Материалы размещены исключительно с целью ознакомления учащихся ВУЗов, техникумов, училищ и школ.
Главная - Наука - История
Загребельный Павло - Роксолана

Скачать книгу
Вся книга на одной странице (значительно увеличивает продолжительность загрузки)
Всего страниц: 251
Размер файла: 1645 Кб
Страницы: «« « 141   142   143   144   145   146   147   148   149  150   151   152   153   154   155   156   157   158   159  » »»

сонной  кисти,  непостижимым  капризом  веселого,  а  то   и   хмельного
венецианца.
   - Зеркало? - Она с радостью ухватилась за это спасение от  призраков,
терзавших ее и на вершине величия с еще большей яростью, чем  в  рабской
униженности,  которую  познала  в  ту  ночь,  когда  была  приведена   в
султанский гарем. - Кто же этот благодетель?
   Успокоившаяся, она возвратилась к своему шелковому диванчику,  удобно
расположилась,  даже  протянула  руку,  чтобы  налить  себе  шербета  из
серебряного кувшина. Будто сойдя со стены, появилась  неизвестно  как  и
откуда служанка в прозрачной одежде,  а  за  нею  тенями  подкрадывались
евнухи и на самом деле казались  бы  тенями,  если  бы  не  было  у  них
грязных, липких от сладостей пальцев, которые старались как можно скорее
вытереть - один о шаровары, другой о тюрбан.
   - Убирайтесь вон! - прикрикнула на них султанша.
   Служанку удалила незаметным движением бровей, так, что даже Гасан-ага
поразился ее умению.
   - В том-то и дело, что он не является благодетелем, -  сказал  Гасан,
отвечая на вопрос Роксоланы. - Это скорее любимец.  Точно  так  же,  как
Ибрагим был душой и сердцем своего повелителя.
   - Ты говоришь - был? Неужели  его  тоже  нет,  как  и  нашего  грека?
Мертвый послал зеркало мертвому, а я оказалась между ними.  Велю  убрать
его из Гюльхане.
   - Ваше величество, этот человек жив. И, кажется, плывет  сюда,  чтобы
найти убежище, обещанное ему Ибрагимом.
   - Объясни, - утомленно откинулась она на подушку.
   - Его зовут Лоренцано. Он из рода Медичи, но не из тех, что  обладают
влиянием и властью в Италии,  а  из  незнатных.  Стал  душой  и  сердцем
флорентийского  правителя  Алессандро  Медичи.  Услышал,  какой  властью
обладает Ибрагим над султаном, начал переписываться с греком,  спрашивал
советов, оказался способным учеником. Далее они уже  состязались  -  кто
достигнет большей власти над своим благодетелем.  Потом  стали  следить,
кто  первым  избавится  от  своего  благодетеля,  потому  что  любимцами
становятся лишь для  того,  чтобы  покончить  -  рано  или  поздно  -  с
покровителями, устранить их и занять их место.  На  случай  неудачи  они
договорились спасать друг друга. Когда же захватят власть, быть и дальше
сообщниками во всем, пока не покорится им весь многолюдный мир -  одному
исламский, другому христианский.
   - Говоришь страшное. Как мог узнать об этом?
   - Ваше величество, письма. Я купил все  письма,  которые  писал  этот
Лоренцано Ибрагиму. Грек  не  знал  итальянского,  давал  читать  своему
драгоману,  потом  приказывал  уничтожать  письма.  А  тот  продавал  их
великому драгоману Юнус-бегу, потому что Юнус-бег  поклялся  низвергнуть
Ибрагима. Может, это он и открыл глаза султану. Теперь Ибрагим мертв,  и
Юнус-бег  охотно  продал  мне  письма.  В  последнем  из  них  Лоренцано
сообщает, что убил своего благодетеля во время охоты,  но  из  Флоренции
вынужден бежать, потому что  власть  захватить  не  сумел.  Надеется  на
