растение, в которое  обращается  мифологический  или  сказочный
персонаж,   в   конечном   счете  и  может  представлять  тотем
какого-либо конкретного племени, клана, семьи,  округи,  города
или святилища.
     Греческая  мифология особенно богата превращениями Богов и
героев в животных, растения и некоторые неодушевленные  объекты
(камни,  скалы,  звезды). В мифах и их поэтических переложениях
(Овидий написал на эту тему 15 книг, объединенных в  знаменитые
"Метаморфозы")  зафиксированы  оборотничества: Зевса -- в быка;
Гелиоса -- во льва, вепря, пантеру; Афины -- в оленя, спутников
Одиссея -- в свиней и т.д. Тотемическое происхождение  имеют  и
атрибуты-символы  Олимпийских  Богов:  орел  Зевса, сова Афины,
лебедь,  сокол,  дельфин  Аполлона,   голубь   Афродиты,   конь
Посейдона.  Зафиксировано также почитание Геры в виде коровы, а
Артемиды --  с  лошадиной  головой  (в  Фигалии).  Тотемическая
история  эллинов  нашла  опоэтизированное отображение во многих
мифологических сюжетах. Без учета тотемного прошлого трудно,  к
примеру,  понять,  почему  в Древней Греции был столь популярен
миф о Калидонской  охоте  (в  ней  приняли  участие  многие  из
знаменитых героев Эллады). С точки зрения современного читателя
охота  на  кабана  --  пусть  даже очень большого -- достаточно
заурядное  событие.  Но   если   взглянуть   на   него   сквозь
тотемическую  призму, все предстает в ином обличии: Калидонская
охота символизирует победу над тотемом вепря (кабана) в  период
разложения  протоэтносов. Хорошо известно, что в древней Европе
тотем  вепря  в  наибольшей  степени  был  распространен  среди
кельтов.  Потому-то  и  в мифе об охоте на вепря за позднейшими
наслоениями и дополнениями недвусмысленно просматривается былое
противоборство  между  эллинскими  и  кельтскими  племенами   и
поражение  кельтов  (тотема  вепря) в этой, должно быть, весьма
долгой и нелегкой борьбе.
     Русская и славянская культура знает тотемизм в основном  в
форме  пережитков,  рудиментов,  запретов.  Данный  вопрос  был
глубоко исследован в ряде фундаментальных работ  замечательного
русского  этнографа  и  фольклориста Дмитрия Константиновича
Зеленина (1878 -- 1954):  "Тотемический  культ  деревьев  у
русских  и белорусов" (1933 г.), "Идеологическое перенесение на
диких животных социально-родовой организации людей" (1935  г.),
"Тотемы-деревья  в  сказаниях  и  обрядах  европейских народов"
(1937 г.) и  др.  У  русских  отголоски  тотемизма  сохранились
главным образом в обрядовом фольклоре, связанном с почитанием и
величанием  деревьев,  птиц,  зверей,  в  сказках -- особенно о
животных. Многие традиционные русские образы-символы  зверей  и
птиц   несут   на   себе   следы  тотемов.  Об  этом  явственно
свидетельствуют  положительные  человеческие  черты,   которыми
народ   наделил  сказочных  животных,  а  также  оберегательные
функции, которые они выполняют (первейшее предназначение тотема
-- оказывать   помощь   всем,   кто   находится   с    ним    в
социально-родственных  отношениях).  Среди  наиболее популярных
персонажей русских сказок -- звери (лиса, заяц, волк,  медведь,
козел,  баран,  корова,  бык  и др.), птицы (гусь, утка, петух,
курица, ворон, сокол, лебедь и др.).
     Древнее тотемическое мышление обнаруживается во  множестве
популярных  русских  сказок:  "Теремок",  "Лиса  и заяц", "Кот,
петух и лиса", "Котофей Иванович", "Звери в яме" и т.д. и  т.п.
Содержащиеся   в   них   тотемические  реминисценции  поддаются
восстановлению и истолкованию, хотя и приблизительному, но  все
же  достаточно  близкому  к первоначальному смыслу. Так, сказка
"Зимовье зверей" запечатлела закодированную в образах  животных
информацию  об  объединении  миролюбивых оседлых тотемов-кланов
ради выживания в условиях  наступившей  зимы  (а,  возможно,  и
неожиданного    катаклитического   похолодания)   и   отражения
нападения со стороны  враждебно-грабительского  тотема  волков.
Перечень  зверей  в  разных вариантах сказки колеблется. Так, в
сборнике  Афанасьева  (No64)  зимующим  тотемам  быка,  барана,
свиньи,  гуся  и  петуха  противостоят нападающие на них тотемы
лисы,  волка  и  медведя.  В  бесхитростной  сказке   "Колобок"
закодирована  информация  о соперничестве тотемов зайца, волка,
медведя  и  лисицы-победительницы  за  право  быть   хранителем
традиций    культа   Солнца-Коло,   олицетворяемого   Колобком,
тождественным дневному  светилу  и  по  имени  и  по  обрядовым
функциям   (его   съедают,  как  на  Масленицу  поедают  блины,
символизирующие  Солнце).  Народное  творчество  --   бездонное
хранилище  неизбывной  памяти  о русских тотемах -- не только в
устном (фольклорном), но и в  овеществленном  виде.  Коньки  на
крышах,   петушки   на   маковках,   утицы-солонки,  олешки  на
полотенцах и рубашках -- все это отголоски тотемного  прошлого,
запечатленного в орнаменте, узорах, вышивках, резьбе, росписи.
     В   волшебных   сказках   всех   времен  и  народов  также
аккумулированы остатки древнейшего мировоззрения. Например, уже
упомянутый  и  широко  распространенный  мотив   оборотничества
(превращения   человека   в   животное  и  обратно),  --  кроме
тотемического  оттенка,  содержит  также   отголосок   народных
верований в переселение душ, получивших в дальнейшем развитие в
религиозно-идеологических    и    философских    системах    --
древнеиндийской,       древнеегипетской,       древнегреческой,
древнекельтской и др.
     Помимо  тотемов-животных,  в  памяти поколений сохранились
образы и тотемов-растений. Наиболее типичными для славянских  и
других  индоевропейских  культур  являются  деревья  --  дуб  и
береза. Известна обширная древнекельтская (уэльсская) эпическая
поэма    "Битва    деревьев",     воссоздающая     столкновение
кланов-тотемов, где фигурируют свыше 20 древесных символов:
     ...От поступи мощного дуба дрожали земля и небо,
     Он втаптывал в землю врагов, разя их без счета,
     А рядом с ним царственный тис отражал атаки
     Врагов, что шли на него, как волны на берег моря;
     И груша сражалась там же, обильно кровь проливая;
     Каштан состязался с елью в свершенье подвигов ратных.
     Бел снег, и чернила черны, и зелены деревья,