Вахтангов  (1920),  а  в  Т-ре  им.   Мейерхольда   чеховские   водевили
("Предложение", "Юбилей", "Медведь")  были  соединены  в  спектакль  "33
обморока" (1935). Обновляя жанр водевиля, Ч. отказался от хитросплетений
интриги, традиционных куплетов  и,  опираясь  на  свой  опыт  в  области
юмористического  рассказа,  достиг  предельной  яркости  и  компактности
диалога.
   Во 2-й пол. 80-х гг. появились пьесы  "Иванов"  (1887-89)  и  "Леший"
(1889). Поев. острым граждан-ско-нравств. проблемам жизни интеллигенции,
они подготовляли зрелую драматургию  писателя.  Комедия  "Леший"  (пост.
1889, Т-р Абрамовой, Москва), не имевшая успеха на сцене  и  считавшаяся
Ч. неудачной, была использована при создании пьесы  "Дядя  Ваня".  Драма
"Иванов-" шла на сценах Т-ра Корша в Москве (1887, в гл. роли - Давыдов)
и Александрин-ского т-ра в Петербурге (1889, Иванов -  Давыдов,  Саша  -
Савина, Сарра - Стрепетова) и вызвала оживл„нную полемику  в  печати.  В
образе Иванова отразились симпатии Ч. к той части  интеллигенции,  к-рая
пыталась   проявить   обществ,   активность.    Но.    рисуя    душевную
неуравновешенность и идейную неустойчивость своего  героя,  Ч.  показал,
что его идеи были основаны не на трезвом понимании  действительности,  а
на   туманных   мечтах,    на    юношеской    ро-мантич.    экзальтации,
субъективистских  иллюзиях.  В  этой  пьесе   Ч.   осуждал   не   только
обывательское  перерождение  и  примирение  с  действительностью,  но  и
бесперспективный  протест  против   не„,   связанный   с   одержимостью,
фанатизмом.
   В 1895-1903 Ч. создал крупнейшие драм. произв.:
   "Чайка", "Дядя Ваня", "Три сестры", "Вишн„вый сад". Герои  этих  пьес
мечтают о полноте жизни, хотят сделать сво„  существование  осмысленным.
Показывая, как жизненные обстоятельства препятствуют осуществлению  этих
стремлений, Ч. своим творчеством объективно  утверждал,  что  не  только
социально-бытовой уклад, но и вся обстановка политического  угнетения  в
России порождала  культурную  отсталость,  рутину,  каз„нщину,  всеобщую
гражданскую приниженно сть.
   В глубоком разладе с действительностью находятся герои пьесы  "Чайка"
(1895-96). Их характеры и судьбы наводят  на  мысль,  что  люди  истинно
творческие обречены на одиночество,  заблуждения,  мучительные  кризисы.
Треплев, с его искренней враждебностью  к  рутине,  с  навязчивой  идеей
"новых  форм"  и  интересом  к  вселенским  абстракциям,   со   временем
убеждается, что заш„л в тупик. Нина Заречная, к-рая все-таки нашла  сво„
призвание, обречена  судьбой  на  страдания,  житейскую  неустроенность.
Творчество Тригорина оказывается односторонним и фальшивым, т. к. оно не
раскрывает  глубоких  конфликтов  современности,   построено   на   лит.
стандартах. Лишь Арка-дина,  любящая  больше  всего  себя  в  искусстве,
благополучна и довольна. Пост. в 1896 на  сцене  Александрийского  т-ра,
"Чайка", несмотря на тонкую, одухотвор„нную игру В.  Ф.  Комиссаржевской
(роль Нины Заречной была одной из лучших в репертуаре  актрисы),  успеха
не  имела:  для  традиционной  режиссуры  чеховский  драматургич.  стиль
оказался  недоступным.  Подлинное  "открытие"  этой  пьесы  принадлежало
молодому Моск. Художеств, т-ру. Спектакль, пост.  в  1898  в  МХТ  (реж.
Немирович-Данченко  и  Станиславский;  Аркадина  -  Книппер,  Треплев  -
Мейерхольд,  Нина  -  Роксанова,  Маша  -  Лилина,  Шамраев  -   Арт„м),
знаменовал собой рождение нового театра и сложившегося при пост. пьес Ч.
