среди французского народа, который я так любил". Мармона, Ожеро,  Талей-
рана и Лафайета он назвал в этом завещании изменниками, которые два раза
помогли врагам Франции одержать победу: Ожеро - очевидно, за резкую ссо-
ру с ним в апреле 1814 г., Лафайета - за оппозицию в палате в июне  1815
г. Эти два суровых приговора не были впоследствии  санкционированы  даже
самыми горячими приверженцами императора, но за  Мармоном  и  Талейраном
эта квалификация утвердилась. Большинство  остальных  пунктов  завещания
касалось денежных сумм, назначенных разным лицам: Бертрану -  полмиллио-
на, слуге Маршану - 400 тысяч, другим, служившим ему на острове,- по 100
тысяч каждому, столько же Лас-Казу и многим генералам и сановникам,  ос-
тавшимся во Франции, но лично ему известным своей преданностью, и т.  д.
А главную часть своих имуществ, в общей сумме до 200  миллионов  франков
золотом, он завещал: половину - "офицерам и солдатам",  сражавшимся  под
его знаменем, а другую половину - местностям  Франции,  пострадавшим  от
нашествий 1814 и 1815 гг. Есть и пункт, посвященный англичанам и Гудсону
Лоу: "Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и ее наемни-
ком. Английский народ не замедлит отомстить за меня".  Сыну  он  завещал
никогда не выступать против Франции и помнить девиз: "Все для  французс-
кого народа".
   Он был совершенно спокоен, диктуя, а потом лично переписывая это  за-
вещание. Спустя три дня он продиктовал  Монтолону  письмо,  которым  тот
должен был уже после его смерти уведомить губернатора  о  случившемся  и
требовать от англичан доставления всей свиты и слуг с острова Св.  Елены
в Европу.
   В четыре часа ночи 21 апреля он вдруг стал диктовать Монтолону проект
переустройства национальной гвардии во Франции в целях  наиболее  рацио-
нального ее использования при обороне территории от неприятельского  на-
шествия. 2 мая доктора Арнотт, Шорт и Майкельс сказали свите, что смерть
совсем уже близка. Мучения так усилились, что в ночь на 5 мая он  в  по-
лубреду бросился с постели и, конвульсивно сдавив  с  необычайной  силой
Монтолона, упал с ним на пол. Его уложили, и он уже не приходил больше в
создание, а лежал несколько часов подряд неподвижно, с открытыми глазами
и не стонал. Он, впрочем, и раньше во время самых страшных приступов бо-
ли почти не стонал) а только метался. В комнате Наполеона - одни у  пос-
тели, другие у дверей - собрались его свита и служители. Наполеон  шеве-
лил губами, но почти ничего нельзя было расслышать явственно; на  океане
свирепствовал в этот день страшнейший шторм,  вырывавший  с  корнем  де-
ревья, снесший несколько домов на острове и сотрясавший всю  Лонгвудскую
усадьбу.
   Губернатор острова Гудсон Лоу и офицеры английского гарнизона,  узнав
о начале агонии, прибыли спешно и находились  в  других  комнатах  дома.
Последние слова, которые удалось расслышать стоявшим близко от  постели,
были: "Франция... армия... авангард..."
   Перед вечером, в шесть часов, 5 мая 1821 г. Наполеон скончался.
   Плачущий слуга Маршан принес сохранявшуюся у него  старую  шинель,  в
которой Наполеон был 14 июня 1800 г., в день битвы под Маренго, и накрыл
его тело. После этого вошли губернатор и офицеры и низко поклонились по-
койнику. Затем были впущены Бертраном и Монтолоном и  комиссары  держав,
которые теперь в первый раз за все годы  своего  пребывания  на  острове
вошли в дом императора, не допускавшего их к себе.
   Через четыре дня гроб вынесли из Лонгвуда. В похоронном шествии, кро-
ме свиты и служителей, принял участие весь гарнизон в полном составе,  а
также все матросы и морские офицеры, все гражданские чиновники с  губер-
натором во главе и почти все население острова. Когда  гроб  опускали  в
могилу, раздался гром пушечных салютов: англичане отдали мертвому  импе-
ратору последнюю воинскую почесть.

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ
   С Наполеоном I связано историческое явление, получившее название "бо-
напартизм". Классики марксизма с большим  вниманием  останавливались  на
этом явлении, и их высказывания вполне гармонируют друг с другом  и  до-
полняют друг друга. Они,  многократно  останавливаясь  на  бонапартизме,
имели в виду эпоху и Наполеона I и Наполеона III, справедливо  признавая
родоначальником этой политической системы  именно  первого  французского
императора. Но в то время как Наполеон I, стремясь  утвердить  диктатуру
крупной буржуазии, боролся не только с якобинцами, но (особенно в начале
своего правления) и с роялистами, желавшими  реставрации  полуфеодальной
монархии, "старого режима",- Наполеон III основывал свою империю  именно
как боевое орудие буржуазии (и преимущественно крупной буржуазии) против
рабочего класса и против демократических течений мелкой буржуазии.
   Чтобы в пределах нашей темы коснуться бонапартизма  в  эпоху  первого
Наполеона, необходимо уяснить, какую роль сыграл Наполеон  I  в  судьбах
Французской буржуазной революции конца XVIII в.
   Не только старая, но и современная буржуазная историография  называет
Наполеона завершителем революции. Это, конечно, не так. Он действительно
взял от революции, использовал то, что она сделала для развития экономи-
ческой деятельности крупной французской буржуазии, и потушил революцион-
ную бурю. Следовательно, его ни в какой степени нельзя считать "заверши-
телем" революции, а с полным правом необходимо считать ее  ликвидатором.
Окончание революции диктатурой Наполеона знаменовало прежде всего победу
крупнобуржуазных элементов над ремесленным пролетариатом, над малоимущей
мелкобуржуазной массой, над той плебейской стихией, которая в  1789-1794
гг., до 9 термидора, сыграла такую великую революционную роль. При  этом
собственническое крестьянство, интересы которого от  попыток  феодальной
реставрации ограждал Наполеон, всецело поддержало, со своей стороны, его
диктатуру.
   Наполеон, расстреливающий якобинцев, самодержавный монарх) обративший
республики, окружавшие Францию,  в  королевства  и  раздавший  их  своим
братьям, зятьям у. маршалам,- этот бесспорный исторический образ не име-
ет ничего общего с титулом завершителя  революции.  И  только  фальшивая
идеализация Наполеона может это отрицать. Ликвидация  демократии,  уста-
новление самой беспредельной личной власти, и все это с прямой целью ох-
раны интересов имущих классов и установления владычества над всей  Евро-
пой,- вот что было налицо в деятельности первого Бонапарта,  к  отрицать
это можно, только отказавшись от исторической правды во имя  продолжения
и подкрепления "наполеоновской легенды", уже принесшей так много  страш-
ного зла в прошлом именно потому, что она рассчитана была на  малосозна-
тельную, колеблющуюся массу. В конечном счете эта легенда, начиная  осо-
бенно с 30-х годов XIX в., всегда служила социальной и политической  ре-
акции.