прибежище в Стамбуле. Еще не знает, что Ибрагим мертв.
   - Где эти письма?
   Он передал ей тоненький сверток в шелковом платочке.
   - Так мало?
   - Ваше величество,  разве  глубина  подлости  зависит  от  количества
слов?
   - Прими этого Лоренцано, и пусть живет здесь, сколько нужно.
   - Его могут убить флорентийцы.
   - Спрячь от них. А тех венецианцев, которые прибыли к Грити,  приведи
ко мне. Я приму художника. Где он живет? Во дворце Грити?
   - Все имущество Грити забрало государство.
   - А разве государство - это не я? Пусть  откроют  для  художника  дом
Грити и обеспечат всем необходимым. Скажи, что это веление падишаха.
   - Ваше величество, вы примете венецианца здесь?
   - Нет у меня для этого другого места.
   Гасан снова молча смотрел на стену за ее спиной.
   - Боишься этой крови? Мертвых врагов не надо бояться. Их надо  любить
и всячески возвеличивать,  ибо  тогда  наши  победы  над  ними  обретают
большую цену. Пусть увидит этот заморский художник  кровь.  У  жестокого
султана султанша тоже должна быть жестокой!
   - Ваше величество, зачем вы это делаете? Мир жесток,  он  не  прощает
ничего.
   - А чем я должна платить этому миру? Смехом и  песнями?  Не  довольно
ли? Уже устала. Полетела бы туда, где родилась моя душа, но где  крылья?
Султан собирается в поход на молдавского господаря. Иди с ним.  И  дойди
до Рогатина. Посмотри и расскажи. Ибо  я  уже  туда  попаду  разве  лишь
мертвой или в молве. Султаншей не могу. Султанша ступает только по своей
земле. А моя земля теперь там, где мои дети.
   - Ваше величество, поверьте, что мое сердце разрывается от  боли  при
этих словах.
   - Ладно. Чересчур много слышишь от меня слов. Иди.
   Пробыла в покоях Фатиха до наступления сумерек. Велела принести  туда
ужин. Ужин с ужасами и кровью. Содрогалась от непонятного  предчувствия.
Плакала, не скрывая слез. "Лишаю слiдоньки  по  двору,  а  слiзоньки  по
столу".  Вслушивалась  в  голоса  неведомые,   незримые,   таинственные,
далекие, то едва ощутимые, словно шелест крови в жилах,  то  угрожающие,
как кара небесная. Ждала отмщения за грехопадение, за чьи-то  страдания,
ибо ее страданий теперь уже никто не увидит  -  они  исчезли,  забылись,
вокруг  воцарились  зависть  и  ненависть.  И  никому  нет  дела  до  ее
болезненно обнаженной души, неведомые голоса, которые с ярой жестокостью
добивались мести и кары, считали, будто по ее вине рушатся царства и  по
ее вине преступление расползается по земле, заполняя просторы,  огнем  и
кровью покоряя времена.
   Но разве не она восседает в центре  этого  преступного  мироздания  и
разве не падает на нее кровавая тень величественного  султана,  на  ложе
которого она прорастала, будто молодая беззаботная трава?
   Хотела бы в тот же день, в ту же ночь, не  дожидаясь  утра,  привести
сюда художника, схватить его за руку, притянуть к этой стене со  следами
убийства, крикнуть: "На крови нарисуй султана Сулеймана, нарисуй его  на
крови! Моей, моих детей и моего народа!"
   Но встретила художника  на  следующий  день  сдержанно,  в  величавом
спокойствии,  вся  унизанная  драгоценностями,   окруженная   прислугой,
евнухами, толпившимися в тесных покоях Фатиха.
   Художник оказался человеком старым, утомленным и каким-то  словно  бы

Страницы: «« « 141   142   143   144   145   146   147   148   149  150   151   152   153   154   155   156   157   158   159  » »»
2007-2013. Электронные книги - учебники. Загребельный Павло, Роксолана