное для нее беспорядочное отступление через г.  Фридланд  и
через реку Алле.
   Надо отметить, что начиная с 1807 г. Наполеон все больше и чаще  при-
меняет новую тактику и новые боевые порядки, действуя слишком уж массив-
ными, а потому и слишком уязвимыми построениями, чего он не делал в пер-
вую половину своей военной карьеры; пока у него не поредели ряды  старых
солдат революционных армий и ветеранов Египта, Маренго,  Аустерлица,  он
не прибегал к этому преувеличенному уплотнению боевых масс.
   Неправильно ходячее мнение, будто Наполеон не придавал значения  кре-
постям противника. Он только требовал и воспитывал своих маршалов и  ге-
нералов в убеждении, что не взятие крепостей противника, но  уничтожение
живой силы его полевой армии решает войну. Но, конечно, и тут он обнару-
живал изумительную гибкость и умение считаться с неповторяющимся своеоб-
разием обстановки.
   Когда в 1805 г. он увидел, что взятием Ульма он уничтожит главные си-
лы австрийской армии, то именно на осаду этой крепости он и направил все
усилия и главный удар.
   Второстепенное значение, которое  он  придавал  крепостям,  логически
связано с тем воззрением на инициативу, которое так характерно для Напо-
леона. "Начинай поход обдуманно, но, начав, до самой последней крайности
борись за то, чтобы инициатива действий осталась за тобой".
   Кончился страшный день 8 февраля 1807 г. под Эйлау. Армия  Наполеона,
как и армия русская, испытала такие потери, что в некоторых полках оста-
лось по батальону, а в некоторых и батальона не было. Наполеон уходит на
ночь в свою палатку и пишет своему другу Дюроку записку, в которой неяс-