ных? Как может быть чуток к чести тот, кого в присутствии товарищей под-
вергают телесным наказаниям? Вместо плети  я  управлял  честью...  После
битвы я собирал солдат и офицеров и спрашивал их о наиболее  отличивших-
ся". Награждал он чинами тех из отличившихся, которые умели читать и пи-
сать, а неграмотных приказывал усиленно ("по пяти часов в  день")  учить
грамоте, после чего и производил их в унтер-офицерский, а дальше в  офи-
церский чин. За серьезные провинности Наполеон расстреливал  беспощадно,
но, вообще говоря, он гораздо больше полагался на награды, чем на  нака-
зания. А награждать - и деньгами, и  чинами,  и  орденами,  и  публичным
чествованием - он умел с совершенно неслыханной щедростью.  "Неужели  вы
думаете, что можно заставить людей сражаться, действуя на них  рассужде-
ниями?- воскликнул он на заседании Государственного совета в 1801 г. (14
флореаля) во время обсуждения вопроса об учреждении ордена Почетного ле-
гиона.- Они (эти рассуждения.- Е. Т.) годны только для ученого в кабине-
те. Солдат дерется из-за славы, отличий, наград. Армии республики совер-
шили великие дела потому, что они состояли из сыновей крестьян и  ферме-
ров, а не из навербованных наемников, у них были не дворянские  офицеры,
а новые офицеры и у них было честолюбие".
   Сознательно, обдуманно и с блистательным успехом Наполеон  приготовил
себе, таким образом, из материала, созданного революцией,  дееспособней-
шее и могучее орудие, которое в руках искусного мастера  и  должно  было
проявить себя неслыханными в военной истории достижениями.
   Сам он ценил в себе основное, по его мнению, качество,  которое,  как
он утверждал, важнее всего и незаменимее всего: железная воля, твердость
духа и та особенная храбрость, которая состоит не в том, чтобы в  крити-
ческий миг броситься со знаменем в руке брать Аркольский мост или  прос-
тоять несколько часов под русскими ядрами на городском кладбище под  Эй-
лау, а в том, чтобы взять на себя целиком самую страшную, самую  тяжелую
ответственность за решение. Выигрывает сражение  не  тот,  кто  придумал
план битвы или нашел нужный выход, а тот, кто взял на  себя  ответствен-
ность за его выполнение.
   По утверждению всех военных авторитетов, изучавших Наполеона, он  был
одинаково велик и как тактик, т. е. в искусстве выигрывать битвы, и  как
стратег, т. е. в искусстве выигрывать войны, и  как  дипломат  -  в  ис-
кусстве навязать целиком свою волю разбитому врагу,  не  только  сломить
окончательно его дух и его способность к сопротивлению, но  и  заставить
его зафиксировать в трактате то, что желательно победителю. У  него  все
эти три способности сливались в одно неразрывное  и  гармоничное  целое.
Когда генеральная битва выиграна, нужно пустить Мюрата с кавалерией  для
преследования и окончательного уничтожения бегущих. А когда Мюрат сделал
свое дело, нужно, чтобы выигрыш битвы превратился в выигрыш войны, т. е.
нужно продолжать и закончить преследование врага за "зеленым  столам"  -
дипломатическими формулировками и требованиями.
   Наполеон обыковенно, начиная войну, стремился как можно скорее,  мол-
ниеносным наступлением,  одним-двумя  сокрушающими  ударами,  повертнуть
противника и заставить его просить мира.
   Это дало повод Клаузевицу определить  наполеоновский  способ  ведения
войны как совершенно новое явление в истории, как  приближение  войн  "к
своему абсолютному совершенству". Клаузевиц пишет: "...со времени  Бона-
парта, сперва на одной стороне, затем на другой, война снова стала делом
всего народа. Она приобрела совершенно Другую природу или, точнее  гово-
ря, война сильно приблизилась к своей действительной природе,  к  своему
абсолютному совершенству. Энергия ведения войны была значительно усилена
вследствие увеличения средств, широкой перспективы возможных  успехов  и
сильного возбуждения умов. Целью же военных  действий  стало  сокрушение
противника; остановиться и вступить в переговоры стало возможным  только
тогда, когда противник был повержен и обессилен".  Однако  эта  глубокая
оценка наполеоновского способа ведения войны в целом, данная Клаузевицем
в связи с изучением вопроса "о размерах политической цели войны и напря-
жения", должна быть дополнена указанием, что сам Наполеон  различал  два
вида войны (война наступательная и  война  оборонительная),  не  проводя
между ними резкой грани, в зависимости от характера той или другой конк-
ретной войны, обусловливаемой политической  обстановкой  и  соотношением
сил. В примечаниях к труду генерала Ронья, изданному в 1816 г., Наполеон
писал: "Всякая наступательная война является  войной  вторжения,  всякая
хорошо веденная война является методической войной. Оборонительная война
не исключает наступления, равно как и наступательная война не  исключает
обороны, хотя ее целью и является переход через границу  и  вторжение  в
неприятельскую страну". Дав краткий очерк походов  величайших  полковод-
цев, Наполеон считал "излишним приводить  какие-либо  замечания  относи-
тельно так называемых систем военного искусства". Однако, как и все  ве-
ликие полководцы, он, конечно, стремился разбить и добить врага.
   Приведенное мнение Клаузевица является односторонним: Жомини,  напри-
мер, нигде его не высказывает. Кстати, следует заметить, что,  признавая
большие качества за трудами Клаузевица, Эзгельс именно для изучения  На-
полеона предпочитал все-таки Жомини. Вот, например,  что  писал  Энгельс
Иосифу Вейдемейеру (12 апреля 1853 г.): "Жомини в конце концов  является
все же их лучшим (наполеоновских походов.- Е. Т.) историком, а  самород-
ный гений Клаузевиц, несмотря на некоторые прекрасные вещи, мне не  сов-
сем по вкусу".
   Наполеон беспощаден был к тем ненавистным  ему  "якобинцам",  которые
хотели блага революционных завоеваний  распространить  и  на  плебейские
массы.
   Ограждение собственности, всякой собственности, в том числе и той зе-
мельной, парцеллярной, т. е. мелкой и мельчайшей крестьянской  собствен-
ности, которая так расширилась при революции,- вот что  стало  одной  из
главных основ наполеоновской внутренней политики, хотя, как отметил  еще
Маркс в "Святом семействе", он и интересы отдельных групп буржуазии ста-
рался подчинить интересам своей  империи.  "Heсобственники",-  например,
рабочие Парижа, рабочие Лиона, рабочие Амьена и Руана - были беспокойным
для него  элементом,  но  он  был  достаточно  умен,  чтобы  не  считать
единственной защитой от них патрули и пикеты, жандармерию и идеальный по
дееспособности и ловкости шпионаж, созданный Фуше. Он пытался  оказывать
сопротивление волнам безработицы, которые выгоняли в 1811  г.  на  улицы
тысячи голодных рабочих. В этом он тоже искал оправдания  как  континен-
тальной блокады, так и жестокой экономической эксплуатации и монополиза-
ции всех завоевываемых стран во имя французского сбыта и во имя дешевиз-
ны сырья французской промышленности.
   Главными мотивами наполеоновской экономической политики были: желание
сделать французскую промышленность главенствующей на земном шаре  и  не-