на берегу Мареотиды.

     - Я  с  удовольствием  принимаю  твое  приглашение,  матушка, - отвечал
Адриан.
     Дорида наполнила кубок вином и сказала:
     - А вот вода для смешения.
     Император  взял кубок работы Поллукса, с удивлением посмотрел на него и
сказал, прежде чем поднес его к губам:
     - Мастерское  произведение,  матушка.  Из  чего  же  здесь  будет  пить
император,  если  привратники  употребляют  такие  сосуды?  Кто выполнил эту
превосходную работу?
     - Мой сын вырезал этот кубок для меня в свободные часы.
     - Он дельный скульптор, - прибавил Титиан.
     Выпив  вино с большим удовольствием, император поставил кубок на стол и
сказал:
     - Отличное питье. Благодарю тебя, матушка!
     - И  я тебя за то, что ты называешь меня матерью. Нет более прекрасного
названия  для  женщины, которая вырастила хороших детей, а у меня их трое, и
их не стыдно показать.
     - Так  желаю  тебе  счастья для них, моя матушка, - сказал император. -
Мы еще увидимся, потому что я останусь на несколько дней здесь, на Лохиаде.
     - Теперь, среди этой суматохи?
     - Этот  великий  архитектор,  -  сказал  Титиан  в  пояснение,  - будет
помогать Понтию.
     - Понтий  не  нуждается  ни  в  чьей помощи! - вскричала старуха. - Это
человек  крепкого  закала.  Его  предусмотрительность  и  энергия, по словам
моего  сына,  несравненны. Да и сама я видела, как он распоряжался, а я умею
различать людей.
     - А  что тебе в нем более всего понравилось? - спросил Адриан, которому
пришлось по сердцу непринужденное обращение умной старухи.
     - Он  ни  на минуту не теряет спокойствия при всей этой спешке. Говорит
не  больше и не меньше, чем нужно, умеет быть строгим, где это необходимо, и
ласков  с  нижестоящими.  На что он способен как художник, об этом я не могу
судить, но знаю наверное, что он действительно дельный человек.
     - Я  сам его знаю, - сказал император, - и ты правильно его описываешь;
но мне он показался несколько строже.
     - Как  мужчина,  он  должен уметь быть твердым. Но он тверд только там,
где  нужно;  а каким добрым он может быть - это он нам показывает ежедневно.
Когда  часто  сидишь  одна,  то  видишь его отношение. И вот я заметила: кто
надменен  и  крут  с  маленькими  людьми,  тот и сам не больно велик, ибо он
считает  нужным  так  поступать  из  опасения,  как бы его не сочли таким же
ничтожным,  как  тот бедняк, с которым он имеет дело. Кто чего-нибудь стоит,
тот  знает,  что  его  сразу отличат, даже если он обращается с нашим братом
как  с  равным. Так поступают Понтий и высокородный наместник, а также и ты,
его  друг.  Что  ты  приехал  -  это хорошо, но, как сказано, наш архитектор
управился бы и без тебя.
     - Ты,  по-видимому,  не особенно высокого мнения о моей будущей работе;
это  огорчает  меня,  потому  что  ты  прожила  жизнь  с открытыми глазами и
научилась правильно судить о людях.
     Тут  Дорида  умно  и  пытливо посмотрела на императора своими ласковыми
глазами и отвечала уверенным тоном:
     - От  тебя...  от  тебя веет величием, и, может быть, твои глаза увидят
многое,  что ускользнет от Понтия. К некоторым избранным людям музы особенно
расположены, и ты, видимо, принадлежишь к их числу.
     - Что наводит тебя на эту мысль?
     - Я узнаю это по твоему взгляду и по челу.
     - Ясновидица!
     - Нет,  я  вовсе  не  ясновидица.  Но  я  -  мать двух сыновей, которым
бессмертные  тоже  даровали нечто особливое, что я не в силах описать. У них
я  заметила  это  впервые,  а  когда  потом примечала то же у художников и у
некоторых  других, то эти люди всегда оказывались самыми выдающимися в своем
кругу.  А  что  ты  далеко  превосходишь  всех  остальных  - в этом я готова
поклясться.
     - Не  давай клятвы так легко, - засмеялся император, - мы еще поговорим
с  тобой, матушка, а при прощании я спрошу тебя: не обманулась ли ты во мне?
Теперь  пойдем,  Телемах.  Тебя,  кажется, в особенности занимают птицы этой
женщины.
     Эти  веселые  слова были обращены к Антиною, который переходил от одной
клетки  к  другой  и  с  любопытством  и  удовольствием  рассматривал спящих
пернатых любимцев старухи.
     - Это твой сын? - спросила Дорида, указывая на юношу.
     - Нет. Это мой ученик, но я обращаюсь с ним как с сыном.
     - Красивый парень!
     - Посмотри, наша старуха еще засматривается на юношей.
     - Этого  мы  не  оставляем  до столетнего возраста или до тех пор, пока
парки не перережут нити нашей жизни.
     - Какое признание!
     - Дай  мне  договорить  до  конца.  Мы никогда не отучаемся радоваться,
глядя  на  красивых  молодых людей; но только пока мы молоды, мы спрашиваем,
чего  можем  от них ожидать; в старости же для нас вполне довольно оказывать
им  дружеское  расположение.  Послушай,  ты,  молодой  господин,  ты  всегда
найдешь  меня  здесь,  если  тебе  понадобится  что-нибудь такое, чем я могу
служить тебе. Я - как улитка и лишь изредка покидаю свой домик.
     - До  свидания,  -  сказал Адриан и вышел на двор со своими спутниками.
Развороченная  мостовая  требовала  большой  осторожности; нужно было искать
точки   опоры  для  ног.  Титиан  пошел  впереди  императора  и  Антиноя,  и
властитель  мог  обменяться  со  своим наместником лишь немногими радостными
словами по поводу их дружеской встречи.
     Адриан  осторожно  подвигался  вперед,  улыбаясь  про  себя  с  видимым
удовлетворением.  Приговор  простой  умной  женщины  из  народа доставил ему
больше  удовольствия,  чем высокопарные оды, в которых воспевали его Мезомед
и  ему подобные, или льстивые слова, которыми обыкновенно осыпали его риторы
и софисты.
     Старуха  считала его простым художником; она не могла знать, кто он, и,
однако, признала... Или же Титиан был неосторожен?
     Знала ли, догадывалась ли женщина, с кем она говорит?
     Крайняя  подозрительность  Адриана  не давала ему покоя. Он уже начинал
считать   слова   привратницы   заученной   ролью,   ее   радушный  прием  -
подготовленной  сценой.  Вдруг остановившись, он попросил префекта подождать