--  Хорошо! Там  ночью  вам положат провизию  и сообщат  все, что будет
нужно!
     -- Спасибо! В двадцати шагах от решетки, вправо, вдоль стены, в яме!
     -- Отлично! А теперь,  милый, за дело! Бегите, боритесь  за свою честь,
потому  что  она  --  и  моя  тоже. Устраивайте  наше счастье! Возвращайтесь
счастливым, отомщенным. Мое сердце будет с вами!
     Прелестная  девушка скользит  вниз и  тихонько уходит, мелькнув, словно
тень,  мимо  часовых,  и  спокойно идет  по  дороге, ведущей во  французский
лагерь.
     Сорви-голова тяжело вздыхает, опускает голову и шепчет:
     -- Она права! Надо действовать!
     В руке его осталась  маленькая пилка и  клинок, принесенные Розой. Зуав
кладет  клинок на  стол, берет пилку и  начинает  пилить решетку.  Работа не
требует  особых  усилий.   Инструмент   образцовый  по  прочности   и  силе.
Сорви-голова усердно работает. Через час решетка падает.
     Неподалеку звучно бьют часы. Одиннадцать!
     Сорви-голова  прячет  в карманы  пилку, клинок и  пистолет,  присланный
полковником. Держась руками за оставшиеся прутья решетки,  он  поднимается к
амбразуре  и  вползает  в  отверстие,  с  усилием,  кое-как  выбирается   из
амбразуры.
     - Уф, устал! -- говорит он, стоя на земле. -- Чуть не застрял.
     Сорви-голова нащупывает свой мешок, свой карабин и бормочет:
     -- Эта тяжесть под силу только мулу или зуаву! И Роза несла это! Милое,
самоотверженное создание! Как она добра, и как я ее люблю!
     Жан надевает мешок на плечи,  берет карабин и идет в темноте  несколько
минут,  с бьющимся сердцем, боясь окрика часового или  выстрела. Слава Богу!
Все идет  хорошо.  Часовые  уверены,  что с этой стороны  не  грозит никакая
опасность. Зуав  хорошо  знает  местность,  направляется по  узкой  тропинке
вперед,   потом  ложится   и  ползет.  Что  делать!  Необходимо  пройти  это
расстояние, не  привлекая внимания. Сорви-голова, неутомимый ходок, человек,
известный своей силой  и храбростью, ползет,  как улитка, толкая перед собой
карабин, по пять метров в минуту.
     Сорви-голова предпочел  передвигаться подобным  способом,  потому  что,
даже зная пароль, не хочет возбудить подозрение  часового и навлечь на  себя
беду. Наконец его труды  и терпение вознаграждены, он  находится  за  чертой
военного лагеря, вне опасности, и спокойно шагает по дороге к Севастополю.
     -- Не встретил даже собаки! -- смеется  он себе в бороду. -- Жаловаться
не  приходится...  Ну,  Сорви-голова, вперед  теперь... ради Франции и  моей
Розы!
     Впереди,   на  расстоянии   добрых  пяти   километров,  сверкают   огни
Севастополя. Слышен гром пушек и мортир. Море шумит в ответ этим выстрелам и
отражает вспышки огня.
     Вместо  того  чтобы  направиться прямо  на  кладбище, зуав  сворачивает
вправо,  к  батарее номер  три.  Вот  он идет  по  разрытой  бомбами  земле,
спотыкаясь  о камни,  ядра  и  разные  обломки.  Налево  от него  -- русские
укрепления, направо -- французы.
     Час ночи. Батарея  капитана Шампобера молчалива и тиха. С  безрассудной
смелостью, рискуя жизнью. Сорви-голова приближается к амбразурам, прячется в
воронку  и тихо  свистит.  Никто  не движется  со стороны траншеи,  кроме...
собаки  Митральезы.  Верный  пес  часто   сопровождал  зуава  в  его  ночных
экспедициях и узнает сигнал.
     Но почему его  друг в красных шальварах и куртке не идет в батарею, где
его всегда радостно встречают?!
     Собака начинает волноваться, выбегает из траншеи и нюхает воздух, бегая
взад и вперед. Снова едва слышный свист.
     Митральеза начинает подвывать, ее волнение, видимо, усиливается.
     -- Что такое сегодня  с собачкой?  --  говорит  капитан Шампобер своему
товарищу. -- Она что-то чует!
     Собака,  видя,  что никто не  понимает  причины  ее  волнения, садится,
испускает долгий печальный вой и одним прыжком исчезает в темноте.
     Добрая собака, верный друг человека, присоединилась к  одинокому зуаву,
который  страдает  и  борется  с судьбой. Найдя  его  в  воронке, Митральеза
ласкается к нему, лижет  ему руки и, наконец, ложится около него с довольным
видом.
     Потом  они идут по дороге к кладбищу --  человек, согнувшись  под своим
мешком, собака, прыгая около него.
     На другое  утро собака  не вернулась в батарею и  была  зачислена  в...
дезертиры.

ГЛАВА VIII


     Дезертир. -- Генерал Боске. --  Его сомнения. -- Зима.  -- Непримиримые
враги.  -- Призрак  или  действительность? --  Добрый  гений.  --  Англичане
атакуют.  --  Кровавая  битва.  --  Диверсия.  -- Русский и  зуав.  -- Пение
шакалов. -- Их двое. -- Сорви-голова. -- Он явился.

     Обвиняемый в  серьезном  преступлении, Сорви-голова скрылся,  предпочел
постыдное  бегство смерти. Он  --  дезертир.  Скоро его будут  судить,  даже
отсутствующего, вычеркнут его имя из списков легионеров, из состава армии.
     Весь  корпус   офицеров  с  полковником  во  главе  требуют  суда   над
дезертиром.   Только   один   генерал   Боске   колеблется,   считает    это
преждевременным.
     Несмотря на улики, генерал Боске сомневается, потому что питает большое
доверие к  смелому зуаву, командиру адского  патруля.  Умный  и хитрый Боске
умеет понимать людей и взвешивать обстоятельства.
     Таинственное, запутанное дело Сорви-головы тревожит его совесть.
     --  Я  думаю,  мой  милый,  что  вы  слишком  спешите!  --  говорит  он
полковнику.
     -- Но, генерал, ведь это мистификация!
     --   Почем  знать,   быть  может,  Сорви-голова  сам  сделался  жертвой
мистификации!
     -- Видите ли, генерал,  несчастный  не думал, что мы отправимся туда...
проверить его!
     -- Вы уверены в этом?
     -- Да,  генерал. Это была  удивительная  наивность с моей стороны. Черт
возьми!  Мы  выглядели совершенными  дураками,  когда поняли,  что  вся  эта
история не более чем фарс!
     -- Да, конечно,  ваше  самолюбие было  задето, вам было досадно, но все
это не  мешало вам  видеть  вещи в  истинном свете. Во всяком  случае, нужно