вскочил на коня без помощи оруженосца.
     Восторженный крик вождей  и  рыцарей  раздался  при  виде  ловкости  их
властелина.
     - Видан ли когда такой молодец-король? - воскликнул виконт де-Туер.
     Войско подхватило эти слова, и они радостным кликом пронеслись по  всем
рядам. Между тем Вильгельм выехал вперед, с  царским  величием  в  выражении
лица и в осанке. Он поднял руку, и все умолкло.
     - Рыцари и ратники! - сказал герцог звучным голосом. - Я  заставил  вас
покинуть родину и близких вам жен и детей для того чтобы  переплыть  широкое
море и совершить славный, хотя и трудный  подвиг.  Теперь,  когда  мы  стоим
перед врагами, когда через несколько мгновений  прольется  кровь  многих  из
нас, я считаю не лишним вам сказать несколько слов. Норманны!  Не  из  одних
личных выгод, не из желания во что бы то ни  стало  надеть  на  себя  корону
Англии заставил я вас обнажить меч и следовать  за  мной!  Нет!  Заботясь  о
своем благе, я не упускал из вида и вашей пользы. Если мне удастся  покорить
эту страну, то даю слово Вильгельма норманнского, что  она  будет  разделена
между вами. Вследствие этого я рассчитываю, что вы будете биться, как бились
ваши предки, и поддержите честь своей родины и своего  оружия.  Кроме  того,
вспомните, что вам следует отомстить англичанам  за  все  их  злодеяния  над
нашими братьями. Они изменническим образом изрубили  наших  единомышленников
датчан, они же умертвили Альреда и его норманнскую дружину. Неужели же вы не
покараете стоящих перед  вами  злодеев?  О  нет!  Вы  сумеете  наказать  их!
Вспомните, как скоро одолели их датчане, а мы разве хуже датчан? Победой  вы
отомстите за братьев и приобретете себе славу, почести, земли, -  да,  такую
добычу, о которой вы и не мечтали. Поражение же, мало того - отступление  на
один шаг, продаст вас  неприятельскому  мечу.  Нет  вам  средства  спасения,
потому что корабли ваши не годны в употребление. Впереди у вас враг,  позади
- море! Норманны! Вспомните славные подвиги ваших братьев в Сицилии! А перед
вами страна гораздо богаче  Сицилии!  Уделы  и  поместья  ожидают  тех,  кто
останется в живых, - слава тем, кто  падет  под  моей  хоругвью!  Вперед,  и
возгласите воинственный клик  норманнов.  Клик,  не  раз  ужасавший  витязей
Бургундии и Франции: "С нами бог!"
     Между тем Гарольд также не  терял  времени  и  строил  свои  полки.  Он
разделил свое воинство на две рати: одна стояла впереди окопов, а другая  за
ними. Кентийцы, по незапамятному праву,  находились  во  главе  первой,  под
хоругвью Генгиста, с изображением  белого  коня.  Отряд  этот  был  построен
англодатским клином. Первые ряды треугольника были одеты в тяжелые панцири и
вооружены огромными секирами. За этими рядами, в  середине  клина,  стрелки,
прикрываемые внешними, тяжело вооруженными рядами. Малочисленная в сравнении
с норманнской, конница была расположена весьма искусно в таком месте, откуда
удобнее было тревожить грозную конницу неприятеля, налетая  на  нее,  но  не
вступая с ней в битву. Прочие отряды, состоявшие из  стрелков  и  пращников,
находились в местах, защищенных небольшим лесом и  рвами.  Нортумбрийцы,  то
есть жители северного побережья, Гомбера, Йорка, Вестморланда, Кумберланда и
другие, к стыду своему и на гибель всей Англии, не участвовали в этой битве.
Но зато тут были смешанные племена  гирфордского  и  эссекского  графств,  и
кровные саксонцы из Суксукса и Сурая и отряд англодатчан из Линкольна,  Илая
и Норфолька.  Кроме  того,  в  состав  этой  рати  входили  жители  Дорсета,
Сомерсета и Глостера. Все  они  были  размещены  по  наследственному  обычаю
народа, привыкшего более  к  оборонительной,  чем  к  наступательной  войне.
