Гарольда, за которым  и  я,  как  и  все  остальные,  не  могу  не  признать
блистательных способностей. Если мне удастся  достичь  цели  без  битвы,  ты
будешь очень щедро вознагражден за это и я буду готов  признать  даже  науку
твоего астролога.
     - Да, было бы невежливо, - заметил де-Гравиль, - если  бы  мы  захотели
унизить его звания, халдейцы, например...
     - Де-Гравиль, - перебил торопливо герцог, - я скажу тебе свое мнение  в
коротких словах. Я не думаю, чтобы Гарольд согласился бы мирно уступить  мне
корону, но я хочу посеять раздор и подозрение между его вассалами: пусть все
они узнают, что он  клятвопреступник!  Не  требую,  чтобы  ты  льстил  перед
узурпатором. Это было бы противно твоей рыцарской чести. Ты должен  обвинить
его, возмутить его танов. Быть  может,  они  принудят  короля  уступить  мне
престол или свергнуть его: во всяком случае,  сознание,  что  они  совершают
неправое дело, наведет на них панику и ослабит их бодрость.
     - А! Я понял тебя! Положись на меня:  я  буду  говорить,  как  подобает
рыцарю и бравому норманну.
     Гарольд между тем убедился, что внезапное  нападение  на  норманнов  не
приведет к добру,  и  решился,  по  крайней  мере,  воспользоваться  удобным
местоположением, расположившись за цепью холмов  и  оградившись  рвами.  Кто
видел эту местность,  не  может  не  удивиться  необыкновенной  ловкости,  с
которой саксонцы воспользовались ею. Они  окружили  главный  корпус  конницы
крепким  бруствером,  так  что  могли  свободно  отразить   неприятеля,   не
подвергаясь сами очень сильной опасности.
     Король неутомимо наблюдал за работой,  одобряя  всех  словом  и  делом.
Вечером описываемого нами дня, он объезжал линии, когда вдруг увидел Гакона,
приближавшегося в сопровождении какого-то духовного лица и воина, в  котором
с первого же взгляда можно было узнать норманнского рыцаря.
     Король соскочил с  коня,  приказал  Леофвайну,  Гурту  и  другим  танам
следовать за ним и пошел к своему знамени. Тут  он  остановился  и  произнес
серьезно:
     - Вижу, что ко мне идут послы герцога Вильгельма, и хочу  выслушать  их
не иначе, как в присутствии вас, защитников Англии.
     - Если они не попросят нас позволить им  вернуться  беспрепятственно  в
Руан, то ответ наш будет короток и ясен, - заметил решительный Вебба.
     Между тем Гакон оставил послов, подошел к королю и доложил ему:
     - Я встретился с этими личностями: они требуют свидания с королем.
     -  Король  готов  выслушать  их:  пусть  они  подойдут.
     Послы молча приблизились. Когда первый из них откинул капюшон - Гарольд
снова увидел то мертвенное, бледное, зловещее лицо, которое  смутило  его  в
Вестминстерском дворце.
     - Именем герцога  Вильгельма,  -  начал  Гюг  Мегро,  графа  руанского,
претендента тронов английского, шотландского и валлонского, пришел я к тебе,
графу Гарольду, его вассалу...
     - Не перевирай титулы или  убирайся  к  черту!  -  воскликнул  Гарольд,
сдвинув грозно брови. - Ну, что же говорит  Вильгельм,  герцог  норманнский,
Гарольду, королю английскому и базилейсу всей Британии?
     -  Протестуя  против  твоего  самозванства,  отвечу   тебе   следующее:
во-первых,  герцог  Вильгельм  предлагает  тебе  всю  Нортумбрию,  если   ты
исполнишь данную ему клятву, передав ему английскую корону.
     - На это я уже раньше ответил ему, что не имею права передавать  корону
и мой народ готов защитить своих избранных. Что далее? Говори!
     - Дальше Вильгельм изъявляет согласие вернуться  со  своим  войском  на
родину, если ты вместе со своими  вождями  покоришься  решению  французского
монарха, который и рассудит: у кого больше прав на английский  престол  -  у
тебя или Вильгельма?
     - На это я  присваиваю  себе  право  ответить,  -  проговорил  один  из
знаменитых танов, - что французский  король  не  в  праве  выбирать  никаких
королей на английский престол.
     -  Вообще  странно,  -  добавил  Гарольд  с  горькой  усмешкой,  -  как
французский монарх присваивает себе право вмешаться в  это  дело!  Я  слышал
стороной, что он уже предрешил, что саксонское королевство должно,  по  всем
правам, принадлежать норманну. Но я не признаю его авторитета и  смеюсь  над
его незаконным решением. Все ли ты мне сказал?
     - Нет, еще не все, - возразил сурово Гюг Мегро. - Этот отважный  рыцарь
сообщит остальное. Но прежде чем уйду, я должен повторить тебе слова владыки
погрознее Вильгельма: "Гарольд, клятвопреступник, будь проклят!"
     Английские вожди страшно  побледнели  и  обменялись  многозначительными
взглядами. Они только теперь узнали об обвинении, тяготевшем над  королем  и
всей страной.
     Король так возмутился наглостью Мегро, что стремительно бросился к нему
и, как утверждают норманнские  хроникеры,  поднял  на  него  руку,  но  Гурт
остановил его и проговорил с негодованием:
     - О, волк в овечьей шкуре! Закройся  капюшоном  и  вернись  поскорее  к
пославшему тебя... Разве вы, таны, не  слышали,  как  этот  лукавый  лицемер
предлагал вам предоставить французскому двору выбор между  вашим  королем  и
норманном? Ведь это  было  сказано  как  будто  бы  из  чувства  уважения  к
справедливости, а между тем он знает, что  французский  монарх  давно  решил
вопрос. Если б вы попались в эту ловушку, то вам действительно  пришлось  бы
покориться приговору, произнесенному над  свободным  народом  человеком,  не
имеющим на то никаких прав!
     - Да! - воскликнули таны, оправившись от ужаса. - Мы не желаем  слушать
этого лицемера! Долой, долой, долой его!
     Бледное лицо Гюга Мегро стало еще бледнее. Перепуганный гневными лицами
танов, он поспешил укрыться за спиной товарища, который во все  время  стоял
как будто статуя, с опущенным забралом.
     Увидев неожиданное поражение товарища, рыцарь поднял забрало и выступил
вперед.
     - Вожди и таны Англии! - начал Малье де-Гравиль. - Проклятие  лежит  на
вас за преступление одного человека, снимите с себя это проклятие: пусть оно
упадет на голову виновного.  Гарольд,  именующий  себя  английским  королем,
отвергший предложения моего повелителя, выслушай, что я  буду  говорить  его
именем. Хотя шестьдесят тысяч под норманнской хоругвью ждут его  приказаний,
а ты едва имеешь треть этого числа, Вильгельм все же готов отречься от своих
преимуществ. Я, в присутствии твоих танов, приглашаю тебя решить  твой  спор
за трон единоборством с герцогом!
     Прежде, нежели Гарольд успел  ему  ответить,  судя  по  его  храбрости,
вероятно, согласием, - все таны громко вскрикнули:
     - Нет! Нет! Единоборство не может решать участи целого государства.
     - Да! - поддержал их Гурт. -  Обратить  всю  войну  в  частный  спор  о
престоле, значило бы оскорблять весь  английский  народ.  Как  скоро  хищник