особого стиля  игры  -  психологически  тонкой,  сдержанной,  передающей
малейшие оттенки настроений и вместе с тем эмоционально напряж„нной.
   Выдвигая в "Дяде Ване" (большинство литературоведов относит  пьесу  к
1896) в качестве ведущего сюжетного мотива  разочарование  в  профессоре
Серебрякове близких ему людей (Войницкого, Елены  Андреевны,  Сони),  Ч.
предостерегал от слепой, недостойной мыслящего человека приверженности к
ходячим  мнениям  и  признанным   авторитетам.   Изображая   Серебрякова
человеком бездарным и ч„рствым, Ч. отрицал и  осуждал  его  общественную
позицию, низводя с пьедестала современных ему  либеральных  доктрин„ров.
Серебрякову, а отчасти  и  его  почитателям,  противопоставлен  в  пьесе
труженик и мечтатель Астров.
   В образе Астрова воплотились горькие размышления Ч. о том,  что  люди
пытливой мысли, чувствующие себя ответственными за судьбы  общества,  не
могут найти достойного применения своим силам. В окт. 11899 пьеса  "Дядя
Ваня" была пост. в МХТ (реж. Станиславский и Немирович-Данченко;  Астров
- Станиславский, Соня  -  Лилина,  Елена  Андреевна  -  Книп-пер-Чехова,
Войницкий - Вишневский, Вафля - Арт„м и др.).
   Для  МХТ  написана  пьеса  "Три  сестры"  (1900,  пост.  1901,   реж.
Станиславский, Немирович-Данченко, Лужский; Маша - Книппер-Чехова, Ирина
- Андреева, Ольга - Савицкая, Наташа-Лилина, Вершинин - Станиславский  и
др.). В образах се-.ст„р Прозоровых, Тузенбаха и Вершинина Ч. показал  ;
демократически мыслящую интеллигенцию, мечтавшую  о  труде,  исполненном
"поэзии и  мыслей".  В  пьесе  слышится  отдал„нное  предвестие  событий
революции  1905  (монолог  Тузенбаха  в  1-м  акте).   Одухотвор„нности,
благородству этих людей, стремящихся к осмысленному существованию, но не
находящих в  жизни  достойного  для  себя  места,  недовольных,  ищущих,
разочарованных, Ч. противопоставил  атмосферу  бездуховности,  пошлости,
серости провинциального быта.
   Пьеса "Вишн„вый сад" (1903), тоже предназначенная для  МХТ  (пост.  в
янв.  1904,  реж.  Станиславский  и  Немирович-Данченко;   Раневская   -
Книппер-Чехова, Аня - Лилина, Лопахин - Леонидов, Гаев -  Станиславский,
Трофимов - Качалов и др.), как бы подводит итог многолетним раздумьям Ч.
о судьбах рус. культуры. Здесь писатель выходит за пределы привычной для
него темы интеллигенции. Показывая обаятельных, по-своему интеллигентных
помещиков  Раневскую  и  Гаева,  Ч.  в  то  же  время  подч„ркивает   их
беспечность, легкомыслие, привычку  жить  за  чужой  сч„т.  Развенчивает
также писатель и бурж. дельца Лопахина, претендующего на роль  строителя
новой жизни. В образе Пети Трофимова, демократически мыслящего студента,
отразились надежды Ч. на новое поколение, а вместе  с  тем  и  сомнение,
сумеет ли оно привести Россию  к  свободе  и  счастью.  Изображая  своих
героев людьми неустроенными и  жалкими,  чу-дакамм  и  "недот„пами",  Ч.
будил  тревожную  мысль  о  том,  что  вс„  человечески  ценное  в   его
современниках по-прежнему находится в противоречии с условиями бытия.  В
то же время обилие комич. эпизодов прида„т пьесе мажорный тон, побуждает
воспринимать  неурядицы  в  доме  Раневской  как  предвестие  близких  и
благотворных сдвигов.
   В пьесах Ч. сказалось его трезво-критич. отношение  к  интеллигенции.
Возвышенные мечты героев  Ч.  носят  лирически-созерцательный  характер.
Между их высокими романтич. помыслами и реальными намерениями  возникает
резкое несоответствие. Действ. лица пьес Ч. предстают  перед  враждебной