Старший в роде вел своих сыновей и родственников: десять  таких  родов,  под
названием десятка, находились под начальством избранного ими  вождя.  Десять
десяток опять избирали общего вождя из наиболее уважаемых народом людей.
     Вторая рать состояла  из  телохранителей  короля,  восточных  англов  и
дружин  Медльсекса  и  Лондона.   Последняя,   заключая   в   себе   воинов,
происходивших  от  воинственных  датчан  и  сильных   саксонцев,   считалась
важнейшей частью войска и вследствие этого была  расположена  на  главнейших
пунктах. Вся рать была окружена плетнями и  окопами,  в  которых  находилось
только три отверстия, оставленных для вылазок и впуска передовых отрядов  на
тот случай, если им нужно было укрыться  от  преследования  неприятеля.  Все
тяжелое войско было в кольчугах, легкое было в  кафтанах.  Оружие  саксонцев
состояло из дротиков и мечей, но главнейшим их оружием были громадные щиты и
секиры, которыми они владели с изумительной ловкостью.
     Сев на легкого и  быстрого  коня,  Гарольд,  в  сопровождении  братьев,
выехал к авангарду передового войска. Голова короля была не покрыта, как и у
его противника. Но невозможно представить себе контраста более резкого,  чем
тот, который представляла наружность  Гарольда  и  Вильгельма.  Первый  имел
широкий  лоб,  светлые  и  спокойные  голубые  глаза,  несколько  впалые  от
правительственных забот, и прекрасные светло-русые волосы, вившиеся кольцами
по вороту кольчуги. Гарольд был высок и статен, хотя немного худ.  Лицо  его
дышало  благородством,  чистосердечием  и  чуждалось   выражения   напускной
надменности, присущей его врагу. Вильгельм же, напротив, любил эффект Он был
горд и довольно скрытен. Черные сверкающие глаза имели злое и даже  свирепое
выражение, как глаза тигра, когда тот собирается кинуться на добычу.  Герцог
выглядел настоящим потомком Роллона, то есть он имел  здоровое,  богатырское
сложение, но оно было грубое.
     Приветствие, которым встретило войско любимого вождя и короля, было так
же чистосердечно и громко, как  и  приветствие,  встретившее  Вильгельма.  В
ответ на это король поблагодарил воинов и произнес следующую  речь,  которая
разнеслась совсем рядам.
     - Сегодня, англичане, - сказал он,  -  сегодня  предстоит  вам  тяжелый
подвиг защитить свободу вашей родины, а также  и  себя  от  цепей  иноземца.
Велика и сильна рать норманнского герцога, я  знаю  это  и  потому  не  хочу
скрывать всей трудности предстоящего  вам  боя.  Это  войско  герцог  собрал
обещаниями раздробить нашу родину на клочки и раздать их своим сподвижникам,
а вы знаете, как сильно развита в  норманнах  страсть  к  добыче,  и  потому
можете вообразить, как они будут биться. Вы  слышали  о  бедствиях,  которые
испытывали наши отцы от датчан. Но эти бедствия ничто в  сравнении  с  теми,
что ожидают нас, если мы будем побеждены. Датское племя было нам  родственно
как по языку, так и по закону, и кто в настоящее  время  отличит  датчан  от
саксонца? Норманны же - другое дело они хотят править  нами  на  чуждом  нам
языке, по закону, считающему престол добычей  меча,  и  делить  землю  отцов
между  вооруженными  наемниками.  Мы  сумели   унять   датчанина,   и   наши
священнослужители укротили его сердце. Они же, норманны, идут на войну будто
бы во имя оскорбленной святыни, между тем как цель их - только разорять нас.
Они, отверженцы всех народов, мечтают наложить ярмо вечного рабства на вас и
ваших потомков. Вы сражаетесь на  глазах  ваших  отцов,  на  глазах  вождей,
избранных вашей волей, сражаетесь за свободу, за родину, за близких вам,  за
храмы, оскорбленные присутствием иноземного знамени, и вы не  должны  щадить
ничего,  чтобы  отстоять   их.   Чужеземные   свяшеннослужители   такие   же