его,  а  Антиною  велел остаться с собакой. Сам он повернул назад и вовсе не
по-царски подкрался к домику привратника.
     Он  остановился  возле  все еще настежь отворенной двери домика и начал
подслушивать разговор, который вела Дорида со своим мужем.
     - Видный   мужчина,   -  сказал  Эвфорион,  -  он  несколько  похож  на
императора.
     - Ну,  нет,  -  возразила  Дорида.  - Вспомни только о статуе Адриана в
саду   Панейонаархитектора,  правда,  серьезный  лоб,  но черты сияют приветливой добротой.
Если,  глядя на одного из них, вспоминаешь другого, так только из-за бороды.
Адриан мог бы радоваться, если бы походил на гостя префекта.
     ______________
     в  центре  города,  вокруг которой шла спиральная дорога и откуда открывался
вид на всю окрестность.

     - Да,  притом  он  и  красивее,  и...  как бы мне выразиться... и более
похож  на  богов, чем холодная мраморная статуя, - продекламировал Эвфорион.
-  Он,  конечно,  важный  господин,  но все-таки он вместе с тем и художник.
Нельзя  ли  посредством  Понтия,  Папия,  Аристея  или  кого-либо из великих
живописцев  уговорить  его  при  торжественном  зрелище  представить в нашей
группе  прорицателя  Калхаса?  Он  изобразил  бы  его  иначе, чем этот сухой
резчик  по  слоновой  кости  Филемон.  Подай  мне  лютню, я уже забыл начало
последнего стихотворения. Ох, эта проклятая память!
     Эвфорион  с  силой  провел  пальцами  по  струнам  и запел еще довольно
звучным и хорошо выработанным голосом:
     - "Слава  тебе, о Сабина! Слава, победная слава могучей богине Сабине!"
Если  бы  Поллукс  был  здесь,  он  опять  напомнил  бы мне настоящие слова.
"Слава,   победная   слава   стократной   Сабине!.."   Бессмыслица.  "Слава,
бессмертная  слава Сабине, уверенной в громкой победе". И это не то! Если бы
крокодил  пожелал  проглотить  эту Сабину, я с удовольствием отдал бы ему на
закуску  вон  тот свежий пирог на блюде. Но постой! Теперь вспомнил: "Слава,
стократная слава могучей богине Сабине!"
     Адриану было достаточно слышанного.
     Между  тем как Эвфорион, посредством беспрестанных повторений, старался
запечатлеть  в  своей  упрямой  памяти  стихи, император повернулся спиной к
домику  и,  не  без труда пробираясь со своими спутниками между сидевшими на
корточках  работниками,  не раз хлопнул Титиана дружески по плечу, а в ответ
на приветствия Понтия вскричал:
     - Я  благословляю  свое  решение  приехать сюда сегодня! Хороший вечер,
превосходный вечер!
     Уже  много  лет Адриан не чувствовал себя в таком беззаботном и веселом
настроении,  как  в  этот  день.  И когда он, несмотря на поздний час, нашел
всюду  усердно  трудящихся  работников  и увидал, что в старом дворце многое
было  восстановлено  или  уже  находилось  на  пути к обновлению, неутомимый
монарх выразил свое удовлетворение, обращаясь к Антиною:
     - Вот  где  можно  убедиться,  что  даже в наш трезвый век добрая воля,
усердие  и  умение могут творить великие чудеса. Объясни мне, Понтий, как ты
соорудил эти чудовищные леса?


XII

     После  первого веселого вступления императора в свою наполовину готовую
резиденцию он провел еще много хороших часов.
     Понтий  предложил  временно приготовить для приема императора несколько
хорошо  сохранившихся, предназначавшихся первоначально для его свиты комнат,
в  одной  из  которых  открывался  широкий  вид  на  гавань,  город и остров
Антиродоси  его  спутников.  Хорошая  постель, которую префект прислал на Лохиаду для
Понтия,  была  перенесена  в  опочивальню  императора,  а  в других горницах
поставили походные кровати для Антиноя и остальных спутников.
     ______________
     
     Столы,    подушки    и    всякого   рода   утварь,   уже   доставленную
александрийскими  мастерами,  но  еще  нераспакованную  и лежавшую в тюках и
ящиках  среди  большого  центрального  двора,  быстро  разместили  (по  мере
надобности) в наскоро обставленных покоях.
     Еще  прежде  чем  Адриан  при  помощи  префекта  осмотрел  последнюю из
комнат,  в которых производились реставрационные работы, Понтий уже покончил
со  своими  распоряжениями  и мог заверить императора, что у него сегодня же
будет  хорошая  постель  и  сносное  помещение, а завтра совершенно прилично
убранные комнаты.
     - Отлично,  отлично,  превосходно!  -  воскликнул властитель, вступив в
отведенный  ему  покой.  - Можно подумать, что вам помогают усердные демоны.
Полей  мне  воды  на руки, Мастор, а затем приступим к ужину. Я голоден, как
собака нищего.
     - Я  думаю,  мы  найдем то, что тебе нужно, - сказал Титиан, в то время
как  император  умывался.  -  Ты  истребил все, что мы послали тебе сегодня,
Понтий?
     - К сожалению, да, - ответил тот со вздохом.
     - Но я велел послать тебе ужин на пять человек.
     - Он  насытил  шестерых  голодных  художников,  - отвечал архитектор. -
Если  бы  я только мог подозревать, для кого предназначалось такое множество
кушаний. Что же делать теперь? Вино и хлеб остались в зале муз, но...
     - Ну,  так  этим  и нужно довольствоваться, - сказал император, вытирая
лицо.  -  Во  время дакийского похода или в Нумидии и нередко на охоте я был
доволен, если на голодный желудок получал хотя бы хлеб и вино.
     Лицо  Антиноя,  сильно  утомленного  и  голодного,  омрачилось при этих
словах. Адриан заметил это и сказал, улыбаясь:
     - Юности   недостаточно  хлеба  и  вина,  чтобы  жить.  Вы  только  что
показывали  мне вход в квартиру управляющего дворцом. Неужели нельзя найти у
него ни одного куска мяса, или сыра, или чего-нибудь подобного?
     - Едва  ли,  -  отвечал Понтий, - потому что этот человек набивает свой
большой  живот  и  желудки  своих  восьмерых  детей  хлебом  и размазней. Но
попытаться все-таки нужно.
     - Так  пошли  к  нему, а нас сейчас же проведи в залу, где музы берегут
для  меня  и  моих спутников хлеб и вино, которые они не всегда даруют своим
служителям.